Проклятая комната - читать онлайн книгу. Автор: Мирей Кальмель cтр.№ 14

Гук улыбался. Он был доволен. Антуанетта хорошо справилась со своей задачей, уговорив мужа переехать вместе с ней в Воллор, чтобы вплотную заняться благоустройством замка. Гук сопровождал их с небольшим отрядом солдат. Он выполнил свое обещание, удалив на несколько дней хозяев Монгерля.

Он поднял глаза к окну с ощущением, что за ним следят, но никого не увидел. Убежденный, однако, что то могла быть его супруга, он заговорщицки подмигнул окну, затем встал во главе отряда, к большому удовлетворению Франсуа, который, недовольно посматривая вокруг, только и думал, как бы поскорее вернуться к своим делам.

Лошади тронулись спокойным шагом, и Лоралина подняла полные слез глаза, чтобы не упустить из виду ловко сидящую в седле фигуру отца. Сердце ее разбухало от ненависти. Когда он скрылся за прилегающими строениями, она необычным для себя голосом пробормотала:

— Чему быть, тому не миновать… Франсуа де Шазерон умрет.

Альбери с облегчением выпустила маленькую ручку. «В ней течет наша кровь», — удовлетворенно подумала она. Она привлекла дрожащую Лоралину к себе и нежно обняла ее.

— Когда все кончится, ты станешь свободной, обещаю тебе, — прошептала она на ухо племяннице, но та даже не слышала ее.

Как сквозь туман она буравила глазами неприбранное ложе. Гнев бурлил в ее душе. Сейчас обретали смысл крики и мольбы матери, когда та просыпалась от кошмарных сновидений. Какое-то время она стояла неподвижно. В голове проносились воображаемые сцены насилий, проходивших в этой комнате, кровь бросалась в голову. Затем она оттолкнула от себя Альбери и с глазами, налившимися кровью, почти прорычала:

— Что я должна сделать?

Альбери почувствовала, как выгибается ее поясница, подчиняясь зову зверя, дремлющего в ней, во рту ощутила терпкий вкус крови. Довольная поведением племянницы, она изложила ей свой план, потом увлекла в лабиринт подземных ходов, один из которых вел к Воллору.

Кавалькада продвигалась неспеша. Антуанетта тихо напевала веселый мотивчик. Она радовалась лучезарному солнцу и чистому свежему воздуху, на который вырвалась после череды унылых дней, а Гук ехал рядом, с лицом спокойным и безмятежным. Таким она никогда его не видела.

«Он отдаляется от жены и приближается ко мне», — самодовольно думала она, слушая, как он перекидывается шуточками со своими солдатами, или видя, как он дружелюбно здоровается с вилланами, занятыми восстановлением того, что разрушил ураган.

Несмотря на печальное зрелище следов катастрофы, встречающихся по дороге, напоенный запахами сырой земли и гниющего мха ветерок щекотал ноздри, вливая в душу новые радостные ощущения. Птичий щебет сливался с пением Антуанетты, которое раздражало Франсуа де Шазерона, недовольно косившегося на жену. Антуанетта делала вид, что не замечает его взглядов. Она была уверена, что Гуку де ла Фэ и солдатам оно нравится, и запела громче. Случилось то, на что она и рассчитывала: не вытерпев, Франсуа пустил лошадь в галоп и умчался, далеко опередив своих спутников. Гук хотел было его догнать, но она удержала его.

— Не стоит, друг мой. Он хочет поскорее очутиться в своей башне, а вы только помешаете ему. Лучше поболтаем, не возражаете?

Подчинившись, Гук придержал лошадь. Некоторое время они ехали рядом и молчали. Эскорт по знаку прево немного приотстал. Антуанетта опять запела, позволив Гуку наслаждаться своим серебристым голоском. В Монгерле такое развлечение было редкостью. Там можно было услышать лишь щебетание трясогузок, но и те смолкали при приближении человека.

— Никогда не слышала, как поет ваша супруга, — заметила Антуанетта, будто догадавшись, о чем он думает.

Странно, что Гука это неприятно поразило. С неохотой он ответил:

— Альбери вообще не поет. Полагаю, у нее нет голоса.

— О! Как это должно быть печально, — жалостливым тоном произнесла Антуанетта, возрадовавшись в душе, что у нее есть дополнительный козырь против соперницы: оказывается, так легко и весело преодолевать трудности музыкой. — Мой добрый Гук, вы заслуживаете подобных развлечений. Что до меня, то, хотя мой супруг не признает музыку, я не могу без нее обойтись. Раз уж мы возвратимся в Воллор, я захвачу с собой арфу. Буду играть для вас… И для вашей жены, — добавила она, чтобы подчеркнуть свое преимущество. Причем голос ее звучал почти ласково.

Гук почувствовал, как кровь сильнее застучала в висках. Он опустил голову и помрачнел.

Влечение к Антуанетте все больше и больше раздражало его. Он знал ее и преклонялся перед ней со времени ее прибытия в Воллор, но никогда до этого не испытывал подобного волнения. Он постарался думать об Альбери и о том, как она обрадовалась, когда он объявил ей, что ему удалось удалить Франсуа из Монгерля. «Так что, — сказал он в заключение, — ты сможешь без помех заняться Лоралиной». И тем не менее сейчас он задавался вопросом, сделал ли он это ради нее или ради себя? Пятнадцать лет он был невольным соучастником гнусностей, творимых его господином, и сознавал это, признавался себе в своей трусости. Но ведь сеньор был всесильным…

В конце концов смерть Изабо предоставляет Альбери полную свободу. Но не жаждал ли он свободы для себя самого? Освободиться от кого или от чего? Мысль эта привела его в оцепенение. Антуанетта, которой надоело его упорное молчание, наивно поинтересовалась:

— А что с тем знаменитым волком, которому приписывают столько преступлений?

Гук растерянно посмотрел на нее.

— Откуда вы знаете…

Но тут же спохватился и неловко поправился, силясь быть спокойным:

— Где вы слышали эти басни?

Антуанетта шумно вздохнула:

— Стало быть, правду говорят вилланы. Какой-то оборотень в прошлом наводил страх в этих местах. Я случайно подслушала разговор двух бездомных в аббатстве Мутье. Один из них сказал, что вроде бы в крае стало спокойней с тех пор, как оборотень поубивал монахов. Когда же я подошла к ним и попросила рассказать подробности, они всполошились и в один голос заявили, что знать ничего не знают. Странно, вы не находите? Тем же вечером я спросила об этом Франсуа, но он ушел от ответа, сказав, что меня не касается происходившее до нашей женитьбы. Я согласна с этим, Гук, но, видите ли, раз уж я живу на этих землях и не очень-то верю в невежественные предрассудки, мне хочется знать суть этой истории. Может быть, это поможет мне лучше понять моего супруга. А вы тоже отмолчитесь, друг мой?

Гук никогда еще не чувствовал себя так неловко, ведь он дал клятву своему господину. Верноподданническую клятву. Поклялся забыть то, что забыть был не в силах. Ради Альбери. Ради самого себя. И еще одно «ничегонезнание» было бы еще одной обычной ложью в повседневном лицемерии. Но это претило ему. Антуанетта, такая добрая, такая увлекающаяся, заслуживала того, чтобы знать о муже всю правду. Однако же именно ее незнание и невинность служили бы ей лучшей защитой от него.

— Подъезжаем, дама, — уклонился он от ответа, с облегчением заметив башни замка.