Волшебный корабль - читать онлайн книгу. Автор: Робин Хобб cтр.№ 42

Ей показалось, что взгляд женщины на миг окрасился неподдельным сочувствием.

— Увы, вот уже много дней он не в состоянии навестить свой кабинет, госпожа Альтия. Он в опочивальне. И матушка твоя там при нем, госпожа.

Альтия бегом бросилась через обширную прихожую — только зацокали башмачки. В дверях она едва не столкнулась с матерью, выходившей навстречу. Лицо у матери было хмурое и обеспокоенное.

— Что здесь происходит? — спросила она. Потом узнала Альтию, и у нее вырвался вскрик облегчения: — Наконец-то вернулись!.. А где Кайл?

— Он там, снаружи. Скажи скорей, как отец? Еще не поправился? Пять месяцев прошло, я уверена была, он уже…

— Альтия, — сказала мать. — Твой отец умирает.

Такая откровенность подействовала подобно удару. Альтия невольно отшатнулась… И заметила, какими пустыми и безжизненными у матери стали глаза. И морщин на лице явно прибавилось. Углы рта скорбно опустились, а плечи ссутулились. Раньше ничего этого не было… Когда остановившееся от ужаса сердце вновь начало биться, Альтия осознала, что слова матери не были жестокими. Просто безнадежными. И она правильно сделала, что вывалила все сразу и в лоб. Так сдирают присохшую к ране повязку — все лучше долгих мучений.

— Ох… — простонала Альтия. — Мама…

И двинулась к ней, но Роника Вестрит остановила ее, вскинув руку. Уж такой она была — никаких тебе трогательных объятий и рыданий друг у дружки на плечике. Горе, может быть, и согнуло ее. Но не сломило.

— Сходи к отцу, — велела она Альтии. — Он чуть не каждый час спрашивает о тебе. А я должна скорее переговорить с Кайлом. Следует сделать все приготовления, и, боюсь, времени у нас очень немного. Иди же к нему, дочка. Иди.

Коротко похлопала Альтию по руке — и устремилась мимо нее. Прошуршали юбки, отдалились и затихли шаги… Альтия проводила ее глазами и решительно толкнула дверь в опочивальню отца.

До сих пор она в этой комнате бывала не часто. Когда была маленькой, ей вовсе запрещали ходить сюда. Когда отец возвращался из плаваний, они с матерью проводили здесь немалое время, и Альтия, помнится, обижалась, отчего это по утрам ей не позволяли беспокоить родителей. Когда она подросла и стала понимать смысл их уединения во время коротких побывок отца, она и сама начала этой комнаты избегать. Но все-таки иной раз она сюда заходила. И помнила большую светлую комнату с высокими окнами, роскошно обставленную всякой необычной мебелью и обтянутую тканями, привезенными из невообразимого далека. На стенах красовались веера из перьев и маски, вырезанные из раковин, целые ковры, сплетенные из бус, и чеканные пейзажи из меди. Спинка кровати была сработана из резного тика. Поверх толстенного матраца зимой укладывали пуховые перины и покрывала из пушистого меха. А летом — прохладные хлопковые простыни, благоухавшие розовыми лепестками. И вазы — повсюду стояли вазы с цветами…

Теперь за открывшейся дверью царил сумрак. И пахло не розами, а так, как пахнет в комнате, где лежит тяжелый больной, — немощью и лекарствами. Все окна закрыты, занавески задернуты, чтобы яркий солнечный свет не тревожил лежавшего на кровати…

Альтия осторожно шагнула внутрь, ее глаза никак не могли привыкнуть к полумраку.

— Папа? — неуверенно спросила она, обращаясь к смутно угадывавшейся постели. Ответа не последовало.

Альтия подошла к окну и шевельнула тяжелые парчовые шторы, впуская внутрь косой луч. Луч озарил покрывало и на нем — желтую бесплотную руку. Эта рука показалась ей скрюченной лапой мертвой птицы. Альтия подошла к прикроватному креслу и села в него — так, как, по всей видимости, только что сидела мать. Она взяла вялую руку отца… и даже при всей ее к нему любви не смогла побороть постыдного отвращения. Она помнила эту руку мозолистой и мускулистой. Теперь не было ни мускулов, ни мозолей… Альтия наклонилась, силясь различить лицо.

— Папа?… — вновь спросила она.

И пронеслось жуткое: «Да он уже умер!..» Но потом она расслышала сиплый, скрежещущий звук — Ефрон Вестрит втягивал в легкие воздух.

— Альтия… — выдохнул он затем, и в горле заклокотала мокрота. Веки задрожали и с величайшим трудом приоткрылись… Куда подевался пронизывающий взор черных глаз? Белки пожелтели, налились кровяными жилками… Он не сразу нашел ее взглядом. Альтия постаралась согнать со своего лица выражение ужаса.

— Папа, я уже дома, — сообщила она ему с деланной веселостью. Как будто от этого что-нибудь могло измениться!

Его рука слабо дернулась в ее ладони. Потом глаза снова закрылись.

— Я умираю, — проговорил он с сердитым отчаянием.

— Нет, папа, ты непременно выздоровеешь, ты…

— Тихо. — Это был едва слышный шепот, но шепот вполне повелительный. Ефрон приказывал ей и как отец, и как ее капитан. — Осталось… только… одно. Пусть меня… отнесут на «Проказницу». Я должен… умереть на ее палубе. Я должен.

— Я знаю, — ответила она, и боль, начавшая затапливать сердце, как-то сразу притихла. Не было времени ей предаваться. — Я все приготовлю.

— Сейчас же, — предупредил он. — Прямо… сейчас…

Его голос угасал. Альтию накрыла новая волна отчаяния, но она запретила себе раскисать.

— Я тебя не подведу, — пообещала она. Его рука снова дрогнула и упала на покрывало. — Я все сделаю. Прямо сейчас.

Она уже встала, когда он выдавил, задыхаясь:

— Альтия!

Она замерла на месте. Ефрон боролся за новый глоток воздуха, но все-таки совладал с собой:

— Кефрия и ее дети… они не как ты. — Еще одно судорожное усилие. — Мне следовало о них позаботиться…

Он хотел говорить еще, но это было уже свыше его сил.

— Конечно, папа. Ты и позаботился. Ты позаботился обо всех нас. Не волнуйся ни о чем, пожалуйста. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Она выскочила из комнаты и успела пробежать полкоридора, прежде чем задумалась о только что вырвавшихся словах. Что, интересно бы знать, означало данное ею обещание? Обеспечить ему кончину на палубе живого корабля, который он столько лет водил по морям?… Странный смысл для выражения «все будет хорошо»…

Но потом Альтия с ясностью озарения поняла: если она, когда придет уже ее час умирать, умудрится испустить дух не где-нибудь, а на палубе «Проказницы», — для нее тоже БУДЕТ ВСЕ ХОРОШО. Вот так-то. Она потерла щеки ладонями, чувствуя себя так, словно только что проснулась.

Щеки были мокрыми. Она, оказывается, плакала. Нет времени на это, нет! Нет времени плакать — или что-нибудь чувствовать…

Выбежав из дому на яркий солнечный свет, она чуть не врезалась в кучку собравшихся там людей. Альтия моргнула и увидела перед собой свою мать, и Кайла, и Кефрию и детей. Они молча смотрели на нее. Мгновение она столь же потрясенно смотрела на них. Потом сказала:

— Я сейчас на корабль, там надо все приготовить. Мне понадобится около часа. Потом пускай папу несут вниз.