Возьми меня с собой - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Бочарова cтр.№ 48

Лера кивнула.

— И так будет всегда, — твердо пообещал он и повернул ключ зажигания.

По дороге они заехали в супермаркет, где Максимов оставил весьма внушительную сумму денег, подробно выспрашивая Леру о ее гастрономических вкусах и пристрастиях.

Она отвечала машинально, лишь бы не молчать, а мысли ее вертелись вокруг одного: у нее ничего не вышло, Скворцову продолжает грозить опасность, и она ничем не может ему помочь.

Они переступили порог квартиры, и, едва захлопнулась дверь, Лера оказалась в объятиях шефа. Два объемистых пакета с продуктами были небрежно брошены на пол, а Максимов нетерпеливо стаскивал с Леры пальто, увлекая ее в спальню. Всю его сдержанность, которую он проявлял эти два дня, как ветром сдуло. Сейчас перед Лерой был необузданный, обуреваемый страстью дикарь, тот самый, что набросился на нее тогда в кабинет, невзирая на разгар рабочего дня и на ее отчаянное сопротивление.

Она оглянуться не успела, как очутилась на постели. Теперь, когда спасительные таблетки не притупляли ее восприятия, эта горячечная близость показалась ей еще более отвратительной. Ласки Максимова совершенно не задевали ее, голова оставалась холодной, тело противилось чужим прикосновениям, словно отказываюсь принимать ненужную, постылую любовь.

И тем не менее нужно было вытерпеть всю эту пытку, не подать виду, что Максимов ей омерзителен, пытаться изобразить ответное чувство.

Наконец он пришел в себя. Его пальцы, причинявшие ей боль, ослабли и разжались, взгляд обрел обычную твердость и осмысленность, дыхание стало ровным. Они лежали бок о бок на широкой кровати, застеленной шелковой простыней нежно-кремового цвета. Лера пристально глядела в потолок, на роскошную, переливающуюся всеми хрустальными гранями люстру. Максимов тихонько гладил ее по волосам.

— Знаешь, — вполголоса серьезно проговорил он, — для меня это все так странно. Так удивительно.

— Что странно? — Лера мельком взглянула на его лицо, на чеканный, строгий профиль, суховатые, четко очерченные губы, властный подбородок.

— То, что я оказался способен на такие чувства. Еще год-полгода назад я бы рассмеялся в лицо тому, кто посмел бы намекнуть мне, что я напрочь потеряю голову из-за какой-то девчонки, почти годящейся мне в дочери. Презирал всех этих старых козлов, у которых при виде хорошенькой юной мордашки крышу сносит, а сам… — Он улыбнулся, мягко обнял Леру, прижал к себе. — Скажи честно, тебе хорошо со мной?

Она кивнула, не в силах ничего произнести.

Максимов сел, опершись спиной о подушку, взял с тумбочки сигареты.

— Я тебе уже говорил, эта квартира твоя. Хочешь, перевози сюда дочку, будем жить все вместе.

— У тебя же семья.

— Это уже не семья. — возразил он, докуривая. — Когда-нибудь ты поймешь меня. так бывает живешь с человеком много лет, так много, что кажется, целая вечность прошла, с тех лор как вы оказались вместе. Вы назубок выучиваете все привычки друг друга, знаете особенности, даже можете предугадать, что ваша, половинка скажет в следующий момент. Это, Леруся, смертная скука. От нее хочется бежать хоть на край света. И ты бежишь. Сходишься с одной женщиной, затем с другой, потом перестаешь их считать и запоминать. А дома в это время подрастают дети. И вот в один прекрасный момент ты вдруг осознаешь, что семьи как таковой, уже давно нет. Ничего нет. Дети взрослые, женщина, которая была рядом столько лет и безропотно терпела твои фокусы и искания, стала чужой. У нее своя, неведомая тебе жизнь, она просто ничего не говорила, никак не показывала это, по привычке стараясь создать видимость благополучия. И ты понимаешь, что свободен как ветер в поле. Но эта свобода не опьяняет, как прежде, нет, от нее хочется выть, она не нужна, эта чертова свобода. Потому что впереди маячит с маячит старость — и хочется, чтобы рядом был кто-то близкий, родной, от кого бы ты зависел на все сто. Понимаешь меня? — Он внимательно вгляделся в Лерино лицо, потом нежно провел пальцами по ее щеке: — Я хочу зависеть от тебя. Я тебя люблю. Я только сейчас понял, что это такое — любить женщину.

