Меч Эроса - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 58

– Почему? – удивилась Эфимия и вдруг всплеснула руками: – Не может быть… как же я не догадалась раньше?.. Неужели?.. Скажи, как твое имя?

– Родоклея, – прохныкала сводня. – Неужели Тимандра говорила обо мне? Я ведь знала ее еще в те времена, когда она звалась Идоменой…

– Говорила, – кивнула Эфимия. – Но она не держала на тебя зла. Пойдем! У меня слишком мало сил, я не дойду сама, а ждать нельзя! Если ты поможешь Тимандре спасти Хореса, она простит тебя, я уверена!

– В ответ я попрошу только дать мне приют, укрыть меня от Фирио! – взмолилась Родоклея.

– Думаю, верховная жрица даст тебе приют – ведь Хорес Евпартрид ее давний друг, мне говорила Тимандра, – слабо улыбнулась Эфимия. – А теперь пора идти!

Это было легче сказать, чем сделать. Эфимия еле передвигала ноги, и Родоклея то и дело останавливалась, чтобы прислонить ее к какой-нибудь ограде и освежить водой, которую они, на счастье, догадались прихватить с собой из дома Таусы в тыквенной бутылке.

Казалось, они целый век бредут из Северного предместья к площади Храма! Но вот наконец показались знакомые высокие ступени, и обе женщины радостно переглянулись. Однако Родоклея тут же тяжко вздохнула, представив, каким мучением станет для них подъем к вратам храма, который возвышался над городом.

Силы Эфимии кончились уже на третьей ступени. Она поникла на каменную плиту и простонала:

– Родоклея, ты должна идти одна. Я больше не могу!

– Я не пойду! – взвизгнула Родоклея. – Тимандра меня и слушать не станет! Она мне не поверит! Она…

– О Великая Богиня! – вдруг раздался рядом с ними изумленный девичий крик, и Родоклея, оглянувшись, увидела двух девушек в серых хитонах и плащах, а рядом с ним – осанистого евнуха в белом одеянии.

– Тимандра! Адония! – простонала Эфимия, протягивая к ним руки.

– Ты вернулась! – закричали девушки и бросились к ней. – А мы так беспокоились! Мы оплакивали тебя!

– Я вчера искала тебя по городу в сопровождении стражников архонта! – рассказывала Тимандра, усаживая измученную подругу поудобнее. – А сегодня верховная жрицы велела новому евнуху сопровождать нас к твоим родным. Мы надеялись узнать, вдруг ты подала о себе весть. Но где ты была? Что с тобой случилось?

– Это очень долго рассказывать, – прошелестела Эфимия. – Меня помогла Родоклея.

– Родоклея?! – Тимандра так резко повернулась к сводне, что чуть не упала.

Зато упала та – на колени. И молящее сложила руки:

– Идомена, девочка моя… Кора… Прости…

Тимандра протянула руку и погладила Родоклею по седой голове:

– Мне не за что прощать тебя. А за спасение Эфимии я сама встану перед тобой на колени – в знак благодарности!

– Я буду молить о приюте при школе гетер! – захныкала старая сводня. – Я вам пригожусь!

– Думаю, верховная жрица тебе поможет, – улыбнулась Тимандра. – Ведь она знакома с тобой еще по Афинам. Она рассказывала, что с твоей помощью нашла жену одному человеку… Хоресу Евпатриду…

– Хорес Евпатрид! – слабым голосом вскричала Эфимия. – Мы чуть не забыли, Родоклея! Мы чуть не забыли, что Фирио хочет его убить!

Коринф, Южная окраина, булевтерий

Слугам архонта пришлось потрудиться, чтобы вместить в не слишком большой внутренний двор булевтерия столько гостей, да еще устроить поудобнее, тем более, что это был тот редкий случай, когда вместе собирались и мужчины, и женщины. В театрах было гораздо проще: народ вперемежку садился на скамьях амфитеатра, – а здесь все же предполагалось задать небольшой пир. Весь двор был поделен на три части: первая – помост для выступлений танцоров, актеров и музыкантов, справа – столы для мужчин с апоклинтрами вокруг них, слева – это была самая маленькая часть – столы для женщин и стулья, на которых предстояло сидеть жрицам и избранным супругам самых именитых горожан.

Все приглашенные женщины были столь почтенных лет, что верховная жрица храма Афродиты среди них казалась просто юной девушкой! Однако мужчины, которых, как всегда, раззадорило вино, прекрасно знали, что, если верховная жрица отдается кому попало на ступенях своего храма во дни Афродиты, то сейчас она не менее неприкосновенна, чем прабабушка архонта, а потому даже взглядом, исполненным похоти, ее нельзя оскорбить. И мужчины с нетерпением ждали, когда начнется представление, чтобы хоть немного повеселиться.

Однако сначала отзвучали все пылкие речи, которыми обычно напутствуются люди, решившие выступить в военный поход. Пока не было высказано ни слова о том, что Коринф, скорее всего, примет сторону Спарты против Афин, чтобы потеснить этих гордецов. Сейчас главное было – собрать боеспособное войско… которому пока еще безразлично, на чьей стороне сражаться, лишь бы победа принесла больше выгод великому городу Коринфу!

Наконец пир закончился, рабы убрали со стола еду, оставив только кратеры с вином.

Помост заполнили актеры театра Диониса, которые разыграли короткое представление из истории Коринфа. Речь в нем шла о том, как синевласый Посейдон и сияющий Гелиос, бог солнца, перессорились из-за власти над Истмом. ^[110] Рассудить свой спор они позвали гекатонхейра ^[111] Эгеона по прозвищу Бриарей, то есть Могучий.

Бриарей славился не только силой, но и умом. Он присудил Посейдону Истм с омывающими его морями, а Гелиосу – Акрокоринф. Все остались довольны. Впрочем, Гелиос вскоре подарил Акрокоринф Афродите – в знак своей любви, на которую Афродита охотно ответила.

Переложил эту историю в стихи один из известнейших поэтов, Аристодемус Коринфский, и, когда его пэзо ^[112] ставили на сцене театра Диониса, она выглядела весьма внушительно, потому что каждый хорег ^[113] считал своим долгом соорудить достоверный наряд для актера, которому предстояло играть сторукого и пятидесятиглавого Бриарея, а также подобрать на роль Афродиты самого изящного и женственного актера с нежным голосом. Однако помост, воздвигнутый в булевтерии, был гораздо меньше, чем сцена театра Диониса, поэтому актеры вышли без грима и костюмов, чтобы только прочесть прекрасные стихи Аристодемуса Коринфского.

Зрители, впрочем, остались вполне довольны и теперь с нетерпением ждали выступления музыкантов и юных аулетрид.

Чтобы гости, выпившие уже немало, не шумели слишком громко и не заглушали музыку и речь актеров, за порядном следили общественные рабы, стражники архонта. Полсотни их было отряжено сюда. Часть стояла вдоль стен, часть расхаживала по залу, держа руку у пояса, на которых висели их короткие широкие ножи. Вокруг булевтерия, конечно, тоже была выставлена небольшая охрана.