Актер. Часть 2 - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кова cтр.№ 46

— Кто это сделал?

— Я.

Радек вздрогнул. «Ты идиот? Тоже, нашел себе спарринг-партнера!»

— Зачем?

— В воспитательных целях. — Чудотворец непроизвольно потер запястье, и Радек, проследив за его движением, заметил на нем следы мелких зубов.

«То есть она тебе еще и сдачи дала? Ну что сказать, весело».

— Кто она? — продолжая наблюдать за девчонкой, Радек присел перед ноутбуком на корточки.

— Падчерица Эстархиди.

Что представлял из себя Костас, Радек отлично знал (успел пересечься с ним по делам группировки) и иллюзий на счет грека не строил. Эстархиди — человек хитрый, властный, злопамятный. Но слабый. Как надувной шарик. Ткни такого пальцем — продавишь. А что до девчонки, которая продолжала сверлить взглядом камеру, то тут, похоже, был совсем другой коленкор. Радек по-свойски подвернул под себя ногу и обернулся:

— Почему я до сих пор не знал о ней?

— Потому что тогда она меня не интересовала... Слушай, друг мой, а не слишком ли много вопросов?

И, в общем, намек был ясен. «Ты здесь за тем, чтобы отвечать, а не спрашивать». Радек машинально кивнул, обдумывая то, что к тому моменту успело прийти ему в голову. Впрочем, эту догадку нужно было проверить.

— А есть другие записи с ней?

— Какие «другие»? — нетерпеливо вздохнул Чудотворец.

— Ну, где она дома, или на улице, или с друзьями... не знаю. Короче, я хочу посмотреть, как она ведет себя в привычной среде.

— Я тогда ее не записывал. Но могу показать кое-что из ее семейных архивов. Снимки были сделаны ее матерью Лидией.

Чудотворец пересек комнату, покопался в старинном комоде («Четверть миллиона на черном рынке, если не больше») и перебросил Радеку флешку. Радек поймал ее на лету и вставил разъем в приемник, продолжая краем глаз следить за девчонкой. Та по-прежнему сидела в кресле, не сводя взгляда с камеры. Подошел Чудотворец. Встав позади Радека, он в свой черед принялся наблюдать, как тот быстро и точечно отсеивает ненужные ему снимки. Радек задерживался только на тех фотографиях, где лицо девочки было взято крупным планом. Тем временем сам Радек исследовал, оценивал, изучал и делал выводы.

Вот она с двумя смешными белобрысыми хвостиками сидит на песке и, глубоко погрузившись в свои мысли, смотрит на море. Поза расслабленная, но на лице заметна грусть. Она точно отрезала себя от внешнего мира. Вот ее, видимо, окликнула мать, раз она, обернувшись, вопросительно глядит в объектив камеры. Но при этом в ее глазах заметны боль и любовь, точно мать, которую она вопреки всему продолжает любить, ее когда-то жестоко обидела. Вот еще один снимок, где она позирует с Эстархиди, и опять без улыбки. Она не скована, очень естественна, но ведет себя так, точно отстранилась. И, наконец, единственный снимок, на котором дрогнули пальцы Радека, до этого спокойно лежавшие на клавиатуре. Видимо, мать успела подловить дочь в тот момент, когда та этого не ждала. Сияющие зеленые глаза, обрамленное светлыми волосами лицо, и искрометная улыбка, от которой у Радека на секунду перехватило дыхание.

— Когда это было снято? — Он спиной чувствовал тяжелый взгляд Чудотворца.

— Насколько я помню, Лидия говорила, что в тот день она пришла из кино, — медленно произнес Чудотворец. — Смотрела фильм с какой-то восходящей звездой. Кстати, это любимый снимок Лидии.

Зато Радек понял, что увидел в ней Он. В их искореженных жизнях этот взгляд и улыбка были, как поцелуй солнца, который ты хочешь оставить себе и приручить, чтобы слышать, как все еще бьется твоё окаменевшее, обросшее шерстью, но до сих пор обычное глупое сердце.

