Первый человек - читать онлайн книгу. Автор: Альбер Камю cтр.№ 52

* * *

Освободиться от всякой заботы об искусстве и форме. Вновь ощутить сиюминутный живой ток происходящего, то есть заново обрести невинность. Забыть искусство значит в этом случае забыть себя. Отказаться от себя, но не во имя добродетели. Наоборот, принять свой ад. Кто хочет стать лучше, тот дорожит собой, кто хочет наслаждаться, тот дорожит собой. Только человек, принимающий вес, что ему выпало, со всеми последствиями, отказывается от себя, от своего «я». И только он соприкасается с жизнью непосредственно.

Вновь обрести величие греков или великих русских через эту невинность второго уровня. Не бояться. Ничего не бояться… Но кто придет мне на помощь!

* * *

В тот день, по дороге из Граса в Кан, в состоянии невероятного внутреннего возбуждения он внезапно понимает после стольких лет связи, что любит Джессику, что он наконец любит, и весь мир вдруг кажется ему погруженным в тень рядом с ней.

* * *

Я не участвовал в том, что говорил или писал. Это не я женился, не я стал отцом… и т. д. …

* * *

Многочисленные списки беспризорных детей, найденных при колонизации Алжира. Да. Мы все здесь найденыши.

* * *

Утренний трамвай из Белькура до Губернаторской площади. Передняя площадка – вагоновожатый и его рычаги.

* * *

Я расскажу историю о чудовище.

История, которую я собираюсь рассказать…

* * *

Мама и история: Ей сообщают про спутник: «О, мне бы не хотелось оказаться там!»

* * *

Глава с обратным движением. Заложники в кабильской деревне. Оскопленный солдат – прочесывание и т. д. И так постепенно – до первого выстрела колонистов. Но зачем на этом останавливаться? Каин убил Авеля. Вопрос: отдельная глава или сквозная тема?

* * *

Растейль: колонист с большими усами и седеющими бакенбардами.

Его отец: плотник из предместья Сен-Дени; мать – прачка.

Все колонисты – парижане (многие – с баррикад 1848 года). В Париже безработица. Учредительное собрание проголосовало за выделение 50 миллионов для отправки переселенцев в колонию.

Каждому переселенцу:

жилье от 2 до 10 гектаров

семена, культуры и т. д.

Рацион продовольствия.

Железной дороги не было (она шла только до Лиона). Дальше по воде – на баржах, которые тянули лошади. «Марсельеза», «Песнь уходящих в бой», благословения священников, знамя для Мондови.

6 барж, от 100 до 150 м каждая. Спали на соломенных тюфяках. Женщины, чтобы переодеться, по очереди загораживали друг друга простынями.

Путешествие длилось около месяца.

* * *

В Марселе – неделя карантина в большом лазарете (1500 человек). Потом их погрузили на старый колесный пароход: «Лабрадор». Отплытие во время мистраля. Пять дней и пять ночей качки, у всех морская болезнь.

Бон – все население встречает переселенцев на пристани.

Багаж был свален в трюмы, чьи-то вещи пропали.

Из Бона в Мондови (на армейских повозках, мужчины – пешком, чтобы женщинам и детям было свободнее) без дороги. Напрямик, через болотистую равнину и колючие заросли, под враждебными взглядами арабов, сопровождаемые почти на всем пути сворами воющих кабильских собак – 8.ХII.48 ^[190]. Мондови еще не существовало, там были только солдатские палатки. Женщины плакали в темноте 8 дней алжирский ливень стучал по палаткам, вади вышли из берегов. Дети справляли нужду прямо в палатках. Плотник строит временные навесы и натягивает на них простыни – чтобы хранить вещи. Резали на берегах Сейбуза полый тростник, чтобы дети через него мочились наружу.

4 месяца в палатках, потом – временные дощатые бараки; в каждом бараке с двумя отсеками размещалось по шесть семей.

Весна сорок девятого: раннее начало жары. В бараках нечем дышать. Малярия, потом холера. Восемь-десять смертей в день. Умирает дочь плотника – Опостина, потом жена. И брат жены (их хоронят в залежах туфа).

Предписание врачей: Пляшите, чтобы разогреть кровь.

И они пляшут по ночам, между похоронами, под скрипку.

Землю начали раздавать только в 1851 г. Отец умирает. Розина и Эжен остаются одни.

Чтобы пойти постирать белье в Сейбузе, требовалась военная охрана.

Солдаты сооружают укрепления + рвы. Дома Они строят сами и сажают сады.

Вокруг деревни бродят львы (нумидийский лев с черной гривой). Шакалы. Кабаны. Гиена. Пантера.

Нападения на деревню. Кражи скота. Между Боном и Мондови увязла телега. Люди пошли за подмогой, оставив молодую беременную женщину. Вернувшись, нашли ее со вспоротым животом и отрезанными грудями.

Первая церковь, голые стены из необожженного кирпича, стульев нет, несколько скамей.

Первая школа: шалаш из бруса и сухих веток. Три сестры.

Земля: разрозненные участки, люди пашут с ружьем за спиной. Вечером возвращаются в деревню.

Июнь 51: восстание. Сотни всадников в бурнусах окружают деревню. Жители выставляют из-за укреплений печные трубы, изображая пушки.

* * *

Парижане в поле: многие пашут в шапокляках, их жены – в шелковых платьях.

* * *

Запрещается курить сигареты. Разрешена только трубка с крышкой. (Из-за пожаров.)

* * *

Дома построены в 54-м.

* * *

В департаменте Константины две трети переселенцев умерли, так и не взяв в руки ни кирки, ни плуга.

Старое кладбище переселенцев, великое забвение ^[191].

* * *

Мама. Правда состоит в том, что, несмотря на всю свою любовь, я не мог жить по законам этого слепого терпения, без слов, без планов. Я не мог жить ее невежественной жизнью. И я колесил по свету, строил, создавал, дотла сжигал души. Дни мои были заполнены до предела – но ничто так не переполняло мне сердце, как…

* * *

Он понимал, что снова уедет, опять начнет обманывать себя, забудет то, что узнал. А узнал он, что истина его жизни здесь, в этой комнате… Он, конечно, убежит от этой истины. Кто может жить со своей истиной? Но достаточно знать, что она здесь, достаточно наконец понять ее, чтобы она незаметно питала сокровенный незримый [жар] перед лицом смерти.

* * *

Мамина вера к концу жизни. Несчастная женщина, бедная, невежественная [] ^[192]– показывать ей спутник? Да пребудет с ней крестная сила!