Её (мой) ребенок - читать онлайн книгу. Автор: Янка Рам cтр.№ 36

— Да он так вонял, что я думал дней пять уже как представился!

— А у нас бытовуха с утра. Отелло, мля, очередной. Зарезал любовника жены, а ее задушил. Сам ментов и вызвал, как в себя пришёл. Нормальный мужик вроде, пожарник…

Медведь толкает меня в плечо.

— Ревность — зло, Айдаров.

— Ты попутал?.. Я пальцем жену не трогал никогда, — говорю тихо, но именно в этот момент все затыкаются.

— А ты что женат был?! — разворачиваются опера. — А чего развёлся? Изменила?

— Ревности на пустом месте не бывает…

— Ну всё! — закатываю я глаза.

— Так с дочкой он же тут недавно засветился.

— Ого, ну ты конспиратор.

— Так! Угомонились, сказочники. Насочиняете сейчас.

— Колись, давай, Айдаров.

— Как бабы, честное слово, — фыркаю я.

— Лёва, тебя Кретова искала, — щёлкает пальцами Гена, спасая меня от этого базара.

— Кретова? — у нас вялотекущая, давно изжившая себя интрижка. Можно сказать, что ее уже и нет, месяц как. Надо бы официально зафиналить.

Достаю телефон, батарейка села…

— Да, тебя сегодня все ищут, — добавляет Крольков.

— Кто еще?

— Пацаны из дежурки, — кивает он через дорогу. — И еще мужик… не представился.

— Кто ищет, тот найдёт.

— О! Теперь мне из дежурки звонят, — демонстрирует экран Медведев. — Может кого из наших «клиентов» задержали? Капитан Медведев.

Да… Кого?.. Оо, только недавно вспоминали. Не оформляйте пацаны, мы заберём. Скидывает.

— Айдаров, — кивает мне. — Пойдём.

Спускаемся с крыльца.

— Кого там нелёгкая занесла?

— Ну кого… Айдарова младшего. В перспективе — на пятнадцать суток за дебош.

Врастаю в асфальт.

— Так. Пошел он в пень. Пусть сидит.

— Лёва… не горячись.

— Нет, я сказал. Влетел, пусть, скотина такая, отхватывает свои пятнадцать суток! Как еще его воспитать?

— Да я ж непротив, Лев. Пусть бы сидел. Но ведь из академии отчислят, если привод официально оформят. Они же обязаны сообщить.

— Пусть валит в армию! Задрал…

— Давай я ему лучше челюсть выбью?

— А давай! — хмыкаю я. — Прессанем поросёнка этого.

Здороваемся с летёхой на проходной.

— Ну, наконец-то! Забирайте своего малахольного! — с облегчением выдыхает он.

— Кр-р-ругом тайга, а бурые медведи, осатанели, стало быть весна-а-а! — слышу нахальный тенор брата, распевающего шансон.

Естественно, чтобы побесить ментов.

Он отлично поёт, но обычно совсем другой репертуар.

— Э, Айдаров! Заткнись уже, а! — одергивают его менты. — Не в душе.

— Ну позвоните брату, мужики.

— Да, позвонили уже. Припухни там!

Останавливаемся перед обезьянником.

Замолкает, скалясь своей белоснежной улыбкой. Мы похожи. Только он потемнее и чуть резче черты лица. Губы разбиты, на скуле ссадина. Крассава…

Ну, главное, зубы целые.

— Привет, братишка! — поднимает он руки, закованные в наручники.

— За что его, мужики?

— За драку.

— Никого не покалечил?

— Да их двое было, брат.

— Я не тебя спросил, — цежу я зло.

— Сцепился с вышибалами. Заявление не писали. Забираете?

— Наручники не снимай. Потом верну.

— Чой то? — подозрительно прищуривается Женька.

— Так топить проще оборзевших первокурсников.

— Да ладно, Лёва. Рука выбита, ноет, ужас просто.

Снимаю с него наручники.

— А гитару?

Ему отдают.

— Ну, я пошел?

— Не. Никуда ты не пошел, — перехватывает его Медведь за шкирку.

Выводим его на улицу.

— Дайте сигарету, а?

— Не курим, — рычу я.

— Брат, не злись… — обезоруживающе улыбается Женька. — Я был прав, а они нет.

— Жень, ты зае… — сжимая кулаки замахиваюсь. Толкаю кулаком в грудь.

Сдаваясь, раскрывает капитулирующе ладони.

— Знаю! Клянусь — последний раз.

— Айдаров Лев Михайлович?

Незнакомый мужской голос за спиной.

Оборачиваемся все втроем…

— Да.

Оглядываю двух «братков».

— Отойдём?

Не нравятся мне они…

— Здесь говори.

Тот, что обратился ко мне недовольно морщится.

— Тебе просили передать, чтобы ты не вмешивался в дела серьёзных людей.

— Точнее давай, у меня работа такая — в дела серьёзных людей вмешиваться.

— Это по поводу квартиры на Ростовской.

Переглядываемся с Медведем.

— А кто передал?

— Серьёзный человек.

— Любой серьёзный человек этого города не парясь назовёт своё имя. Кто?

— Послушай, опер… у тебя же есть дочь…

В моих глазах темнеет.

— В смысле — дочь?! — с вопросом смотрит на меня брат. — Ээ…

Коротко киваю ему.

— Охренеть… я — дядя?…

— Ты веди себя скромно, опер, чтобы она и дальше… была.

— Ах ты тварь… — срывает меня.

Медведев притормаживает, дергая за локоть.

— Камеры!

Камеры этот участок видят криво. Я как-то отсматривал материалы. Видно только ноги…

Сжимаю в кулак ключи как кастет. В асфальт вобью обоих как гвозди! Но впороть не успеваю.

Женька, замахиваясь гитарой обрушивает ее на голову одному из них, раскалывая барабан. Грифом лупит наотмашь по лицу второму.

Мы с Медведевым флегматично делаем шаг назад, позволяя ему уработать их обоих грифом.

— Ничо пацан не боится… — разглядывает Медведев валяющихся в наших ногах отморозков.

— А у него братан — опер, отмажет, — цинично пинаю одного из них.

Вылетают менты из дежурки. Медведев идет к ним навстречу, объяснять расклад.

— Мих! — окрикиваю его я. — Пусть звонить им не дают, пока показания не дадут. И в изолятор! Никаких контактов.

— А что случилось-то?? — подбегают менты.