Зайка - читать онлайн книгу. Автор: Мона Авад cтр.№ 72

– Виктория, у тебя, похоже, очень хорошее настроение, – замечает Урсула.

– О да. Очень хорошее.

Теперь она смотрит прямо на меня. Они все смотрят. По-прежнему улыбаются и игнорируют друг друга. Сидят подчеркнуто не вместе, через стул. Три белые коробочки покоятся у них на коленях, похожие на тикающие бомбы.

Урсула оглядывает комнату с таким выражением, словно ничего другого и не ожидала от последнего семестра и так и должен выглядеть Процесс в это время. Кстати, может, нам стоит уже начать, раз уж…

И тут раздается звук, которого я боялась больше всего. Шорох сапог из самой мягкой замши, покрытой идеально-ровными дорогими складочками, прямо как шарпей. И вот из темноты выплывает ее лунный лик. Она выглядит…

Взволнованной. Виноватой. Хрупкой. И очень-очень бледной. Это кожа у нее такая белая или виной всему то, что она одета в черное? На ней длинный кафтан, застегнутый под подбородком, напоминающий монашескую рясу. Волосы зачесаны назад так туго, словно кто-то пытался ее за них подвесить.

– Элеанор, ты опоздала.

Ее лицо искажает смятение и даже паника. И то и другое я вижу на нем впервые. Когда она извиняется (опять-таки впервые), я чувствую, как по мне разливается гаденькая радость. А потом она тихонько пытается возразить:

– Но… вы же прислали письмо, говорили, что начнете не раньше семнадцати часов одиннадцати минут?

– В моем письме было сказано ровно в семнадцать. Зачем назначать встречу на семнадцать часов одиннадцать минут?

Элеанор слегка съеживается и выглядит еще более растерянной.

Так и вижу, как его ровные и вполне человеческие пальцы барабанят по клавиатуре. Сначала пишут письмо якобы от меня – к Фоско, затем, от Фоско – к Элеанор. Слышу, как он проговаривает вслух каждое из них.

– Но…

– Давай обсудим это после занятия, Элеанор. А пока почему бы тебе не занять свое место, и давайте начнем?

Элеанор открывает рот, но затем бросает взгляд на меня и смыкает губы. ПереПере лучше не злить, потому что она единственная на кафедре тепло отзывается о ее бриллиантовых прелюдиях. Я наблюдаю за тем, как она медленно садится на свое место. В категорически не свойственном ей углу. Из черной сумочки выглядывает уголок маленькой белой коробки. Перехватив мой взгляд, Элеанор прячет сумку под сиденье.

– Что ж, я так понимаю, у вас у всех есть чем поделиться со мной. Кроме Саманты, конечно же.

Я даже не пытаюсь ей возразить.

– Да, конечно, – отвечают они почти что в унисон, но по-прежнему не смотрят друг на друга.

И улыбаются чему-то про себя. Мечтательно. Самодовольно. А в случае Элеанор – напряженно. Как будто у каждой из них есть секрет, одновременно удивительный и опасный. Я чувствую, как в душу закрадывается страх. Холодный и липкий.

– Ну, кто хочет начать?

– Я, – раздается одновременно со всех сторон. Фоско маслится от удовольствия. Вот это рвение! – Ладно, давайте облегчим задачу и начнем в порядке той очереди, в которой вы пришли. Кэролайн, давай начнем с тебя.

Кэролайн поднимается. Кривые надписи, врезанные в ее кожу, поблескивают в лучах сияния, которое она источает, как прожектор.

– Называется «Очищенная», – тихо говорит она. – Честно говоря, я и сама пока что не знаю, что это. Наверное, своего рода поэма… Обычно я их не пишу, но… – она прикусывает лавандовую губу в улыбке. – Меня вдохновили, – она чуть крепче стискивает странички, видно, что руки у нее слегка подрагивают.

– Но в любом случае, мне кажется, это начало чего-то очень серьезного.

Виктория многозначительно и довольно громко фыркает. Я чувствую взгляд Киры, но сама не свожу взгляда с Кэролайн, которая в свою очередь смотрит на дрожащие странички с такой любовью, словно на них – его лицо. А потом начинает читать, будто околдованная.

* * *

Посреди ее гостиной стоит мужчина с лезвием в руках.

Сам ли он вломился туда, или это она его впустила? Так размышляет героиня ее романа, «Очищенная», под личиной которой, очевидно, скрывается сама Кэролайн. И так начинается ее психосексуальная одержимость/любовь к демоническому повесе по имени Байрон. Чай многообещающе заваривается. Постукивание ложечки в чашке погружает в транс.

Как вдруг…

Я вспоминаю лицо Кэролайн в тот миг, когда она обдирала палочку корицы во время Непристойных посиделок. Как она откидывала голову, пытаясь сдержать экстаз. Как трепетали ее веки, словно она была одержима. Интересно, он сам вырезал эти слова на ее сливочно-персиковой коже, или это сделала она, пока он сидел, откинувшись на спинку ее дивана, и созерцал, подбадривая взглядом, полным кипящей смолы, мягко спрашивая: что это за удовольствие, которое не оставляет по себе следа? Какой толк от Раны, без приятного послевкусия в виде шрама?

* * *

Она опускает страницы на стол. Тишина. Никто не хлопает. Никто не говорит: «Это так прекрасно, Зайка!» Никто ее не обнимает. Фоско многозначительно покашливает. Я отчетливо слышу, как из плотно сомкнутых губ Элеанор шипением стекает слово «шлюха».

Кэролайн присаживается с видом довольным и надутым. Открывает белую коробочку. Внутри лежит чудовищного размера кекс с фиолетовой глазурью того же оттенка, что и ее волосы. Так и вижу его лицо в тот момент, когда он подарил ей этот кекс – галантный джентльмен, преподносящий даме кондитерский комплимент со смыслом. Она набрасывается на этот кекс так яростно, словно все это время просто умирала от голода. Засовывает большие куски в рот своими изрезанными руками.

– Кто-нибудь хочет прокомментировать работу Кэролайн?

Тишину вспарывает сдавленный смех Виктории. В руке Киры красноречиво поскрипывает ручка, которой она выводит слово «сука». Элеанор смотрит в пол убийственным взглядом.

– Интересно, – бормочет Урсула, оглядывая комнату, а потом замечает, что иногда тишина – это самый громкий отзыв.

– Да, – говорит Кэролайн.

Ее голос все еще звучит словно из заоблачной дали. Именно такой реакции она и ожидала. А мы можем дружно отправиться на хрен. Она засовывает в рот еще один кусок кекса. В уголках лавандового рта накапливаются лиловые крошки. Шрамы блестят в свете ламп.

Фоско тем временем пытается состряпать для нее хоть какую-то, пусть самую банальную, критику. Что ж, это что-то новое. Беременная пауза. Определенно новое, Кэролайн. Этот темный… роман, который ты нам только что представила. Еще одна беременная пауза. Снисходительная улыбка.

Обычно Фоско просто обожает рассказы Кэролайн, обрывочные сюжеты, посвященные тревожным молодым леди, которые и дня в своей жизни не проработали, а вместо этого предаются мрачным размышлениям в предзакатные часы, пошлым фантазиям и тоске. И все время что-то пекут.

– Конечно же, новое – это не плохо, Кэролайн. Как новый город, в котором теряешься снова и снова.