— Ну и что скажет мастер по психологическим ухищрениям? — между тем уже насмешливо отвлек его Чудотворец.

И вот тогда Радек скажет то, из-за чего будет каяться не раз:

— Ее проще пристрелить, чем прибрать к рукам. Поверь, ты ее не сломаешь.

Растеклась долгая пауза. Чудотворец удивленно смотрел на него, переваривая то, что услышал. И Радек, молодой, самоуверенный, самодовольный дурак, решил до конца пояснить свою мысль:

— Понимаешь, она другая. В ней сидит то, чего нет у большинства людей. Она знает, что всегда будет права — и она будет права. Это можно считать упрямством, дурью, принципиальностью, но пока ты будешь на пальцах доказывать ей, что то, что ты говоришь, верно, она молча пошлет тебя на хрен и сосредоточится исключительно на своих делах, доказывая тебе свою правоту своим поведением.

— По трупам пойдет? — холодно осведомился Чудотворец.

— Нет, — Радек покачал головой, — нет. Вот этого она как раз делать не станет. Но для таких, как она, по-настоящему люди умирают морально, а не физически. У нее в голове свой своеобразный баланс зла и добра и свои нормы и ценности. Не самый простой жизненный выбор, но по-своему очень честный. И если с матерью у нее, как я понимаю, не самые доверительные отношения, но ее она будет любить до гробовой доски и никому не позволит марать память о ней, то...

Радек пожал плечами и замолчал.

— Ну, ну, договаривай, — Чудотворец склонил голову набок.

«Ладно, босс, ты сам этого хотел».

— ... то тебя она ненавидит. И рано или поздно она сделает все, чтобы поставить тебя на место. Причем воспользуется для этого твоими же средствами. Она не простит тебе то, что ты ломаешь ее. Теперь понимаешь?

Новая пауза, на этот раз тяжелая, даже сложная. Радек увидел в монитор, как вроде бы соглашаясь с ним Чудотворец кивнул, но потом Его черты хищнически обточились. Обойдя стол, Он наклонился к нему. У Его губ появилась жестокая складка:

— Хочешь на спор, что я вылеплю из нее то, что мне нужно?

— О Господи, мать твою, да зачем? — Радек остолбенело глядел на Него. — Ей же всего шестнадцать! Ну, огрызнулась она, ну ты ее повоспитывал. Но зачем усложнять жизнь ей и себе, устраивая ей избиения во имя чего-то... не знаю, но чего, может быть, даже не существует?

Чудотворец, не мигая, смотрел на него. Потом поманил его пальцем:

— Причина есть. У нее глаза моей матери. Кстати, ты не спросил, как ее зовут. Так вот, эту, — кивок на монитор, — зовут Лизой, но для всех она будет Элизабет. Так звали мою мать. И я или убью ее, или заставлю стать моей до мозга костей, какой когда-то была моя мать.

И Радека продрал по коже мороз. Взгляд у Чудотворца был просто чудовищным.

— Вот так-то. Всё, свободен, дружок. — Он так и сказал ему по-русски «Дружок». Как своему псу. — Да, я весьма благодарен тебе за совет.

И можно было рвать на себе волосы, начинать бить себя в грудь и пытаться отговорить Чудотворца, но... Но сказанного ты уже не воротишь. Всего одна фраза, всего несколько слов, запальчиво слетевших с губ Радека, и был запущен часовой механизм того жуткого восьмилетнего противостояния.

Ну, а дальше Радек, то ли испытывая чувство вины, то ли какой-то больной интерес к судьбе этой девочки, то ли постигая себя, непостижимого, станет под любыми предлогами приезжать в Грецию, чтобы узнать о ней больше. Собирая по крупицам жалкие факты о ней, он начнет ее жалеть. А потом, шаг за шагом втираясь в доверие к Чудотворцу, он попытается поговорить с ней и сблизиться.