Твоя поневоле - читать онлайн книгу. Автор: Агата Лель cтр.№ 30

Что, мать твою, происходит? Похоже на бред, концентрированную шизофрению. Я называю его психом, а сама же веду себя даже более ненормально.

Да что с тобой, Наташа. Очнись! Очнись уже!

— Кай, — облизываю пересохшие вдруг губы. — Ты что-то хотел мне сказать, когда они уйдут. Они ушли.

— Это уже не важно.

— Нет! Это важно! Для меня важно! Ты издеваешься? — кучу головой и тщетно пытаюсь выдернуть руки. Сильное молодое тело припечаптывает меня к двери ещё сильнее, грудную клетку сдавило, мне трудно дышать. — Кай, выпусти! Отпусти меня!

Он так близко, что я ощущаю своим телом каждую его мышцу, каждый изгиб, чувствую, как стучит его сердце, и этот стук вибрирует в моём организме как свой собственный. Аромат его кожи — мощнейший афродизиак. Он как наркотик, попадая в кровь, не спрашивает, хочешь ли ты ощутить на себе его действие, он просто берёт и действует. Аромат Кая — мой наркотик, и я наслаждаюсь, травясь его пестицидами.

Не он — я не в себе. Ненормальная — я.

— Ты сказал, что, выйдя из комнаты, я пойму, кто ты, но я ни черта не понимаю. Совсем ничего! Пожалуйста — скажи, — освобождаю-таки руки и обхватываю ладонями покрывшиеся колючей щетиной щёки. — Клянусь, я пойму, не буду осуждать. Я никому никогда ничего не расскажу, я всё забуду. Я помогу тебе, Кай, — шепчу, утопая в расширенных зрачках. — Помогу справиться с тем, что тебя гложет. Я обещаю. Я клянусь тебе! Хочешь — жизнью поклянусь.

Глаза в глаза. Дыхание обоих глухое, тяжёлое. Чёрные, совсем по-девчачьи загнутые ресницы напротив медленно опускаются и поднимаются, вгоняя меня в гипнотический транс. Господи, какой же он ещё молодой. И красивый. Эти губы — немного сжатые смешным бантиком от давления моих пальцев на щёки, чистые синие глаза, идеальной формы нос и всегда чуть нахмуренные брови. Словно он постоянно в состоянии лёгкой тревоги.

Красивый. Холёный. И ненормальный…

Что заставило тебя сделать то, что ты сделал? Почему?

Трогаю подушечками пальцев небольшой шрам под его глазом, единственный изъян на идеальном лице, но даже этот рубец его только украшает.

— Откуда он у тебя? — шепчу, борясь с голодом желания.

— Подарок отца.

Вот как… Неблагополучная семья? Тиран отец? Его избивали в детстве, а может, и не только… Чужая душа — потёмки, душа Кая — марианская впадина. Глубокая, неизведанная, чарующе опасная.

Надо спасаться, пока она не затянула меня на дно.

— Когда ты расскажешь мне? Я хочу знать всё.

— Скоро.

Он снимает мои руки со своего лица и по очереди целует костяшку каждого пальца. Он делает это так сладко, так ласково. Его желание отдавать нежность безгранично.

— Ты здесь. Поверить не могу.

Улыбаясь, он целует мои руки, и он этой улыбки мелкой рябью мороз по коже.

— Я так долго тебя хотел. И ты здесь.

Я не вижу своего лица, но чувствую, как оно кривится в гримасе накрывающей волной ужаса.

— Долго хотел? — голос надламывается. — Кай, я человек — не новый айфон, не люксовый автомобиль. Человек. Человека нельзя хотеть заполучить словно вещь. А ты так говоришь, будто… будто я игрушка. Трофей.

— Ты мой трофей. Теперь только мой.

Ему нравится эта формулировка. Он доволен и полностью расслаблен, кажется, что он под кайфом, хотя я знаю, что он абсолютно точно трезв.

