Частная жизнь импрессионистов - читать онлайн книгу. Автор: Сью Роу cтр.№ 25

Хотя Мане не собирался выставляться вместе с группой, для всех было очевидно, что заменой ему может стать Дега. У них с Мане произошла временная размолвка из-за написанного Дега двойного портрета сидящих вместе Мане и Сюзанны. Дега подарил портрет Мане, а тот в ответ подарил ему свой натюрморт – простая горка слив, но Дега счел его великолепным образцом творчества Мане. Однако, зайдя в студию друга однажды днем, Дега увидел собственное полотно располосованным: Сюзанна лишилась головы. Забрав картину, Дега ушел, не сказав ни слова, и вернул Мане его «Сливы». Они, правда, помирились – как говорили, «с Мане никто долго не мог быть в ссоре», – но когда Дега предложили участвовать в выставке группы, он согласился с особым удовольствием.

План оказался в подвешенном состоянии после того, как все, кроме Дега, ненавидящего деревенскую природу, уехали на лето из Парижа. Базиль отправился в Мерик посмотреть на новорожденного племянника и навестить Сислея в Буживале. Моне с Камиллой уехали в Нормандию, оставив большое количество картин на хранение у Ренуара в Лувесьенне. По пути они сделали остановку в Батиньоле, в доме родителей Камиллы, где поженились в присутствии Курбе в качестве свидетеля.

Несмотря на финансовые неурядицы Моне, а возможно, именно из-за них Камилла получила скромное приданое и благословение родителей. В Нормандии они переплыли дельту из Гавра в Трувиль, там Моне нарисовал «Отель “Черные скалы” в Трувиле» с его впечатляющими нормандскими башнями и широким фасадом.

Вдоль променада, вплоть до самого казино (его стеклянная крыша не менее замысловата, чем крыша вокзала Орсэ) и популярных морских ванн, щеголи и щеголихи демонстрируют свои пышные наряды. На берегу расположившиеся группами дамы в широких кринолинах сидят в окружении детей и собак, дыша полезным морским воздухом, однако стараясь зонтами и прочими модными аксессуарами, а также сложной драпировкой из муслина защититься от солнца.

Изобразил Моне и Камиллу сидящей на берегу под зонтом, с вуалью на лице. Если во время рисования ветер поднимал песок и песчинки прилипали к холсту, он оставлял их там. Ветреный воздух раннего лета, свет, краски – все, казалось, вихрилось вокруг человеческих фигур. Неуклюжесть ранних женских персонажей Моне («Пикник», «Женщины в саду») исчезла. Камилла, в пышной юбке, сидит в бледном свете, растрепанная ветром, закутавшись от солнца в шарф. В картине схвачена непосредственность мимолетного мгновения: вспышка, запечатлевшая обычный момент обычного дня.

Тем временем Писсарро жил на другом по отношению к дому Ренуаров конце Лувесьенна, где они с Жюли и двумя сыновьями (семи и пяти лет) снимали дом № 22 на дороге, ведущей в Версаль. Это было большое серое здание с темно-бордовыми ставнями, оплетенное вьющимися растениями. На участке, граничащем с Мар-ли-ле-Руа, где в XVII веке находилась загородная резиденция Людовика XIV, имелся еще и маленький домик.

Лувесьенн – тихий, сельский, с извилистыми тропинками, сбегающими по склону холма от замка мадам Дюбарри к реке, с огородами и фруктовыми садами вдоль маленьких переплетающихся улочек – идеально подходил Писсарро. А Жюли могла на собственном участке выращивать овощи и фрукты, разводить кур. Климат здесь был теплый, со множеством солнечных дней, и все пребывали в отличном настроении. Никто ни в малейшей степени не был готов к тому, что должно произойти.

