Триггер - читать онлайн книгу. Автор: Полина Рей cтр.№ 13

— Иди в душ, а я расстелю тебе диван, — почти что командую прежде, чем похромать в спальню.

И только когда оказываюсь в прохладном полумраке, где на моей кровати сладко сопит Настя, понимаю, что была права. Во всём. С Ильёй иначе, похоже, просто не получится.

***

Меня будит настойчивое жужжание мобильника. Хочется зарыться головой под подушку и послать весь мир — и звонящих — к чертям собачьим. И я почти иду на поводу у своих желаний, когда до меня доходит, где именно проснулся.

Протянув руку, врубаю телефон, даже не взглянув на экран, и тоном, по которому сразу ясно, что я думаю о том, кто меня разбудил в такую рань, отвечаю:

— Да.

— Григоренко, ты вообще на работу сегодня планируешь заявиться?

Персидский собственной персоной. Тон ледяной, ничего хорошего не предвещающий. Пытаюсь найти взглядом часы, но ни черта не выходит.

— А сколько сейчас?

Молчание. Только кажется, что на том конце ох*ели настолько, что мне в итоге капец. Убираю трубку от уха и смотрю на экран. Почти десять утра. Мать твою…

— Я буду через двадцать минут, — хриплю в ответ, и Персидский отключает связь.

Растираю лицо ладонями и думаю о том, что пошлю Вадима на хер сразу, если он сделает хоть намёк на то, что я ночевал не дома. А если ещё приплетёт Катю — то я за себя вообще не ручаюсь.

Наскоро натягиваю шмотки, которые, почему-то, оказываются аккуратно сложенными на стуле рядом с диваном. Даже не помню, как вчера провалился в сон, едва успев стащить с себя джинсы и рубашку. Выходит, Катя потом заходила ко мне и убрала барахло с пола. Это странным образом пробуждает внутри то чувство, какое уже не раз испытывал по отношению к Персидской.

Сама она крепко спит, прижав к себе Настьку. И та тоже дрыхнет. Даже вспомнить не могу, когда она в последний раз так долго и крепко спала.

Я думал, что могу испытывать ревность? Был идиотом. Улыбаться хочется во весь рот, от того, что вижу. И тепло разливается в груди, острое такое, живое, настоящее.

— Кать…

Наклонившись, осторожно провожу по предплечью Персидской, тут же отдёргивая руку, словно обжёгся. Впрочем, ощущение схожие.

— Кать… Я поехал. Настю будить и забирать?

Она распахивает глаза, сначала словно не понимает, где находится, но тут же мотает головой.

— Неа. Оставь её со мной, хорошо? Мы доспим и по делам съездим. И в зоопарк тоже съездим… — шепчет сквозь сон.

Хорошо бы только не решила, когда проснётся, что всё это ей привиделось.

Размышляю пару секунд прежде, чем выйти из спальни. На крайняк телефоны есть у обоих. Если что — подорвусь и заберу малую. Когда обуваюсь, слышу громкий шёпот из спальни:

— И ключи возьми, справа от двери висят.

И снова улыбаюсь, как самый настоящий придурок.

В офисе Вадим сразу даёт понять, что не настроен на беседу. Всё лаконично и по делу, слова цедит сквозь крепко стиснутые зубы. Мда, мать-перемать, если так и дальше пойдёт, мне будет проще все дела решать по телефону, а не приезжать сюда, чтобы огрести.

— Что с этой старой калошей?

— С кем?

— Ты знаешь, с кем.

Персидский на несколько секунд поднимает голову, отвлекаясь от бумаг, которые типа читает. Смотрит на меня пристально, только в его взгляде совсем не интерес к делу. Скорее — желание понять что-то обо мне. И я, кажется, прекрасно знаю, что именно.

— Ты про Самойлову? — сдаюсь я, когда молчание затягивается.

— Именно.

— Пока ничего. Сейчас планирую скататься по оставленным ей адресам. Один далеко за городом.

— Почему сразу не скатался?

— Потому что обрабатывал инфу.

Персидский усмехается, и в этой усмешке нет ничего, что было бы положительным для меня. Есть желание задеть, уесть — вижу его в том, как искривляет губы Вадим.

— Ты стал слишком медлительным. Может, стоит подумать о смене поля деятельности?

Это даже не намёк — открытое указание на дверь, хоть Персидский и пытается его завуалировать. Только я знаю его слишком хорошо, чтобы строить иллюзии на этот счёт.

— У тебя ко мне какие-то претензии?

Иду ва-банк, возвращаясь к столу Вадима от двери, до которой почти дошёл, собираясь ехать по адресам, данным Самойловой. Опираюсь руками на полированную поверхность и смотрю на мужа Кати. Пристально так, пытаясь реально уловить, что он думает. Хотя бы частично — ясное дело, что сделать в подробностях мне это вряд ли удастся, да не очень-то и хочется.

— А должны быть претензии? — отбивает он подачу, нехорошо ухмыляясь.

— Тебе виднее. Но если они есть, предпочту, чтобы ты высказал мне их лично, а не ходил вокруг да около.

Он молчит пару минут. Крутится на стуле вправо и влево, сложив руки на коленях домиком. На меня не смотрит, а вот я — вынужден следить за каждой эмоцией, написанной на лице Персидского.

— К тебе у меня претензий никаких, если только ты границ не переходишь.

— Границ? — Теперь уже и я отвечаю ухмылкой. — В отношении кого?

— Илюх, ты ведь парень умный. Не зря я тебя сделал заместителем своим. Не заставляй меня об этом пожалеть.

Он поднимается из-за стола и подходит к стеллажу, откуда выуживает стопку папок. Кладёт их передо мной. Не нравятся мне ни эти полутона, ни намёки его, которые красноречивее и прямее любых слов говорят о том, что мне сделано предупреждение. И послать хочется Персидского, от души так, чтобы шёл на х*й со своими задвигонами.

— Вот несколько дел, у меня руки до них никак не дойдут. Кое-какими собирался лично заняться, но думаю, ты справишься не хуже.

— На мне сейчас Самойловы и проверка у Кудашова.

— Ты реально? У Самойловых там всё беспросветно. Не трать на неё время. Я думал, ты уже везде побывал и закроешь дело.

— Она платит деньги. Точно так же, как и другие клиенты. И я, следовательно, буду заниматься её делом точно в таком же объёме.

— А я против? Занимайся. И вот этими займись тоже.

Он отворачивается к окну, засовывает руки в карманы брюк, давая понять, что разговор окончен. А я выхожу из кабинета Персидского, унося с собой кипу папок и нехорошее предчувствие.

Значит, решил нагрузить меня по полной. Отлично. Я всегда найду, как извернуться, если мне это понадобится.

Этот день, который мы проводим с Настей без необходимости нестись сломя голову на работу и в принципе смотреть на часы, какой-то совершенно особенный. Таких и не было никогда в моей жизни, даже когда мы просто гуляли рука об руку с Вадимом, юные, счастливые и беззаботные. Сейчас, когда малышка без умолку болтала, не забывая лакомиться шоколадно-сливочным мороженым, и когда бегала от клетки к клетке и восторженно охала и ахала, мне казалось, что никто и ничто не способно сравниться с этим восторгом, настоящим и искренним.