Её (мой) ребенок - читать онлайн книгу. Автор: Янка Рам cтр.№ 35

— Обязательно! Ян, Алёнке можно мороженое?

— Можно…

— А мы с Машей варили тебе борщ!

— Обожаю борщ!

— Я делала галушки!

— Ммм! Я сейчас слюной истеку, корми меня скорее, — отпускаю на ноги.

— Лев… Лев! Там газ еще включен, не пускай её! — отмирает Кошкина.

— Стоять, — ловлю дочку.

— Я сама хочу наливать… — расстроенно. — Как повар в саду.

— Я по тарелкам разолью, а ты сметану всем положишь и зелень.

— Ладно…

— Ян, — смотрю в охреневающие глаза Кошкиной. — Вы заканчивайте быстрее. У меня час всего… Хочу пообедать вместе.

Ухожу на кухню.

— Яночка… я что-то не понял… — слышу голос Лившица.

Закрываю дверь.

Съезжаю по стене вниз, закрывая ладонями лицо. Моя выдержка лопается как мыльный пузырь. И дыхание рвёт лёгкие.

Если она посмеет уехать с ним…

— Ты заболел? — настороженно оттягивает от моего лица ладони Алёнка.

Киваю, пытаясь ей улыбнуться. Губы подрагивают и немеют.

— Как тебя полечить?

— Обними меня, пожалуйста.

Алёнка обнимает за шею.

— Ты — хороший. Не болей.

Глажу ее по спине, пытаясь расслабить играющие от тестостерона мышцы.

— Можно, мы у тебя будем жить?

Сорванно смеюсь её непосредственности.

— К сожалению, царица моя, это не нам с тобой решать, а маме. Но я был бы рад!

Прижимается своим лицом к моему. Чувствую жар своей онемевшей с мороза кожей.

Отстраняюсь. Щечки румяные…

— Ты будешь со мной кушать, детка?

— Не хочу. Только сметанку положу.

Залезает с ногами в кресло.

Как робот разливают борщ по чашкам, режу хлеб, овощи, еще что-то, что попадает под руку.

Горсть овощей отдаю в чашку Гавру, стоящему в ожидающей стойке у моей ноги. Боковым зрением вижу, как Алёнка кладёт голову на подлокотник и закрывает глаза. Понюхав огурцы, Гаврюха запрыгивает к ней на кресло, сворачиваясь на коленях.

В коридоре тихие голоса. Я не слышу слов. Да и не хочу, если честно, слышать их. Просто останься, Кошка… Это же правильно! Это будет тепло, близко, растворяюще. Это будет на вкус как счастье. Это оно и будет! Я чувствую, что ты не остыла! Иначе, вчера бы ты мне отгрызла мои наглые руки. Но ты просто сделала вид, что спишь, позволив мне прикасаться.

Ну засунь ты свою гордость чертову, я же засунул!

Нахрена тебе этот… «унисекс»! Тебя же опять с ним в койке укачает до тошноты.

Швыряю в чувствах нож на разделочную доску.

Чего так долго то, а?!

Приоткрываю дверь.

— Лев, — негромко зовёт меня Кошка. — Подойди, пожалуйста.

Окей…

Всё плывет… Вижу происходящее, как сквозь пелену огня. Не моргая смотрю в её глаза.

Лившица уже нет.

— Помоги собрать Алёнку… — вздрагивает неровно ее голос. — Нас ждут внизу.

Всё-таки — «в молоко»?

— Ты хочешь уехать от меня с ним?

— Лев, ты прости, — опускает взгляд. — Но у меня давно своя жизнь. Я не хочу ее терять только потому, что ты опять вспыхнул. Мы не в первый раз знакомы, — болезненная улыбка. — Это у тебя быстро лечится. Слишком быстро.

— Неправда!! — рявкаю, сжимая кулаки.

Категорически качая головой, тормозя меня раскрывает ладони.

— Помоги собрать Алёнку. Пожалуйста.

И что вот сейчас я должен делать? Что?!

Не надо, Кошкина…

Но я опять как робот иду на кухню и беру спящую дочь на руки. Выхожу с ней в прихожую. Машинально сжимаю её сильнее.

Марьяна встает, придерживаясь за стену. Хмурясь кладёт руку на лоб Алёнки. Поднимает на меня взволнованный взгляд.

— Горит!

Прижимаюсь щекой ко лбу.

— Горячая… очень.

— Ибупрофен… Панадол… есть что-то? Хотя, откуда у тебя… — нервно.

— Сейчас будет!

Уношу дочь на диван.

— Может скорую, Ян?

— Градусник есть?

— Будет.

Помогаю дойти до дивана Яне. Она прикладывает телефон к уху:

— Юра… — виновато. — У Алёнки высокая температура… Извини. Не сегодня… Да. Да, только что бегала. А теперь свалилась. У детей так бывает. Юр… Ну, пойми меня. Я не могу тащить ее больную.

Ты, Кошкина, можешь! Из своих дурацких принципов. Ты просто не хочешь! Так ему и скажи, ну?

Но она продолжает ему что-то спокойно объяснять.

Да похрен! У меня как минимум есть еще одна ночь, чтобы переиграть.

Вылетаю из квартиры, спускаясь к Галине. Она как раз открывает дверь, перехватывая пакеты из одной руки в другую.

Забираю.

— Галь… градусник есть? Температура у Аленки… И что там — ибупрофен?

— Это они вчера набегались. Моя тоже с горлом… Сейчас!

Через минуту выносит пакетик. Поднимаюсь, отдаю Марьяне.

— Может, все-таки скорую, Ян? Мне на работу пора. Я боюсь вас бросать.

— Нормально всё. Скорая пока не нужна.

— Как ты будешь одна?

— Как всегда, Лев, — раздраженно. — Маше, если что позвоню, — смотрит она хмуро на градусник. — Иди, пообедай.

— Да, не успею уже. Черт с ним.

— И цветы в вазу поставь, пожалуйста, — не поднимая на меня глаз.

В порыве обнимаю ее на секунду сзади за плечи.

— Руки! — строго. — Я не для этого здесь!

Посмотрим…

— До вечера, Кошка. Лечи моего котёнка.

Опера курят на крыльце. У меня сжимается горло от желания присоединиться. Хлопаю ладонью по карману в поиске пачки. Но в кармане вместо пачки Алёнкина варежка.

Черт…

Да…

Я же бросил. Марьяна просила не курить при Алёнке. А я планирую что «при Алёнке» это будет теперь всегда.

Подходим с Медведевым к операм.

Здороваемся за руку. Они продолжают начатый разговор.

— Ну и короче, открываю труповозку, а труп на носилках садится… — рассказывает один из оперов. — И не моргая на меня смотрит, прикиньте? Я чуть не посидел!

— Пульс проверять надо, — басит Медведь.