Базиль стал свидетелем случившегося на парижских улицах события, которое, оглядываясь назад, можно было назвать предвестием. В январе молодой журналист-интеллектуал Груссэ вызвал на дуэль принца Пьера Наполеона Бонапарта, племянника Наполеона III. Взбешенный принц застрелил Виктора Нуара, секунданта Груссэ, которому было поручено передать вызов.

Поминки по Нуару вылились в крупнейшую антибонапартистскую демонстрацию последних дней империи. Рабочие заполонили улицы, и Базиль, наблюдающий за этой стихийной процессией до двух часов ночи, своими глазами увидел первый проблеск республиканского энтузиазма пролетариата.

Двести тысяч рабочих шли за гробом Нуара. Базиль, с несколькими друзьями пробившись к площади ла Рокетт, где толпа собралась вокруг гильотины, испытал ужас. Десять тысяч уличных мальчишек, грязных, оборванных стариков, преступников, убийц стояли, горланя оскорбительные песни. Кто-то продавал кофе и сосиски, и все громко возмущались принцем. Одних демонстрантов, рассевшихся на ветвях, другие пытались сбросить оттуда, бешено тряся деревья. Шум стоял невыносимый, зрелище было унизительным и пугающим. То, что открылось в тот день за фасадом внешне блестящей и успешной империи Луи Наполеона, для многих стало шоком.

Роскошь и процветание Второй империи Наполеона касались исключительно буржуазии. Жизнь двора, богачей и «золотой молодежи» имущих сословий все еще являла собой образец великолепия и величия. Целые состояния тратились на драгоценности и искусно вышитые платья из атласа и шелка. Но бьющая в глаза роскошь была недоступна тем, чьим трудом она создавалась, – рабочим, которые каждый день проводили по 16 часов в темных неотапливаемых цехах, гробя здоровье за несколько су в неделю. Более того, мода на нарочитую демонстрацию богатства стала частью стратегии: она отвлекала внимание даже состоятельных и причастных к власти граждан от гибельной внешней политики Наполеона.

Казалось, дома все в порядке. Возрожденный Османом город, полный света, отмеченный новой культурой материального богатства, был призван свидетельствовать об успехе и стабильности империи. Этот спектакль разыгрывался на приемах, костюмированных балах, в драматических театрах, в опере, на концертах в саду Тюильри.

Казалось, Вторая империя надежнее, чем когда-либо, защищена, а сам Луи Наполеон популярен и доволен собой. Но его здоровье ухудшалось. Он страдал от хронических болей, вызванных камнями в желчном пузыре, а физический дискомфорт влиял на принимаемые им решения. И хотя его престиж был неоспорим, власть его находилась под угрозой, поскольку Франция оставалась уязвимой перед лицом воинственных амбиций прусского короля Вильгельма и честолюбивого главы его правительства Бисмарка.

В 1859 году Франция являлась доминирующей военной державой. Она только что одержала победы над двумя главными своими противниками – Россией (1854) и Австрией (1859). Но наличие третьего неприятеля, Пруссии, ставило ее в весьма рискованное положение. В 1858 году на прусский трон вступил принц Вильгельм. Новый правитель, будучи профессиональным военным, немедленно приступил к укреплению армии. В 1862 году он назначил Бисмарка министром-председателем правительства и к 1868 году усилил позицию Пруссии как центральноевропейской державы. Франция тем не менее все еще не рассматривала Пруссию в качестве силы, с которой следует считаться, хотя в военных кругах существовало понимание того, что франко-прусская война неизбежна.

Летом 1870 года Бисмарк предложил возвести на освободившийся испанский престол прусского претендента. Это сделало более реальной угрозу со стороны Пруссии: Франция, географически граничащая с Пруссией на северо-востоке, а с Испанией на юге, оказывалась таким образом в кольце прусского влияния. Узнав о планах Бисмарка, Наполеон пришел в ярость. Он счел его высказывания сознательным оскорблением в адрес Франции. Оправдываясь, что у него, мол, вовсе не было намерения оскорбить Францию, Бисмарк тут же отозвал свое предложение.