Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Безугольный cтр.№ 147

Анализ историографии и источниковой базы, в том числе изучение массива статистических документов советского военного ведомства, органов власти и партийных органов, позволил изучить те отрасли строительства Красной армии в 1920-х – первой половине 1940-х гг., в которых существенную роль играл национальный фактор, а именно: организационное строительство войск (в части развития национальных воинских формирований); систему комплектования личным составом (в части использования нерусского контингента граждан); подготовки и использования кадров командно-начальствующего (офицерского) состава (в части целенаправленного формирования корпуса комсостава нерусской национальности).

Исследование проблем истории национальных воинских формирований Красной армии позволило выявить возлагавшиеся на них государством функции, которые стимулировали развитие этого специфического сегмента Красной армии. И напротив, деактуализация государственных функций приводила к быстрой деградации национальных формирований в смысле утраты ими моноэтничного состава и особого статуса. Поэтому определение места нацформирований в военной истории страны в изучаемый период представляется правильным через определение их функций. Соотношение этих функций не являлось константой, а, напротив, менялось с развитием внутренне– и внешнеполитической ситуации страны. Для межвоенного периода их можно сформулировать следующим образом.

Первое. С точки зрения интересов строительства вооруженных сил конечной целью государственной программы национальных формирований было привитие советским этносам, особенно официально считавшимся «культурно отсталыми», устойчивой социально-культурной традиции несения обязательной военной службы по призыву и формирования на случай мобилизации в национальных регионах обученного запаса рядовых и комначсостава. К концу 1920-х и в первой половине 1930-х гг. большинство национальных формирований по боевым качествам достигли уровня номерных частей и соединений РККА.

Второе. С точки зрения интересов внутренней политики Советского государства программа национальных формирований, безусловно, являлась продолжением общего курса национальной политики советского правительства на коренизацию, с ее широкими преференциями титульным этносам в национальных регионах и целенаправленной дерусификацией общественной и культурной сфер. В 1920-х гг. программа национальных формирований стала олицетворением коренизации в военном строительстве, переняв у нее принцип максимально возможного удовлетворения запросов самых незначительных национальных меньшинств (именно отсюда возник суррогат национальных формирований в виде практики концентраций, подробно рассмотренной в книге).

Третье. С внешнеполитической точки зрения национальные формирования нацеливались руководством страны и военного ведомства на дальнейшую революционную экспансию СССР в сопредельные страны, особенно на Востоке. Усилиями прежде всего наркомвоенмора М.В. Фрунзе национальные части были органично вплетены в концепт мировой революции, в осуществлении которой им отводилась роль застрельщиков, передового отряда, особого национального эшелона советских войск.

В 1920-х гг. господствовали вторая и третья функции нацформирований, расценивавшиеся как важный политический инструмент для решения внутренних и внешних задач молодого социалистического государства. В этот период советское политическое и военное руководство даже допускало временное ухудшение уровня боеспособности РККА в период становления нацчастей, ради реализации с их помощью политических целей (дальнейшая советизация окраинных народов и экспорт революции в сопредельные страны). Конечно, вся Рабоче-Крестьянская Красная армия была институтом политическим, классовым, однако у национальных частей их политическое предназначение нередко превалировало над собственно военными. Это уникальное качество отличает их от всех прочих воинских частей Красной армии.

Исследованием выявлена корреляция между развертыванием нацформирований и масштабным переводом частей РККА на территориальный принцип комплектования. Национальные формирования были плоть от плоти территориальной системы, поскольку последняя обеспечивала минимальный отрыв гражданина от родного дома и места работы. Развитие территориальных и национальных формирований в 1920–1930-х гг. шло бок о бок, большинство национальных частей комплектовались именно на территориальных началах. В то же время между нацформированиями и территориальными частями существовало и глубокое различие: если первые несли особую политическую миссию и нацеливались на решение национального вопроса в молодом Советском государстве и за его пределами, то вторые своим появлением обязаны исключительно тяжелому экономическому положению страны и были призваны сэкономить скудный бюджет военного ведомства.

С рубежа 1920–1930-х гг. и до конца Великой Отечественной войны заметно доминировала первая, собственно военная функция национальных формирований, в основе которой стояли практические задачи повышения боеспособности Красной армии в условиях нараставшей международной напряженности.

К середине 1930-х гг. национальные формирования оказались в парадоксальном положении: с одной стороны, большинство из них по боевым качествам встало в один ряд с обычными (номерными) частями Красной армии, а призыв в армию для прохождения службы в своей национальной части вошел в быт местных этносов, и, стало быть, сформировалась искомая (хотя и неглубокая) традиция несения военной службы у народов, прежде никогда к ней не привлекавшихся.

С другой стороны, в начале 1930-х гг. коренизация как политический курс и нацформирования как его воплощение в строительстве Красной армии стали препятствием на пути мобилизационной модели развития государства, предполагавшей форсированную организационную перестройку, перевооружение и увеличение численности вооруженных сил, создание многочисленного обученного запаса военнообязанных и кадров комначсостава, унификацию и стандартизацию способов комплектования армии личным составом. Миссия же национальных формирований строилась на платформе языкового плюрализма и равноправия местных государственных языков с русским. Она не предполагала ликвидации языкового барьера, а, напротив, допускала политическое и военное соразвитие советских этносов в единой «семье народов». Другой проблемой стало то, что в силу своей малой штатной емкости национальные формирования не обеспечили и объективно не могли обеспечить в национальных регионах накопления значительного запаса военно-обученных граждан местных национальностей.

Как показал анализ документальных материалов, в среде политического и военного руководства страны в этот период возобладало скептическое отношение к возможности своевременного и полноценного комплектования национальных частей в случае общей мобилизации и дальнейшего поддержания национального баланса в ходе боевых действий. Поэтому в 1938 г. в рамках общей реформы системы комплектования Красной армии национальные формирования без долгих рассуждений были упразднены.

Однако уже в первый год Великой Отечественной войны формирование национальных частей и соединений не только было возобновлено, но и существенно расширено по сравнению с довоенным периодом. Уже в ходе мобилизации 1941 г. выяснилось, что военнообязанные нерусской национальности старших возрастов в массе своей слабо владели русским языком, имели низкий уровень грамотности, не были обучены военному делу. Все это – последствия того, что до войны срочную военную службу прошла лишь незначительная часть военнообязанных из национальных регионов, а обязательное обучение русскому языку в национальной школе было введено лишь в конце 1930-х гг. Эти обстоятельства сделали решение высших государственных и военных органов управления о возвращении к мононациональному комплектованию частей и соединений в тех экстремальных условиях единственно возможным. За короткий период времени – с ноября 1941 по февраль 1942 г. – было сформировано 53 национальных соединения из представителей титульных народов 12 союзных республик и 4 автономных республик РСФСР (еще одно, 54-е по счету национальное соединение было сформировано вне общего потока в 1944 г.). Общая штатная численность национальных соединений в начале 1942 г. достигала 370 тыс. человек.