Лера слушала это романтическое признание и недоумевала столь странному в одном человеке сочетанию сентиментальности и жестокости, глубины чувств и расчетливого прагматизма.

Он не обманывал ее, это было видно: на его лице действительно отражалась целая гамма чувств, интонации его голоса были мягкими, нежными, а то, что он говорил, казалось искренним и выстраданным.

И в то же самое время в его голове четко прокручивался план, как не упустить свои деньги, план безнаказанного преступления.

— Хочешь, покажу тебе своих детей? — неожиданно предложил Максимов и, не дожидаясь ответа, встал. Подошел к секретеру, вынул из ящика небольшой, квадратный альбом в бархатном переплете.

— Вот смотри, — раскрыл он обложку.

На фотографии групповой портрет всей семьи: сам Максимов, очень молодой и невероятно красивый, с ослепительно белой улыбкой, похожий на испанского матадора, его жена, худощавая, голубоглазая блондинка с усталым взглядом, и двое детей, мальчик лет шести со смешным хохолком на затылке и толстенькая, только вышедшая из пеленочного возраста девочка.

— Это Колька, а это Юлька, — Максимов с улыбкой ткнул пальцем в карточку. — Мы тогда только переехали в Москву. До этого жили в Минске. А вот Коля уже первоклассник. — На другом снимке был изображен серьезный мальчик в школьной форме с букетом наперевес и ранцем за плечами, стоящий на ступеньках школы. — Жена снимала, — пояснил Максимов. — А я, как сейчас помню, не смог прийти, проводить его, дежурил. Как он разобиделся!

Взгляд его потеплел, он листал альбомные странички одну за другой, доверительно рассказывая Лере, когда и где были сняты карточки.

— Это Юлька на лошади. Страшная была трусиха, даром что двенадцать лет исполнилось, все боялась даже ногу в стремя засунуть. А коня звали так смешно, ты себе не представляешь — Братик. Отличный жеребец, спокойный, выдержанный. Юлька потом привязалась к нему, за уши не могли оттянуть.

— Сколько сейчас твоим детям? — спросила Лера.

— Дочке восемнадцать, а Николаю двадцать три. Он, пожалуй, единственный, кто полностью понимает меня. Юлька еще соплячка, у нее лишь кавалеры на уме, жена не в счет. А Колька — тот настоящий друг.

— А кто-нибудь из них знает про эту квартиру?

— Николай знает. У него и ключ есть, разрешаю сюда приводить девушек. Но ты не волнуйся, никто не будет претендовать на квартиру, она только твоя.

— Да нет. — Лера пожала плечами. — Я не боюсь. Просто так спросила.

Она действительно спросила об этом просто так, сама не зная почему. Может быть, ее изумило, что Максимов, ко всему прочему, еще и заботливый, любящий отец. Интересно, знают ли дети о том, на какие средства и какой ценой нажито благосостояние их отца? Наверняка не знают. А если узнают, станет ли для них шоком такое известие? Или они оба, и сын, и дочь, по наследству от папаши наделены таким же прочным иммунитетом к собственной совести? Так или иначе, но отцовские махинации позволили обоим жить в свое удовольствие, ни в чем не нуждаясь: девчонка катается на рысаках, парень водит в шикарную квартиру девиц. Небось и учатся, где надо на эти денежки.