Попаданка в царство фейри - читать онлайн книгу. Автор: Инесса Иванова cтр.№ 44

Кора была шершавой и тёплой, я смотрела, как по большому пальцу ползёт муравей, шевеля усиками. Наверное, раздумывает, что же это такое попалось на пути, пройденном до этого сотни раз.

А потом мне стало не до муравья. Ладонь намертво прилипла к коре, выделившей липкий сок. Я хотела было спросить Орхана и даже запрокинула голову, ожидая увидеть на его лице демоническую ухмылку, но он лишь приложил палец к губам, призывая не болтать попусту. Вздохнув, я подчинилась. Ничего другого не оставалось.

По руке поползло нечто невидимое, но ощутимо мерзкое, липкое, будто тысячи лапок бежали вверх, торопясь и сбивая шаг. Это продолжалось несколько секунд, но за эти недолгие мгновения я испытала настоящий ужас. Если бы не оцепенение, непременно закричала бы от отвращения!

К счастью, всё закончилось, и ощущение липкости исчезло. Я отползла как можно дальше от дуба, но сзади поджидало точно такое же дерево, а им я тоже больше не доверяла. Рассмотрев руку, с облегчением отметила, что видимых повреждений нет.

— Да не мечись ты, как полоумная! — засмеялся Орхан и помог встать на ноги. — Всё уже! Теперь твоя очередь.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила я, переведя дух и приготовившись ответить «нет». Второй раз прикасаться к дереву я и не подумаю, чем бы мне это ни грозило. Только я приготовилась высказать всё, что думаю о такой помощи, как почувствовала, что тело наполняется лёгкостью и наливается силой, будто молодая поросль с приходом весны. Или что там случается с деревьями? Только ощущение было именно таким: соки бегут по телу, делая меня сильнее, выносливее и быстрее.

— Ну, как? — несмотря на то, что в роще всегда была полутень от раскидистых дубовых крон, я различила, как друид посмеивается. Точь-в-точь как мы, когда видим ребёнка, в страхе отпрыгивающего от механического динозавра, не понимая, что это лишь набор шарниров и металла, обтянутый резиновой кожей. — Жива? Теперь-то соображать можешь?

Нет, всё-таки даже не ребёнка, туземца, увидевшего факел в руках конкистадора. Ох, Даша, похоже, в своё время ты начиталась не той литературы! Лучше бы больше о друидах узнала!

— У нас был уговор, — нахмурившись, произнёс Орхан, и в воздухе повисла невысказанная угроза. Видимо, ему надоело со мной возиться, или не было на это времени.

— Но как я смогу вам помочь? — пригладив растрепавшиеся волосы, спросила я совершенно спокойным тоном.

Это возымело на друида благотворное действие, и Орхан снова стал тем, кем и представлялся со дня первой нашей встречи: продуманным, хитрым, но не лишённым обаяния мужчиной в самом расцвете сил. Больше всего ему подходила роль не домашнего священника, а обожающего интриги царедворца.

—Я и так нарушил данное когда-то Верховному друиду слово, — заворчал Орхан, гладя дерево, которое только что дало мне силы, как на домашнего питомца. — И помог тебе, а значит, и Кайдену. Кто ж знал, что ему достанется в жёны миротворица, да ещё с таким туманным предсказанием будущего!

— Подойди и дай мне руку, — мужчина обернулся с таким видом, что возразить я не посмела. Он вполне мог убить и оставить меня здесь, и никто, даже мой муж, не посмел бы сказать слово против. — Скажи, что ты слышишь?

Я хотела было пожать плечами, но внезапно, стоило руке очутиться в шершавой ладони друида, действительно услышала еле различимый шёпот. Его вполне можно было принять за шелест травы или за ветер, гуляющий в кронах. Он рассказывал истории, и этому не было конца.

— Слышу, что в последний день Ламмаса три пары после принесения жертвы зачнут по ребёнку. Но только в полдень, когда солнце будет стоять в наивысшей точке, — переводила я услышанное, облизывая губы и боясь, что упущу что-то важное. — И жертва должна быть хлебной.

— Куклой, значит, — кивнул Орхан, склонив голову набок. — Достаточно, Дивона. Для первого раза вполне сносно.

— Что это было? — шёпотом спросила я, когда Орхан снова взял посох и медленно направился назад, к дубовой расщелине.

— Это голос дубов, — спокойно пояснил друид. — Я тоже когда-то слышал его, а потом перестал. Хотя так и не признался в этом.

Он остановился и с горечью посмотрел на меня, словно хотел спросить: как тогда ты удостоилась подобной милости?

— Когда отправитесь в твой мир, не высовывайся. Пусть Кайден делает то, зачем пришёл, не вздумай вмешиваться. А потом возвращайся, — Орхан грустно погладил меня по щеке и жестом пригласил пройти в расщелину первой.

— Вы его не любите? — спросила я, оборачиваясь. — За что?

— Значит, есть за что, — проворчал друид, нахмурившись. — Да и тебе не за что его любить. Помни об этом.

***

В три пополудни мы собрались за воротами Тары, где, если пойти налево, сразу от главной развилки жидким золотом растеклись жёлто-огненные поля.

Кайден не спрашивал о нашей беседе с друидом и был крайне предупредителен, не отпуская от себя ни на шаг. Леприка напротив стояла чуть поодаль вместе с дриадами и разодетой по такому случаю Нариной. Глядя на экономку, можно было подумать, что всё это затеяно ради неё.

Лёгкое струящееся платье, венок из омелы на голове и сияющие радостью глаза девушки — всё говорило о том, что для неё этот ритуал особый, сродни свадьбе или посвящению в какой-либо важный для неё круг.

Орхан вышел вперёд, поднял руки, простёр ладони над полем, замершим так, что налитые колосья, болтающие до этого, словно школьники на линейке, замерли и обратили на него внимание, приготовившись слушать.

Мы тоже взялись за руки и приблизились к пшеничному полю. В таком вполне можно затеряться, колосья были выше человеческого роста.

Кайден чуть заметно пожал мою руку, и я улыбнулась уголками губ, не смея повернуться. Он тоже не смотрел на меня, и всё же я чувствовала взгляд, и это ощущение вызывало покалывание в груди и теплоту от осознания, что мы больше не чужие. Не то чтобы влюблённые, скорее это походило на начало приятельских отношений. А то, что мы время от времени делим постель, так это так, в качестве взаимопомощи.

Я не могла много из происходящего здесь объяснить, но понимала, что с каждым прожитым здесь днём начинаю больше замечать и обращать внимание на тонкие нити, пронизывающие всё вокруг. И незаметно сама становлюсь одной из них, маленькой фигурой, но без которой столь важное для кого-то событие никогда не произойдёт.

Очнувшись от раздумий, я поняла, что слышу то, что местные называют песнью Ламмаса — гул, идущий от земли. Колосья зашевелились, словно переговаривались: «Вы тоже слышали? Началось». И я почувствовала волну между небом и землёй, она еле коснулась щёк, поцеловала в лоб и отправилась дальше.

— Песнь Ламмаса полилась, — выдохнул Орхан и протянул к колосьям руки, еле касаясь их стеблей. — На Мабон она уйдёт в алые леса, а на Самайн — под землю.

Мабон — месяц, начинающийся с осеннего равноденствия, а такм уже и до господина тыквы, как я про себя называла Самайн, недалеко.