Семь грехов памяти. Как наш мозг нас обманывает - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Шектер cтр.№ 25

Когда слово вертится на языке

Город Гринвич, недалеко от Лондона, расположенный на меридиане восток – запад, известен как официальный мировой хронометр. Но в конце 1990-х он получил известность еще и потому, что возле него возводили площадку для строительства огромного и дорогого Купола тысячелетия, которому предстояло стать одним из крупнейших спортивных и развлекательных комплексов в Европе. Вице-премьер Великобритании Джон Прескотт, возможно, не особенно удивился, когда на январской молодежной конференции в Лондоне в 1998 г. его попросили оправдать огромные и постоянно растущие расходы на Купол перед тысячами посетителей-подростков ^[113]. «Деньги пришли от… ну, вы знаете… как это…» – запинаясь, проговорил взволнованный Прескотт. Он забыл название Национальной лотереи, наконец выпалив в отчаянии: «Розыгрыш!» В ответ на смех из зала Прескотт замялся, пытаясь показать, что знает кое-что о слове, которое не мог назвать: «Я сам-то не играю…» Председатель наклонился и осторожно шепнул: «Лотерея!» – но было уже слишком поздно, чтобы скрыть неудачу памяти и избежать унизительной статьи в Times, на следующий день расписавшей промах Прескотта во всех подробностях.

Как убедился на собственном примере заместитель премьер-министра, мы порой забываем не только имена. В 1966 г. гарвардские психологи Роджер Браун и Дэвид Макнейл сообщили о первом исследовании такого состояния и нарекли его TOT state – от английского выражения tip of the tongue, призванного обозначить мгновения, когда слово как будто вертится на языке. Они наглядно показали возникновение такого состояния у добровольца – и, несомненно, оно применимо и к Прескотту. «Признаки были налицо, – отмечали Браун и Макнейл. – Его точно что-то терзало, он словно хотел чихнуть, и, если бы он отыскал это слово, у него бы гора рухнула с плеч» ^[114]. Свидетельства из дневников, где зафиксировано это состояние, показывают, что студенты испытывают такое состояние примерно раза два в неделю, пожилые люди – до четырех раз, а люди в зрелом возрасте – около трех раз. Хотя на языке чаще всего вертятся имена, эта участь также может не миновать и названия мест, книг, фильмов и знакомых мелодий, а порой и нарицательные имена.

Чувство, будто заблокированное слово или имя вертится на языке, кажется, знакомо всем на свете. Когнитивный психолог Беннет Шварц опросил носителей 51 различного языка и выяснил, что в 45 языках для описания тех ситуаций, когда человек чувствует, будто вот-вот найдет недосягаемую потерю, использованы выражения, в которые входит слово «язык», а чаще всего – почти буквальный эквивалент сочетания «вертится на языке» и даже «на кончике языка»: итальянская фраза sulla punta della lingua и op die punt van my tong на африкаанс. Близки по смыслу и эстонский вариант keele otsa peal («на верхушке языка») и шайенское выражение navonotootse’a («я потерял это на своем языке»). Самое поэтичное – корейское Hyeu kkedu-te mam-dol-da («искрится на кончике моего языка») ^[115]. В опросе Шварца подобные выражения не использовались только в шести языках: это исландский, два африканских языка из местностей к югу от Сахары, индонезийский язык и американский язык жестов.

Почему же выражение «кончик языка» (или другие близкие варианты) используется во всем мире? Вероятно, из-за ощущения, что цель близка – настолько, что неудержимо хочется чихнуть, как верно подметили Браун и Макнейл, – а еще из-за чувства, что мы многое знаем о слове, попавшем в блокаду. Мы уже видели: при блокировке имен нам часто известны и род занятий, и другие характеристики тех, чьи имена, казалось бы, так знакомы; то же относится и к другим словам. Браун, Макнейл и многие другие с тех пор вызывали такие состояния, предлагая участникам экспериментов найти слово по определению. Ниже даны десять таких определений из недавнего исследования ^[116]. Попытайтесь определить целевое слово, а если не получится – отметьте: может быть, оно вертится на языке?

1. Метательное или колющее древковое холодное оружие.

2. Крашенная в пряже хлопчатобумажная ткань саржевого плетения с рисунком в елочку.

3. Жгучая и сладковатая красная пряность. Ею часто посыпают фаршированные яйца.

4. Надгробная надпись.

5. Негорючий, химически стойкий материал. Применяется для создания огнестойкости.

6. Навигационный прибор для измерения углового положения солнца или звезды над горизонтом.

7. Плотная упругая ткань, образующая часть скелета.

8. Разновидность клиновидного топора для колки дров.

9. Основное вещество клетки животного и растительного организма.

10. Кристаллический сахар. В природе встречается, помимо прочего, во фруктах и в меде.

Спросите себя о каждом из слов, оставшихся в глубинах памяти. Какая первая буква? Какие еще буквы вам вспомнились? Сколько у них слогов? Вспоминаются ли слова, связанные с недоступной целью, даже если вы уверены, что они не целевые? Правильные ответы – в примечаниях в конце книги  ^[117].

Браун и Макнейл, а после них и другие выяснили, что в состоянии, при котором слово вертится на языке, мы часто знаем его первую букву, реже – последнюю и еще реже – буквы в середине. Обычно нам известно и количество слогов, и мы, как правило, точнее называем и его, и буквы искомого слова в состоянии «верчения на языке». Скорее всего, если это состояние пришло к вам на любом из десяти слов, данных выше, вы знали хотя бы первую букву или количество слогов.

Этот вид фрагментарных воспоминаний был обыгран в комедийной пьесе «Загадка Ирмы Веп» (The Mystery of Irma Vep), в которой властительницу Древнего Египта возвращает к жизни эксцентричный археолог ^[118]. Пробужденная царица взволнованно кричит: «Хиро… Хиро…» Но это не тайное заклинание – она просто отчаянно пытается найти слово и вместе с ним того, кто вылечит ей спину после трех с половиной тысяч лет мумификации. Зрители понимают это, когда она в ликовании обретает последние два слога: «…практик!»

Когда слово вертится на языке, люди не только извлекают из памяти его звучание и смысл; они знают и некоторые из его грамматических признаков. Этот феномен наиболее ярко проявился в исследованиях, проведенных итальянскими учеными. Все итальянские существительные делятся по родам: либо мужской, либо женский ^[119]. Род существительного имеет важное значение для грамматики и синтаксиса: он определяет выбор артикля, а также форму прилагательных в сочетаниях. Но он не имеет никакого отношения к значению: слова sasso и pietra обозначают «камень», но первое слово мужского рода, а второе – женского. Есть и существительные, у которых род не имеет отношения к звучанию. И тем не менее ряд исследований показал: когда слово близко, но никак не вспоминается, носители итальянского могут с большей вероятностью указать, является ли род заблокированного слова мужским или женским – то есть они способны извлечь абстрактную лексическую информацию, хранимую отдельно от звука и значения. Исследования показывают: если на языке вертится имя, люди могут вызвать из памяти почти все, что знают о человеке, но не вспомнят, как его зовут. И точно так же, когда на языке вертится слово, мы можем вспомнить о нем почти все, кроме его формы.