Артур - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Лохед cтр.№ 26

Навстречу нам попались несколько монахов, которые сказали, что Мерлин действительно ушел в храм и попросил оставить его в одиночестве. Никто его с тех пор не видел. Никто не посмел его беспокоить.

Харита поблагодарила братьев, и мы начали подъем по крутой тропке.

Храм стоит на пригорке у самого подножия Тора. Место это свято, ибо именно здесь учение Христа было впервые проповедано на Острове Могущественного. И отсюда пошло на нашей земле почитание Истинного Бога.

Само святилище маленькое, круглое, стены его сплетены из прутьев, заполнены землей и побелены. Голый земляной пол метут каждый день, соломенную крышу каждый год обновляют, и церковка всегда как новая.

Не так давно у основания холма выросла монашеская обитель, так что о храме постоянно заботятся. Сам же монастырь попечением Хариты превратился в место врачевания недужных. Владычица озера — как зовет Хариту простой люд — славится даром исцеления.

Мы поднялись на холм и подошли к храму. Оттуда не доносилось ни звука. Ветер утих, все было неподвижно, и даже птицы замолкли. Мгновение мы прислушивались, потом шагнули в низкий дверной проем. Внутри уже сгустились сумерки.

Сначала мы ничего не увидели, кроме темной кучи перед алтарем — словно нерадивый монах забыл на полу кипу тряпья. Мы подошли, и Харита опустилась на колени.

— Мерлин? — Она коснулась кучи рукой, и та шевельнулась от ее прикосновения. Зашуршала ткань, из-под ее края выкатился Мерлин.

— Мерлин?

— Ой, мама… — Лицо его бледно поблескивало в угасающем свете. — Я… кажется, я заснул.

— Идем, — промолвила Харита, наклоняясь над ним, — мы заберем тебя домой.

— Мама, — сказал Мерлин, поднимаясь на колени и разматывая с себя алтарный покров. Лицо его было изможденным, как будто во сне он сражался с демонами. — Прости. Я собирался провести последний день с тобой, а сам…

— Все хорошо, — быстро отвечала Харита. — Ну, идем домой.

Мерлин медленно встал. Я поднял покрывало, встряхнул, положил на алтарь и повернулся, чтобы идти за Мерлином и Харитой. В этот миг мой взгляд привлекло темное пятно на полу… Пот? Слезы?

Земля отсырела там, где припал к ней лицом Мерлин.

Мы покинули Стеклянный Остров, как и собирались, на следующий день, к большому огорчению Хариты. Прощание вышло печальным. Мы знали, сколько на острове зла и какие напасти способна наслать Моргана. Всех мучили тяжкие предчувствия.

С наступлением нового времени года мир стал более холодным и диким. Лето промчалось, как олень через папоротник, и зима-охотница уже приготовилась устремиться за ним в погоню.

Земля вынашивала беду. Зловещая, угрожающая, словно лихо притаилось за каждой корягой и гибель — за каждой кочкой. Зло поселилось в пустынных местах, из глухих уголков растекалась пагуба.

Не помню края, столь придавленного страхом. И сам путь странно преобразился: привычные дороги пугали неведомыми опасностями. Каждый шаг давался с трудом.

Мерлин ехал, закутавшись в плащ, склонив голову и положив ладони на переднюю луку седла. Случайный встречный подумал бы, что он молится. Но нет — то разбитый военачальник возвращался домой с позором.

Как-то серым вечером, проезжая владения Морганога, мы встретили человек пятьдесят икенов — старики, женщины и дети гнали перед собой несколько коров и десяток овец. Сзади подпрыгивали четыре возка. Люди молчали, в сгущающемся тумане слышалось лишь блеянье овец да скрип деревянных колес.

Мерлин заговорил с икенами и выслушал печальные вести: их поселение, как и многие соседние, три дня назад разорено саксами.

— Горько слышать, — сочувственно отвечал Мерлин.

— Да и рассказывать нерадостно, — сказал предводитель икенов, мужчина с раной от топора в боку. — Прибрежные укрепления пали. Весь край остался без защиты.

— А что Коледак? — спросил Мерлин.

— Убит вместе со всей дружиной. Никого в живых не осталось. Морские волки никому не дали уйти. Захватив укрепления, они принялись за деревни. Мы ушли, как только увидели дым на востоке.

— Наша деревня маленькая, соседние сожгли и разграбили еще раньше, — поведала изможденная женщина рядом с ним.

— Да, — печально подтвердил раненый. — Боюсь, им досталось похлеще нашего. Говорят, южнее, на саксонском берегу, еще хуже.

Поручив их Богу, мы двинулись дальше.

Той ночью Мерлин всматривался в пламя нашего походного костра, ища знак. То, что он увидел, сулило мало утешения, мало света, чтобы рассеять сгущающийся мрак. В целом путь наш был наполнен горестями и страхом.

В Каер Мелин приехали под проливным дождем. Промокшие до нитки, дрожащие от холода, стояли мы перед огнем в новехоньком чертоге Артура, чувствуя, как жизнь понемногу возвращается в застывшие члены. Молодой предводитель принес и своей рукой подал нам горячий глинтвейн.

— Мирддин! Пеллеас! Радость какая! — приветствовал он нас. — Как вам жилось на юге, друзья мои?

Мерлин даже не попытался смягчить ответ.

— Беда подступает, мой мальчик, — сказал он, — и тьма может скоро поглотить нас.

Артур по-прежнему с улыбкой на широком лице переводил взгляд с меня на него, словно не желая верить. И впрямь — в доме было тепло, огонь пылал ярко — слова отчаяния казались пустым звуком.

— Как так?

— На этой земле есть сила, которая не успокоится, пока не покорит нас всех.

— Ладно, это забота на завтра. Сегодня я с друзьями, и вино — доброе. — Артур поднял кубок. — За погибель наших врагов! И за ваше благополучное возвращение!

Думаю, только радостный прием, который оказал нам Артур, помог Мерлину выбраться из пучины отчаяния.

Я видел, как мой хозяин смотрит на юного предводителя, исполненного жизни и молодого рвения, и решает ради него отбросить навязчивую тоску. На моих глазах Мерлин расправил плечи и вскинул голову. Он улыбнулся, пусть через силу, но все-таки улыбнулся, и привет его был искренним.

Итак, вскоре после нашего прибытия в Каер Мелин пелена, лежавшая у Мерлина на душе, стала спадать. Как я уже сказал, это заслуга Артура. С самого начала он проявлял редчайшее качество: радость, которая рождалась из трудностей, крепла в невзгодах и расцветала в страданиях.

Артур умел отыскать золотой лучик надежды в поражении, проблеск синевы средь ненастного неба. Вот что делало его победителем — человеком, за которого охотно отдадут жизнь. Пыл и уверенность Артура стали кремнем и огнивом для сухого трута людских сердец. Научившись высекать искру, он мог зажечь пламя, когда сочтет нужным. И это, скажу вам, было зрелище!

В ту ночь, когда мы вместе сидели у очага, мой хозяин вопреки всему поверил в наше спасение. Думаю, перед ним начали проступать очертания грядущей надежды: больше, выше, величественнее, чище и много сильнее всего, что виделось ему прежде.