Волчанский крест - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 62

— Ну, тут я могу с вами поспорить, — возразил Краснопольский, с благодарным кивком принимая из рук Глеба пластмассовую кружку с крепким кофе. — Мы действуем с разрешения областных властей.

— Согласитесь, области до вас нет никакого дела, — быстро перебил его Глеб. — Да и Москву результаты ваших изысканий, полагаю, не слишком интересуют. Конечно, в министерстве культуры очень ждут отчета нашего уважаемого Аристарха Вениаминовича, но министерство культуры — не совсем та структура, которая могла бы заставить чиновников на местах бросить все свои так называемые дела и суетиться, помогая вам добраться до монастыря. Так что тут Субботин является полновластным хозяином положения. Да, область не возражала против вашего приезда сюда, но она ведь на нем и не настаивала, правда? Измыслить благовидный предлог, чтобы от лица местной администрации наложить запрет на ваши изыскания, не так уж трудно. Впоследствии этот предлог, возможно, будет признан надуманным, а отказ — ошибочным и даже немотивированным, но, пока это случится, лето пройдет, сезон кончится, и вам придется вернуться домой, так и не увидев этого проклятого монастыря.

— Вы правы, — с видимой неохотой признал Краснопольский и пригубил кофе. — Ммм, да вы мастер! Действительно вкусно. Вы прекрасно готовите кофе, и вы, несомненно, правы. Только я все равно никак не пойму, к чему вы клоните.

Глеб отпил глоточек из своей кружки и затянулся сигаретой. Шаткий гостиничный стул скрипнул, когда он переменил позу, положив ногу на ногу.

— Сейчас поймете, — пообещал Сиверов. — Итак, коротко: что мы имеем? Мы имеем тут какую-то непонятную чертовщину, в силу которой все местное население, включая поселковую администрацию и правоохранительные органы, категорически настроено против нас — точнее, против нашего намерения подняться к верховьям реки и осмотреть монастырь и старую демидовскую штольню. Администрация может воспрепятствовать нам в этом двумя путями: наложить формальный запрет под каким-нибудь вымышленным предлогом или просто обвинить в уголовщине. Существует и третий способ, на который намекал наш драгоценный Басаргин: просто поднять нас на вилы. Но ни один из этих способов до сих пор не был использован. И, полагаю, не будет.

— Это почему же?

— Начнем с самого простого — с поднятия на вилы. Круговая порука здесь, конечно, сильна, как нигде, и, когда нас хватятся, весь поселок, как один человек, скажет, что мы ушли к монастырю и сгинули без следа. Полагаю, такое случалось уже не раз. Но! Во-первых, существует шанс, что мы отобьемся и что хотя бы один из нас сумеет уйти достаточно далеко и быстро, чтобы успеть рассказать о том, что произошло. Во-вторых, если мы исчезнем бесследно, нас будут искать, что, согласитесь, вновь создаст ту же проблему, которую кто-то пытался решить, попросту нас прикончив. Кому это надо?

— Да, пожалуй, никому.

— Значит, с вилами мы разобрались. Остаются обвинения в убийстве Прохорова и похищении Выжлова. Мотива у нас нет, зато алиби имеется, и разрушить его будет непросто. Словом, посадить нас на основании этого вздорного обвинения скорее всего не удастся. Тем более что мы — москвичи, и Басаргину волей-неволей приходится предполагать наличие у нас обширных и очень полезных связей и знакомств. Дело неминуемо получит огласку — то есть это он так предполагает, — сюда явится свора столичных адвокатов, начнут разбираться, что к чему, схватятся за голову, ну, и так далее. Это как раз и будет тот самый звон во все колокола, которого так опасается Басаргин.

— Пожалуй, пожалуй, — задумчиво согласился Краснопольский.

— Путь административного запрета при всей его кажущейся легкости тоже нехорош, — продолжал Глеб. — Ведь что получится, если Субботин официально запретит вам работать и вежливенько выставит из поселка коленом под зад? Вы же стребуете с него официальную бумагу и, вернувшись в Москву, начнете там ею перед всеми размахивать: вот, дескать, что чиновники на местах вытворяют! Это же чистой воды беспредел! Бумагу прочтут, пожмут плечами и скажут: да, действительно беспредел. Глупость какая-то, мы с этим непременно разберемся. Проблема, таким образом, окажется решенной всего на один сезон, а в новом сезоне сюда явится кто-то другой. а может быть, даже и вы сами, но уже с такими полномочиями, что оспорить их, не рискуя слететь с насиженного места, здешний миляга мэр не сумеет.

— Так-так, — заинтересовался Краснопольский. — И что же?

— Я, как вы правильно заметили, намеренно старался сегодня разозлить Басаргина. И если я хоть что-то понимаю в людях, он действительно разозлился. Тут бы ему нас и посадить под замок. Или хотя бы наябедничать мэру, попросить, чтоб надавил на вас по-настоящему и выставил вон из поселка. Но ничего подобного, как видите, не случилось. Потому что они с самого начала выработали единственно верную линию поведения и строго ее придерживаются. Заключается же данная линия в том, чтобы внушить вам острое, непреодолимое желание как можно скорее убраться отсюда на максимальное расстояние. Самому, понимаете? Без официальных предписаний и прочего административного нажима.

— Честно говоря, я уже начинаю такое желание испытывать, — признался Краснопольский. — Но что им это даст? Кто мне помешает, вернувшись в Москву, подробно рассказать обо всех здешних безобразиях?

— Если бы вы не знали ответа на этот вопрос, вы бы уже ехали домой, — сказал Глеб. — Но вам этот ответ известен, и только поэтому вы продолжаете торчать здесь, надеясь на чудо. Что вы можете рассказать в Москве? Вы все видели собственными глазами, и вы же сами не способны поверить в реальность увиденного. А уж те, кому вы станете все это рассказывать, и подавно решат, что у вас не все дома. Но даже если вам кто-нибудь поверит и попытается вникнуть в это дело, весь поселок, начиная с мэра и кончая последним бездельником, подробно, в деталях расскажет, что вы и ваши подчиненные тут только и делали, что беспробудно пьянствовали. И ваш рассказ, извините, будет служить тому наилучшим подтверждением. Диагноз — делириум тременс — напрашивается сам собой, вам не кажется?

— Да уж, это факт, — печально согласился Краснопольский.

— Испугавшись и уехав отсюда по собственной воле, вы окажетесь перед довольно сложным выбором. Можно сказать правду и в результате прослыть алкоголиком и чокнутым лгуном, неспособным справиться даже с таким пустяком, как оценка запасов давным-давно открытого, известного месторождения. А можно состряпать фальшивый отчет, из которого будет явствовать, что месторождение себя полностью исчерпало, а от монастырских фресок, если они там когда-либо и были, ныне не осталось и следа. Первый вариант, как я понимаю, полностью устроит ваше начальство, которое с радостью от вас избавится, а от второго будут в восторге здешний мэр и Басаргин. Эти двое, конечно же, рассчитывают, что вы, как человек неглупый, не станете губить свою карьеру и репутацию из-за такой чепухи, как давно заброшенная малахитовая штольня, и выберете второй вариант. А им ведь только того и надо! Получив грамотно составленный фальшивый отчет, оба министерства — и ваше, и министерство культуры — забудут о Волчанке и ее обитателях надолго, а может быть, и навсегда.