Проклятый дар - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Кашор cтр.№ 88

— Если бы все было так просто, — сухо сказала Катса.

— У него с глазами что-то странное, — заметила Биттерблу.

— Да, — сказала Катса, — мне кажется, у него самые странные глаза во всех семи королевствах. Но я думала, ты заметишь это чуть пораньше.

— Нет, — отмахнулась Биттерблу, — я имею в виду, с его глазами что-то не так.

С его глазами что-то не так.

Да, с ними и вправду теперь что-то не так. Он больше не смотрит ни на нее, ни на остальных. Как будто ему больно поднимать глаза, и глядеть на другого. Как будто…

И тут в ее голове, откуда ни возьмись, возник образ: По летит в залитую светом пропасть, огромное тело лошади падает следом. По с шумом падает лицом вводу, а прямо на него обрушивается лошадь.

И другие образы. По, слабый и посеревший, сидит перед огнем, все лицо его — сплошной черный синяк. По косится на нее и трет глаза.

Катса подавилась куском хлеба. Вскочила на ноги и опрокинула стул.

Скай похлопал ее по спине.

— Великие моря! Катса, ты в порядку?

Катса закашлялась, пробормотала что-то о том, что надо пойти проверить хромую лошадь, и вылетела из хижины.

У лошадей она По не нашла, но когда спросила о нем, один из стражников указал в направлении озера. Катса миновала хижину и побежала по холму.

Он стоял спиной к ней и смотрел на замерзшее озеро: плечи опущены, руки в карманах.

— Я помню, что ты неуязвима, Катса, — не оборачиваясь, сказал он. — Но даже тебе следует надевать плащ, когда выходишь из дома.

— По, — проговорила она. — Обернись и посмотри на меня.

Он опустил голову, плечи поднялись и опустились от глубокого вздоха. Но он не повернулся.

— По, — повторила Катса. — Посмотри на меня.

На этот раз он повернулся, очень медленно, и посмотрел ей в лицо. Казалось, их взгляды скрестились, но это длилось лишь мгновение. Потом он опустил глаза, и они снова стали пустыми. Она видела, как это произошло — видела, как опустели его глаза.

— По, — прошептала Катса. — Ты не видишь?

И тогда в нем словно что-то сломалось. Он упал на колени, и на щеке прочертила ледяную дорожку слеза. Когда Катса подошла и опустилась перед ним, он позволил ей приблизиться. Перестал бороться с собой и впустил ее. Катса обняла его, а он прижался к ней так крепко, что едва не задушил, и разрыдался, уткнувшись лицом ей в шею. Она обнимала По, просто обнимала, и гладила, и целовала его холодное лицо.

— Катса, — повторял он сквозь рыдания. — Катса.

Они простояли так очень долго.

В то утро поднялся сильный ветер. Днем он превратился в слабую, но сырую снежную бурю.

— Даже думать не хочу о еще одном зимнем путешествии, — сказала Биттерблу в полусне, свернувшись у огня. — Теперь, когда По с нами, разве нельзя остаться здесь, Катса, пока снег не перестанет?

Но за этой бурей последовала другая, а затем еще одна, как будто зима наплевала на календарь и решила, что, пожалуй, никогда не кончится. Биттерблу отправила двух стражей с письмом к Рору. Pop написал в ответ из замка Биттерблу, что она ничего не теряет — чем больше времени она даст ему, чтобы развеять всю ложь Лека, тем более гладко и безопасно пройдет ее восхождение на престол. Он планирует устроить коронацию, когда начнется настоящая весна, а она может пока пережидать бури, сколько ей будет угодно.

Катса понимала, как теснота в хижине мучает По, вынужденного скрывать свою печальную тайну. Но раз все остаются, то ему, по крайней мере, пока не придется открывать свое намерение остаться в лесу. Он ничем не выдавал своих мук и помог стражникам отвести лошадей к ближайшему укрытию в скалах, которое, как сообщил, обнаружил, пока оправлялся от ран.

Он рассказывал, как все случилось, урывками, только когда им с Катсой удавалось ненадолго остаться наедине.

День, когда Катса и Биттерблу уехали, оказался для него очень тяжелим. Он еще мог видеть, но со зрением было что-то не так. Что-то изменилось, и он был слишком запутан, чтобы понять, что именно, но его не оставляло дурное предчувствие.

— Ты не сказал мне, — сказала Катса. — И позволил бросить тебя в таком состоянии.

— Если бы я сказал, ты бы ни за что не уехала. А ехать было необходимо.

По, спотыкаясь, доковылял до кровати. Большую часть дня он провел, лежа на здоровом боку с закрытыми глазами, ожидая, когда воины Лека отойдут подальше и пройдет головокружение. Он пытался убедить себя, что как только его разум прояснится, со зрением произойдет то же самое. Но, проснувшись на следующее утро, он открыл глаза и уперся взглядом во тьму.

— Я был зол, — говорил он ей. — И с трудом держался на ногах. У меня кончилась еда, а значит, нужно было идти к ловушке для рыбы. Но мне было все равно. Я не ел ни в тот день, ни на следующий.

В конце концов привел его к пруду не голод, а воины Лека. Он почувствовал, как они карабкаются по камням, приближаясь к хижине.

— Я встал и пошел, спотыкаясь, — рассказывал он, — еще до того, как понял, что делаю. Я неуклюже метался по дому, собирая свои вещи, а потом вышел, чтобы спрятать их в какую-нибудь щель в скале. Я был не в себе и наверняка постоянно падал. Но я знал, где находится озеро, и добрался до него. Вода была ужасная, просто ледяная, но она взбодрила меня, и почему-то в воде голова меньше кружилась, чем на суше. Я кое-как добрался до пещеры и забрался на камень И вот тогда, в пещере, слушая крики воинов снаружи и стуча зубами так, что боялся случайно откусить себе язык… я обрел ее, Катса.

Он затих и молчал так долго, что Катса подумала, уж не забыл ли он, о чем рассказывал.

— Что же ты обрел?

По удивленно обернулся к ней.

— Ясность, — сказал он. — Мои мысли прояснились. В пещере не было ни лучика света, кромешная тьма. И все же мой Дар показал мне ее всю невероятно живо. И тут я понял, что делаю. Сижу в хижине, жалея самого себя, пока Лек на свободе, а людям грозит опасность. В пещере меня осенило, как я гадок.

Мысли о Леке заставили По нырнуть обратно в воду, выплыть из пещеры и осмотреть ловушку с рыбой. Промерзнув насквозь, он доковылял до хижины и разжег огонь. Следующие несколько дней были кошмаром.

— Я был слаб и болен, и у меня кружилась голова. Сначала я не ходил никуда, кроме ловушки. Потом, вспоминая о Леке, продвинулся дальше. Когда я сидел, равновесие было сносным, и я сделал лук. С мыслями о Леке я тренировался стрелять из него.

Он опустил голову и погрузился в молчание, и Катсе стало ясно, что было потом. По постоянно думал о Леке — это был его стимул не сдаваться. Он заставил себя выздороветь и снова обрести равновесие. А теперь они вернулись к нему со счастливой новостью, что Лек мертв. У По больше не осталось стимула, и его снова стало душить горе.