Проклятая комната - читать онлайн книгу. Автор: Мирей Кальмель cтр.№ 9

Возвращаясь к себе, она встретила Альбери и не почувствовала ни малейшей вины перед ней. Она с пренебрежением глянула на нее и даже потребовала принести теплого молока только потому, что, как ей показалось, Гуку нездоровилось. Антуанетта тут же вообразила, что его влекло к ней нечто большее, чем мимолетное желание, и мысль эта неожиданно вселила в нее уверенность в себе. Альбери же осталась холодной, как и всегда, словно ее не интересовали ничто и никто.

«Вот на ней бы жениться Франсуа, — подумала Антуанетта. — Она такая же замкнутая, бесчувственная эгоистка, как и мой муж!»

С этой мыслью она уселась в кресло напротив Франсуа. «Совсем-то она ему не нужна. Вот Гуку — да!» Идя до конца в слабой попытке к бунту, она настойчивым тоном продолжила:

— Я с вами говорила, муж мой!

— Я слышал вас… Спокойной ночи! — не взглянув на нее, добавил он, чтобы положить конец разговору.

— Я не хочу потерять этого ребенка.

— Хорошо.

Тон его был вежлив, но Антуанетта уловила в нем нотку раздражения.

«Должно быть, книга для него важнее, — поняла она. — Наплевать!» То, что она сейчас скажет, еще важнее. Собрав всю смелость, она твердо выговорила:

— Я велела Альбери приготовить мне отдельную спальню.

И снова молчание. Потом он поднял голову, и она заметила разгорающийся огонек интереса в его глазах. Она отвернулась. Дрожь охватила ее.

— Простите? — иронично произнес он.

— Аптекарь аббатства посоветовал мне воздержаться от супружеской близости на время беременности. Он считает, что иначе может произойти выкидыш. Что я вам и сказала… Я не хочу рисковать… — пробормотала она. Сердце ее так громко стучало, что Антуанетта спросила себя, мог ли он слышать ее слова в таком шуме.

— Ну а если мне очень нравится спать с вами?

«Нет! — зарычал в ней внутренний голос. — Нет, я запрещаю тебе еще раз уступать ему! Оскорби его!» — настаивал голос, вдруг ставший голосом прево. Вновь усилием воли, собрав всю свою смелость, Антуанетта встала перед ним и окинула его тем же взглядом, которым до этого встретила Альбери.

— Вы подождете, мессир! Вы подождете, пока я не рожу вам сына.

Но почувствовав закипающий в нем гнев, она прильнула к его коленям, сменила тон на умоляющий.

— Я всегда уступала вашим желаниям. Ни разу, Франсуа, я не перечила вам, подчинялась вашим настроениям, требованиям, решениям, старалась быть вам наилучшей, наипреданнейшей женой. А сейчас мои нервы напряжены. Те дети, которых я каждый день вижу страдающими от холода, вызывают во мне страстное желание стать матерью. Я ощущаю себя такой безоружной, такой беззащитной! Женившись на мне, вы хотели продолжить свой род, Франсуа. Позвольте же мне подарить вам наследника. Прошу вас, воздержитесь от ваших желаний! А я сумею быть еще более любящей вас женой, чем прежде.

В наступившей тишине прерывистое дыхание ее мужа казалось оглушительным. Он был в гневе, она это знала, но тем не менее пренебречь ее просьбой значило бы сделать бессмысленным их брак. Сеньору нужен был наследник, а Франсуа не так уж глуп, чтобы не понимать этого. «Паршивый петух», — выругалась она про себя, но глаза ее излучали нежность.

— Запритесь в своей спальне, — приказал он наконец. — Вы убьете во мне всякие желания, когда у вас начнет расти живот, и мне придется терпеть ваши недомогания и жалобы. Я бы не осмелился прогнать вас с моего ложа, но раз уж вы так решили, было бы неблагородно отказать вам. Вы, разумеется, боитесь, что я найду вам замену! — цинично добавил он.

