* * *
Умная, коварная и изворотливая Лайма Скалбе сидела в
подъезде на подоконнике между этажами и горько плакала. На полу возле нее
стояли две сумки с вещами. Кто бы мог подумать, что ее роман с Шаталовым
закончится так безобразно, так унизительно! «Сначала я ненавидел только твою
работу, — выкрикнул напоследок Геннадий. — А теперь ненавижу тебя!»
Лайма прекрасно знала, что мужчины болезненно относятся к проблеме женской
занятости. У ее трижды разведенной подруги-банкирши над рабочим столом висел
лаконичный плакат: «Хочешь разрушить брак — сделай карьеру». Втайне она
считала, что банкирша преувеличивает, просто ей попадались тираны и деспоты.
Однако Шаталов не был ни тираном, ни деспотом, а очень даже
современным мужчиной, главой строительной фирмы, который высказывал
прогрессивные взгляды и весьма ценил женщин-коллег. Но когда дело дошло до
личной жизни, прогрессивность слетела с него, как фантик с шоколадки. Геннадий
желал, чтобы Лайма встречала его дома после работы веселая и довольная, чтобы
на кухне всегда вкусно пахло борщом и котлетами. И вечера они проводили бы
вместе, обнявшись на диванчике перед телевизором. А по выходным ходили в кино,
или ездили на дачу, или ужинали в ресторане, смеясь, попивая вино и целуясь по дороге
домой. Конечно, в этом не было ничего плохого, но…
У Лаймы не было времени ни на борщ, ни на котлеты. На кино и
рестораны тем более. Оставались одни только поцелуи, и те только поздно ночью.
Через день. С перерывом на командировки. Редкие ссоры перешли в частые
скандалы, и до поцелуев дело доходило все реже и реже. И вот — апогей.
Апокалипсис. Он выгнал ее из своей квартиры, бросив в спину обидные слова. Даже
их общего кота он оставил себе, заявив, что бедолага сдохнет, лишенный воды и
пищи, потому что Лайма может исчезнуть на неопределенный срок, не думая о тех,
кто ждет ее дома.
Ехать в собственную пустую квартиру не хотелось
категорически. Лайма решила отправиться в какое-нибудь злачное место и вдрызг
напиться. Спиртное действовало на нее радикальным образом — от одной рюмки
водки шумело в голове, а жизнь представлялась сладкой сахарной ватой, надетой
на палочку в руках ангела.
Она загрузила сумки в багажник автомобиля, выехала на шоссе
и двинулась в центр города. Несмотря на поздний час, машин было много, и мимо
нее то и дело со свистом проносились любители высоких скоростей. В конце концов
Лайма остановилась у ресторанчика «Посидим вдвоем», возле которого обнаружилась
платная стоянка, где можно было оставить машину до утра.
— А в вашем «Вдвоем» можно посидеть одной? —
мрачно спросила она у молодого человека, встретившего ее на пороге. — Или
для того, чтобы тут поужинать, нужно подвергнуться клонированию?
Молодой человек улыбнулся и пригласил ее в зал, подозвав
официанта. Резвым конем тот подскакал к Лайме и выпалил, запыхавшись:
— Что будете есть? А пить? Могу порекомендовать
фирменный коктейль «Веселый Роджер».
— Надеюсь, он не слишком веселый, — пробормотала
она, принимая бокал. — Потому что я хочу всего лишь позабыть о
неприятностях, а не попасть в вытрезвитель.
— Что вы! — воскликнул добрый официант. —
Коктейль очень мягкий. Да и сколько там спиртного? Так, ерунда!
После первой «ерунды» Лайма заказала вторую, потом третью и
к тому времени, как ей подали горячее, потеряла нравственный облик. Слезы потекли
по ее щекам и оросили шашлык из осетрины.
Тем временем ресторан заполнился до краев, и во всем зале не
осталось ни одного свободного места. Только стул напротив Лаймы стоял,
распахнув объятия, готовый принять нового едока. Таковой не замедлил объявиться.
— А вот же у вас свободное место! — воскликнул
кто-то прямо у нее над головой. — Вы не возражаете, девушка?
К ней наклонился какой-то тип и заглянул в лицо. Глаза у
него были сердитые, воинственный подбородок обещал битву не на жизнь, а
насмерть. Лайма ничего не ответила, и тогда тип сказал:
— Она не возражает.
И уселся напротив. Вокруг стоял гул голосов, сопровождаемый
негромкой музыкой. Свет был приглушен, и медленно разматывающиеся ленты
сигаретного дыма спутывались под потолком. Типу напротив принесли еду, он
некоторое время аккуратно поглощал пищу, потом не выдержал и спросил:
— Почему вы не едите?
Лайма долго вращала языком во рту, потом все-таки задала
контрвопрос:
— А почему вы едите?
— Я голоден, — коротко ответил тип.
У него были квадратные плечи, мощная шея, широко
расставленные глаза и нос картошкой, как у Ивана-дурака в старых рисованных
мультиках. Короткий чуб неопределенного цвета, который вежливые парикмахеры
называют темно-русым, сбился на одну сторону и вопил о расческе. Впрочем, костюм
и галстук вносили в его облик необходимое равновесие — благодаря им он не
казался таким уж простофилей. Однако Лайме было глубоко наплевать на его
внешность. Она выпила четвертый коктейль, и новая порция слез попала в рыбу.
— Вас бросил мужчина, — неожиданно сказал
простофиля, придвинув к себе пепельницу и откинувшись на спинку стула. —
Вы ему изменяли?
— Я?! — возмутилась Лайма, задетая ужасным
предположением. — Моим моральным обликом… можно воспитывать детей! Глупец
просто ревновал меня к моей работе.
— Да-а-а? — Протянул тип. — И кем же вы
работаете?
Лайма с опаской огляделась по сторонам, потом легла грудью в
соус, чтобы оказаться поближе к своему визави, и жарким шепотом сообщила:
— Секретным агентом.
Мужчина хмыкнул, но она не обратила на это никакого внимания
и светским тоном добавила:
— Погони, перестрелки, шифровки — для меня обычное
дело.
— А где же вы учились на секретного агента?
— Нигде, — ответила Лайма и сложила губы
цветочком. — Я самоучка. Можно мне тоже подымить?
Она долго не могла попасть сигаретой в поднесенный огонек, и
ему пришлось встать, чтобы случайно не подпалить ей брови. Вообще-то он не
любил пьяных женщин, но эта оказалась забавной. Действительно забавной. Он
вытянул ноги под столом и расслабился. Ему страшно хотелось кофе. И надо было
ждать, пока его принесут.
— Все получилось случайно, — сообщила Лайма,
попытавшись закинуть ногу на ногу. Попытка окончилась неудачей, и тогда она
положила подбородок на ладошку. — Видите ли, я владею многими странными
языками…
—Странными-значит редкими? — уточнил ее собеседник.
—Ино… странными, — с усилием выговорила она. — И
однажды мне пришлось переводить для спецслужб. Моя фамилия попала в их
компьютер — и понеслось. Секретные задания, опасные поездки, тосе… Короче, меня
завербовали. Кстати, как вас зовут?
— Юрий Репьев.
— А как меня зовут, я не скажу.
— Ясное дело! Конспирация.