Выдёргиваю руки и отталкиваю его от себя, и он покорно сторонится и как будто не понимает, с чего это вдруг я на него взъелась.

— Ты больной на всю голову ублюдок. Хрен тебе, а не трофей, понял?

— Мне нравится, когда ты такая, — улыбка — широкая, сияющая. Он счастлив.

Обхватываю голову руками и сползаю спиной по дверному полотну. Халат вместе с шёлком сорочки ползут вверх, оголяя бёдра, при свете дня он увидит, что они не так уж и идеальны. Да и плевать.

Это психодлелика, сюрреализм. Это бег по замкнутому кругу. Мои крики, его руки, дурман взгляда…

"Признаться, мы были удивлены, что в этой глуши кто-то живёт".

Я никогда не выберусь из этой грёбаной тюрьмы.

— Я хочу домой, понимаешь? Домой, — шепчу в подтянутые к груди колени.

— Можешь считать этот дом своим.

Какое, твою мать, щедрое предложение! Не хватает к цепям собачьей конуры, и можно выть на луну от удовольствия.

— Я хочу увидеть своего сына.



— У меня есть для тебя новое видео. С ребёнком всё прекрасно.

— Я хочу видеть своего сына, — повторяю сквозь зубы, заводясь. — Мне не нужно твоё видео. Я хочу к своему ребёнку!

— Скоро ты его увидишь, обещаю.

— Я хочу сегодня. Сейчас! Сейчас же! В эту минуту!!! У тебя нет детей, тебе меня никогда не понять! Я. Хочу. Домой! — чувствую, как начинаю заводиться, кипеть. Во мне бурлит неописуемая, разъедающая нутро ярость.

Цепляюсь за чугунную подставку для зонтов и с необычайной лёгкостью, словно это бумажный стаканчик из-под кофе, швыряю в Кая…

…а дальше началась какая-то агония: я хватаю всё, что попадается под руку, и бросаю в него. Не глядя, не думая, постоянно промахиваясь. Мечусь по незнакомой комнате, намеренно толкая предметы, пихая их руками и ногами, крича и матерясь так, как никогда не кричала до этого.

В этот момент я хочу прикончить его, хочу, чтобы его череп раскололся под ударом тяжёлой вазы словно гнилой арбуз, хочу, чтобы он исчез, испарился, сдох.

Он ненормальный. Он психопат! Хотя сейчас именно я веду себя как помешанная, а он просто уворачивается от летящих в него предметов и, вытянув перед собой ладони, елейным тоном, словно хренов мозгоправ, просит меня не покалечиться, то и дело вставляя: "осторожно — угол, аккуратно — диван, не поранься о стекло".

Он меня не боится, и мои потуги кажутся ему вознёй безмозглой мыши в клетке с питонами. И я действительно чувствую себя этой долбаной мышью.

Схватив с книжного стеллажа очередной тяжёлый том, обессиленно роняю его под ноги. Руки дрожат, по вискам струится пот, во рту привкус солёных слёз. Очередная бесполезная истерика.

Он, хрустя осколками, переступает остатки разбитого сервиза и нежно окутывает меня коконом рук.

— Тщ-щ, ну чего ты. Тише, тише…

Роняю голову на его грудь и закрываю глаза; руки — как надломленные ветки бесполезно болтаются вдоль туловища.

Он покачивает меня, словно баюкая ребёнка, и мне действительно хочется уснуть. Прямо здесь, на его груди. Я истощена, мощнейший выброс адреналина вытянул из меня все жизненные соки. Я манекен, пустой сосуд. И рядом он: здравомыслящий, уравновешенный, не по годам взрослый мальчик. Слух ласкает его ласковый шепот, ладонь невесомо гладит мои волосы. Он не взбешён моей выходкой, он великодушно меня прощает, и я, сквозь дурман затихающей агрессии, восхищаюсь им, его умением быть мужчиной тогда, когда это необходимо.