— Я смирюсь с этим, мессир. Ведь здесь хозяин — вы, — раболепно согласилась она, чтобы скрыть от него свою радость от одержанной победы и одновременно возникшее чувство, хоть и незначительное, уважения к нему.

Она встала и, награжденная одной из его самых милостивых улыбок вышла из комнаты Франсуа, чтобы запереться в своей.

Альбери тщательно прикрыла за собой дверь, как и всякий раз, когда обнаруживала Гука, сидящего на ее постели. До ее прихода он разжег камин напротив ее ложа, и маленькую, скромную комнатку залили теплые, светлые волны. А за стенами замка Монгерль холодный ветер с севера замораживал воду, оставшуюся в водосточных желобах. Завтра на рассвете слоем наледи покроются длинные пальцы веток и так помертвевших от бури, и траурный пейзаж сменится роскошной игрой света на блестящих льдинках. Альбери любила такую морозную тишину. Стряхнув с себя напряжение последних недель, в которые терпела пребывание Франсуа в замке, она с приветливой улыбкой подошла к своему супругу.

Гук протянул ей руку, и она, как обычно, села рядом, положив голову на его плечо. Так они сидели некоторое время, убаюкиваемые потрескиванием огня, который кидал на стены пляшущие отблески. Гуку было хорошо. Он нуждался в ее обществе даже после того, как держал в объятиях Антуанетту де Шазерон, и не чувствовал себя виноватым за испытанные им желания. Любовь к Альбери была совсем другой, неосязаемой, нематериальной, скрепленной печатью общей тайны.

— Я люблю тебя, Альбери, — вырвалось у него, невольно взволнованного безмятежной кротостью принадлежащих им мгновений, хотя он и не надеялся на ответное признание, зная, что услышит лишь молчание.

Альбери никогда не говорила о своих чувствах, но он точно знал, что она любит его, несмотря ни на что.

— Мне нужна твоя помощь, Гук.

Такое произошло впервые. Гук повернул к ней удивленное лицо. Альбери все еще улыбалась печально и нежно. Такое было совсем уже необычным. Нехорошее предчувствие вдруг возникло у него, несмотря на радость, доставленную этой просьбой.

— Сделаю все, что ты пожелаешь, — с готовностью ответил он.

Он так много делал для нее, что большего она никогда и не просила. Однако преподнесенная новость причинила ему острую боль.

— Изабо умерла!

Голос Альбери надломился. Горло Гука перехватило. Единственный раз за все пятнадцать лет он случайно увидел Изабо, когда однажды углубился в лес в поисках одной из собак, не вернувшейся после схватки с кабаном. Вилланы утверждали, что слышали лай собаки недалеко от места, где он потерял ее следы. А ведь то была одна из лучших его борзых, и ему очень не хотелось оставлять ее на съедение волкам. И тут он услышал женский смех, доносившийся из чащи, куда не могла забрести какая-нибудь бесстыдница. Привязав лошадь к дереву, он с заколотившимся сердцем прокрался меж деревьев. У подножья скалы Гук увидел небольшой естественный бассейн, образованный родниками — вода из него вытекала ручьем, который вливался в речку, несшую живительную влагу на поля долины. В том бассейне купалась Изабо, вместе с ней плескалась в воде смеющаяся девочка с длинными волосами орехового цвета и личиком с такими тонкими, незабываемыми чертами, что Гук был потрясен. Девочка, возможно, семи-восьми лет, удивительно походила на девушку, изнасилованную Франсуа де Шазероном. А вот Изабо выглядела совсем другой: без возраста, с огрубевшим лицом и опавшей грудью. Тело ее отяжелело, видно было, как сказались на ней годы лишений. На берегу их сторожили два мирно лежавших волка. На какое-то время Гук как бы уменьшился в размерах и, затаив дыхание, смотрел, как играют и смеются мать с дочерью. Но опасаясь, что звери учуют его запах, он осторожно удалился. Как же тяжело было на сердце!.. Альбери всегда противилась его желанию увидеть Изабо, даже после смерти бабушки. Изабо отрезала себя от мира, она была убеждена, что никто не знает, что она выжила и родила ребенка от Шазерона.