Живой журнал - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кова cтр.№ 15

— Это что, твой первый настоящий поцелуй? — поразился я, вдыхая её запах. Он был лёгкий, неповторимый — так пахнет весенний сад после дождя. Так пахнет белый цветок тиаре. Услышав мой вопрос, Ира вспыхнула, но осталась покорно стоять в моих руках.

— Красная Шапочка, а ведь ты в меня влюбилась, — совершенно бессердечно брякнул я и понял, что совершил чудовищную ошибку. Ира содрогнулась, отстранилась от меня и брезгливо скинула мои пальцы со своей пухленькой груди. — Ну или скоро влюбишься. Как все, — самоуверенно кивнул я и сунул поглубже в карманы ладони, горящие огнём. Красная Шапочка окинула меня своим знаменитым взором. Прикусила распухшие губы так, что те стали белее снега, и очень тихо спросила:

— Скажи—ка мне, Серый Волк Андрей, а тебе девочки когда-нибудь отказывали? Бросали тебя хотя бы раз?

Я подумал и честно ответил:

— Нет.

— В таком случае, я, Серый Волк, буду у тебя такой первой… Не смей никогда больше ко мне подходить! — Ира гордо расправила плечи и ушла от меня в комнату. А я? А я был абсолютно счастлив. Насвистывая, я весело отправился домой, думая о том, что её первый поцелуй — мой.

Длилось моё счастье ровно до той минуты, пока я снова не явился на «Алексеевскую». Иры дома не было. То же произошло и на следующий раз. И я понял: она меня избегает. Но я не смирился. Постепенно выведал у Марины Витальевны, что фамилия Иры — Самойлова, хотя по отцу она Файом, и что Ира — самая яркая звезда на «Алексеевской». И что её компанией верховодит некий Митя, с которым Ира ходит в одну школу где—то в районе «Рижской». Ещё я узнал, что Красная Шапочка планирует поступать не то в Институт иностранных языков, не то в МГУ, на факультет журналистики, но вместо занятий она вечно болтается с этим своим Митей. И вообще, Ира «для Мити прямо всё», и они «как Ромео и Джульетта».

Нечего сказать, порадовала меня тогда Марина Витальевна этой сногсшибательной информацией. Я себя сразу «Титаником» почувствовал. Но вместо того, чтобы пойти на дно, решил побороться за Иру. Для начала договорился с Мариной Витальевной о плавающем графике своего прихода. Потом разузнал те места, где бывала Ира. Вот так, периодически подлавливая Самойлову то в дверях, то во дворе, то у кафе, я чуть ли ни на коленях вымаливал у неё прощение. Извинялся раз триста. Ходил за ней по пятам. Ира была старше меня на четыре года, но я не сдавался: бросил терзать её своими подколками. Охапками таскал ей цветы, конфеты, ещё какие—то подарки, которые Ира, сморщив носик, тут же выбрасывала. Чем снисходительнее был я, тем омерзительней вела себя Красная Шапочка. Невинная Ира никак не могла мне простить, что я раскрыл её тайну. Во всём остальном она была круче меня и не стеснялась демонстрировать это мне при каждом удобном случае. И все же я видел, я чувствовал — вопреки всему её тоже ко мне тянет. От этого—то она и бесилась… Наверное, если бы история моей первой любви и нашего поцелуя закончилась именно на этом месте, то я бы вспоминал Иру так, как вспоминают своё детство — с лёгкой ностальгией, но без особой грусти. Но наверху был Тот, Кто решил всё за нас.

В самом конце августа, я, выучив по заданию Марины Витальевны стишок про Красную Шапочку, ехал к ней на занятия. Но размышлял я не об английском, а о том, что надо бы перехватить Королеву моего сердца и вернуть ей книгу «The Cathcher in the Rye» ¹⁰, а ещё исхитрится и пригласить её на один ужасно крутой «боевик», который шёл в «Ударнике». Занятый мыслями о своей Красной Шапочке, я шагнул из прохлады аллеи в пекло залитого солнцем периметра двора, и тут моё сердце дало два глухих удара. Покрутив головой, я увидел, что перед подъездом Иры стоит новенький мотоцикл «Ява», а на седле в ультракороткой юбке, бочком ко мне, восседает моя Королева. Затаившись, как волчонок, я разглядывал её и светловолосого парня, который вальяжно стоял рядом с ней. Они смеялись и о чём-то увлечённо беседовали. Потом Ира улыбнулась и протянула парню свою пуговицу, а тот ловко, сноровисто, действуя явно с привычкой, затянул её волосы в хвост. Приспособив дурацкую пуговицу у нее на макушке, парень ухмыльнулся и по—хозяйски притянул Иру к себе. А она его поцеловала… Меня как кто ледяной водой окатил: поцелуй был настоящим. Так учил её целоваться я. А теперь она целовалась с другим, на моих глазах, безжалостно меня убивая… Закончив с прелюдией, Ира спрыгнула с седла и виноградной лозой обвилась вокруг парня.

— Зайка, да ты что? — задыхаясь, спросил тот, опуская жадную ладонь на оголившееся бедро Самойловой.

— Ничего, Митя… просто давно хотела это сделать, — прощебетала Ира и самолюбиво покосилась на кусты, за которыми стоял я. И я понял: она меня поджидала.

Недолго думая, я шагнул к ним. Ира не сводила с меня презрительных, насмешливых и немного напуганных глаз. А Митя (ага, тот самый Зайка, будущий большой начальник из «НОРДСТРЭМ») переводил непонимающий взгляд то на неё, то на меня.

— Молодец, Красная Шапочка, — подойдя к ним вплотную, прошипел я.

— Ир, это ещё кто? — опешил будущий Зайка.

— А это ученик моей бабушки. Один удивительно нахальный Серый Волк, — «представила» меня Ира.

— А.… — с весёлой улыбкой протянул Митя, оглядывая меня с высоты своего роста, — так это и есть тот самый забавный малыш, про которого ты мне рассказывала?

Не сводя с меня прищуренных глаз, Самойлова медленно кивнула. А мне захотелось сделать разом несколько вещей: схватить Самойлову, волоком затащить её в подъезд и устроить её взбучку. Зарядить Мите в зубы, чтобы ему нечем было на меня скалиться. Но вместо этого я открыл сумку, вытащил из неё книжку Красной Шапочки и припечатал книгу ладонью к седлу Митиного мотоцикла. Потом извлёк на свет божий два билета в «Ударник». Их я просто смял в кулаке и отшвырнул в урну.

— Марине Витальевне скажешь, я больше не приду. Учебники и деньги за занятия передам через Дядьсашу. Всё поняла?

— Я.. — начала Самойлова, изгибая бровь.

— Свободна. — Я развернулся и зашагал обратно к метро, чувствуя спиной их взгляды…

Не важно, как в тот день я добрался домой. Важно другое: я больше никогда не вернулся к прекрасной учительнице, имя которой я даже не вспомнил, прочитав досье Интерпола. А ведь Марина Витальевна такого не заслужила. И я до конца жизни буду обязан ей за то, что она вложила в меня время и душу и заботливо подкармливала меня, вечно голодного мальчишку.

После того, как я поставил на занятиях с Мариной Витальевной большой крест, я ещё дважды получал звонки от Самойловой. Но оба раза к телефону не подходил.

— Ничего, пусть подёргается, — злорадно думал я, — пусть посидит. Глядишь, к ноябрю всё устроится.

Потом мой так некстати вернувшийся из командировки отец решил вмешаться в это дело. Сначала он дал нагоняй «совету двух», потом взялся за меня.

— Андрей, скажи мне честно, — начал отец, заводя меня в свой кабинет и прислоняясь спиной к двери, — почему ты отказался от занятий с Мариной Витальевной?