Живой журнал - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кова cтр.№ 3

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Живой журнал | Автор книги - Юлия Кова

Cтраница 3
читать онлайн книги бесплатно

Дома меня ждал комплексный обед из «трёх блюд»: суп, ремень и зубодробительная лекция о моём поведении. На следующий день из командировки явился мой отец и с порога объявил, что завтра к нам придёт дядя Саша Фадеев — его сослуживец и лучший друг. Папа подмигнул мне, и я понял: отец знает всё о моих проделках, но мне за это опять ничего не будет. Тогда мне казалось, что мой отец понимает меня лучше, чем мать. И что папа останется дома и больше никуда не уедет. На следующее утро меня ожидал «сюрприз», от которого я прямо—таки зверею: вместо того, чтобы остаться, отец снова смылся в командировку. Сразу после его отъезда за меня взялись Дядьсаша и мать — этот вечный, проклятый «совет двух», который решил запрячь меня на все лето к преподавателю по английскому языку. Я отбрыкивался, как мог. Разметал в пух и прах все их доводы. Грозил, что в ПТУ переведусь. Представив свою кровинушку с большим слесарным ключом в руках, мама разрыдалась. Её слёзы всё и решили. (Но вообще—то со стороны мамы это был прямо—таки иезуитский номер, потому что ни тогда, ни сейчас я органически не перевариваю женских слез в любом качестве, исполнении и количестве). Друг отца, Дядьсаша, тоже сыграл свою роль. Этот «подкаблучник» пришёл на выручке маме Свете и выдал мне записку с адресом учительницы, а на дорожку ещё и внушительный подзатыльник. «Дуй на английский, я кому сказал», — скомандовал Дядьсаша. Боясь его гнева (вру: значение имели только слёзы матери) я пообещал «совету двух» ходить на занятия.

И я ходил. Неожиданно для себя втянулся в изучение английского и ездил на «Алексеевскую» два полных летних месяца. Правда, дело было не столько в английском, к которому я неожиданно почувствовал вкус, сколько в семнадцатилетней внучке «училки». Просто я по—настоящему, жадно и в первый раз захотел женщину. Захотел так, что чуть не умер. Тогда мне казалось, что я влюблен один раз и на всю жизнь. Сейчас это кажется уморительным, но, как ни странно, влюбляться у меня больше не получается. Не то, чтобы я к этому стремился или этого избегал: у меня просто не получается. Ирония судьбы: бабник Андрей по натуре моногамен… В общем, однолюб я там или кто, но за пять месяцев до моего четырнадцатилетия из командировки вернулся отец, который устроил «совету двух» разнос по всей строгости. Отца взбесило, что Дядьсаша отправил меня именно на «Алексеевскую». «Зачем ты послали Андрея к тем людям?» — орал на Дядьсашу бледный папа Серёжа. Что именно «те люди» сделали моему отцу, я так и не понял. Но на радостях, что проклятый «совет двух» наконец—то огрёб по заслугам, я пообещал отцу исправить все свои «двойки». И я сдержал своё слово. Поскакал вверх по карьерной лестнице в школе. На спор выиграл Олимпиаду по английскому языку. Выбился в «медалисты». А потом наступил судьбоносный год — год девяносто девятый.


9 марта 1999 года. Отец и я сидим в его кабинете. Мы играем в шахматы. Мне уже шестнадцать. Я собираюсь сдавать экзамены на юрфак в МГИМО. Ломая голову над цугцвангом 4, куда мой отец так ловко, так мастерски загнал меня, пытаюсь отвлечь его от эндшпиля 5. Обещаю познакомить отца со своей новой девушкой. «Она тебе точно понравится», — уверяю я отца. Папа вскидывает на меня задумчивый взгляд. А я пользуюсь этим и ловко ворую с шахматной доски ферзя — белую королеву. «Я тебе сейчас уши надеру, Андрей, — усмехается отец. — Немедленно верни королеву на клетку и играй честно». Отец торопится доиграть эту партию, потому что он уезжает в командировку на целый год. Но я прячу белого ферзя, потому что я хочу выиграть. Я никому не любил проигрывать, даже своему отцу, и никогда, ни от кого не воспринимал с благодарностью свои поражения. В итоге, вместе с белой королевой, которую я спрятал в карман, я проводил отца до такси, уже его ожидавшее.

Служебная чёрная «Волга». Пустой, серый, слякотный двор. Промозгло—холодно, мокро. Хочется домой, в тепло. А отец всё стоит и на меня смотрит.

— Передумал уезжать? Так оставайся, — предлагаю я. Отец неуверенно улыбается и бросает на меня последний взгляд:

— Ну, пока, Андрей. Если что — не поминай лихом, — и отец одним стремительным движением соскальзывает в чёрную «Волгу». Задумчиво посмотрев вслед машине, увозившей отца, я вернулся домой и аккуратно поставил украденного ферзя на клетку. В ту ночь я так и не сумел заснуть. Утром, как водится, всё забылось.

Потом были последние экзамены и выпускной на Москве реке, в котором принимали участие моя тогдашняя подружка, давно выросший третьеклассник Миша Ботвин и целое море пива. В августе, по результатам сданных мной экзаменов, меня зачисли в МГИМО. Подружка потерялась «по дороге», а я до сих пор подозреваю, что руку к моему зачислению в ВУЗ приложил лично Дядьсаша. Но, как бы то ни было, в тот день, когда я заявил всему миру, что я — студент, я проснулся абсолютно счастливым. Забыл обо всех обидах. Обрёл цель. Передо мной лежала новая жизнь: нарядная, яркая, удивительная. Она ждала меня. Она обещала меня любить, а я обещал быть ей верен. Лживое обещание, данное с двух сторон. Как искупление — обретение мной дара.

Я обрел его 11 сентября 1999 года. В тот вечер в наш дом пришел Дядьcаша Фадеев. Я сам и открыл ему дверь.

— Что случилось? — Я удивлённо разглядывал его белое лицо.

— Андрей, позови маму.

Я вызвал ему мать и уже собрался уйти в гостиную, чтобы не путаться у них под ногами, но Дядьсаша остановил меня:

— Андрей, подожди. Дело в том, что… в общем, твой отец пропал без вести.

Голос Дядьсаши звучал тихо и убедительно. Дядьсаша ещё что—то говорил, но я больше его не слышал. Передо мной крупным планом возникло лицо моего отца. А потом картинка начала меняться. Она изменялась так стремительно, точно кто—то, сидя в моей голове, молниеносно выдергивал одни детали и бойко заменял их другими. В одно мгновение я вспомнил, как выглядел мой отец за час до своего отъезда. Каким было его лицо, когда он прощался со мной. Как мерцали его глаза, когда он садился в «Волгу». Я прочувствовал даже сокращение ударов своего сердца до того, как попрощался с отцом, и после того, когда он уехал. Я с невероятной скоростью оценивал все зрительные образы. Моя память тут же фиксировала все впечатления и делала чёткие, однозначные выводы. Неуверенность и сомнение на лице отца. Мучительная борьба с инстинктом. Понимание предопределенности. Усталость, и, наконец, принятие решения. Последнее усилие воли — и готовность самому сделать осмысленный шаг в страшную, фатальную вечность. Так идут в руки палача. Так мой отец шагнул навстречу своему убийце.

— Отец не вернётся — его убили, — перебил я Дядьсашу. Сказал так, как объявляют приговор — окончательный, без помилования.

— Андрюшенька, это не так, — шагнула ко мне моя мать. Фадеев успел перехватить её.

— Подожди, Света, постой… Андрей, — тихо окликнул Фадеев меня. Я упрямо повторил:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию