Снайперы - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 87

Наступило утро. Я благополучно до него дожил. Но я отказался куда-либо уезжать и остался при этом медсанбате. Здесь я пробыл девять дней. Оказалось, что осколок у меня прошел совсем близко от сонной артерии и чуть ее не задел. Если бы он попал в сонную артерию, то мне была бы явная смерть. В таком случае я бы с траншеи уже бы не вышел.

Через девять дней я вернулся в батальон. После этого опять прошло какое-то время, бои шли за боями, и батальон снова, по сути дела, почти весь погиб.

В этих боях, в самом начале ноября 1944 года или даже, наверное, в конце октября погиб наш комбат капитан Пирогов. Я с ним находился в очень близких отношениях. Больше того, я даже считаю, что мы были друзьями. Сам он был, кажется, родом с города Невеля, из-под Великих Лук. Помню, он немного хромал, так как вступил в командование батальона после госпиталя, где находился на излечении. Произошло это при следующих обстоятельствах. В Латвии в то время, как известно, находились в нашем окружении 36 немецких дивизий. Мы шли вперед с такими, как бы сказать, рывками. Однажды наше подразделение зашло в какой-то лесок. Там было тихо. Выпал даже снег. Когда мы подошли к какому-то хутору, то послышался шум. Мы были этим, конечно, очень сильно встревожены. В батальоне у нас в то время насчитывалось 70 человек или, может быть, немногим более. И оказалось, что в лесочке окопались и немцы.

Рядом располагался латвийский хутор, из которого шла щель в окопы. На хуторе загоняли в хлев скот. С хозяином этого хутора нам пришлось даже разговаривать. Он хорошо говорил по-русски. Все остальные на нашем языке не понимали ни слова. Этот хозяин сказал нам (он, конечно, говорил с акцентом), что когда-то он служил в царской армии и что он, мол, хороший солдат. Надо сказать, через этот хутор проходила важная прифронтовая дорога. Ночью прямо на ней нам удалось захватить большой немецкий обоз, который был на конной тяге. Мы его взяли и он, как говорят, остался за нами.

Помню, ездовые немцы, которые были при нем, начали отстреливаться.

Через какое-то время нам удалось немцев на этом направлении несколько отбросить. Потом прибыло подкрепление. Через какое-то время немцы нас с этого хутора выгнали. Но мы снова его заняли. Потом стало ничего не слышно. Мне было непонятно, в каком мы находимся положении. У нас не было соседей ни справа, ни слева. Тогда ко мне подошел комбат Пирогов и завязал со мной следующий разговор. «Наши действия дальше! – сказал он мне. – Ну-ка скажи мне сейчас!» Я подумал и сказал: «Наверное, у нас есть проблемы с вооружением и боеприпасами!» – «Вот! – оживился на этих словах Пирогов. – Ты можешь сейчас пробраться туда, откуда мы ушли и где наши тылы расположены. Значит, так. Бери двух солдат и тащи оттуда то, что считаешь нужным: гранаты, боеприпасы и прочее. Не исключено, что противник снова появится. Так что бери боеприпасы и действуй!»

Все это находилось в тылах нашего полка. Но пока мы добирались до своих тылов и почти уже до них дошли (но нам, если мне не изменяет память, еще оставалось сколько-то пройти) для того, чтобы достать боеприпасы, на том направлении, откуда мы ушли, разгорелся жаркий бой. Собственно, поэтому мы быстренько и пополнили свои запасы. Все это происходило на рассвете. Мы вернулись на то место, где располагался наш батальон. Стало рассветать. Все это происходило при низких тучах, которые, проплывая над хутором, касались чуть ли не макушек деревьев. Было темно. В иной раз и сейчас бывает так же пасмурно. Никого из батальона мы не обнаружили. Мы только видели, как на поле боя лежат убитые солдаты, причем русские вперемешку с немцами. За время пребывания на передовой мне впервые пришлось увидеть такую ужасающую картину. Ведь немцы, как правило, всегда убирали своих погибших. А тут они не убрали свои трупы. Другое дело, что когда мы их преследовали и они отступали, им становилось не до этого. Так как никого из своих на месте мы не обнаружили, то запрятали все боеприпасы, которые понесли, а сами вернулись обратно в полк. Короче говоря, почти весь батальон там погиб.

После этого вдруг меня вызывают в отдел контрразведки «СМЕРШ». Один из сотрудников стал меня спрашивать: «Вы капитана Пирогова знали?» – «Отлично и хорошо его знал! – признался я. – Я даже считаю, что мы были друзьями». Тогда этот сотрудник указал мне на своего коллегу, у которого оказались погоны старшего сержанта. Но он был, конечно, постарше меня по возрасту. Он сказал: «Сейчас пойдете с этим старшим сержантом. Задание вам дается такое: любыми судьбами, где бы что бы не происходило, разыщите капитана Пирогова, во всяком положении, живым или мертвым. В плену или где, вы должны его обнаружить в любом положении». После этого мы с ним отправились на задание. Мы вышли в поле, посмотрели на все положение… Мысли в голову приходили всякие. «Что же нам делать? – сказал тогда я. – Как мы можем его разыскать? Ведь для этого мы должны взять этот хутор, пленить этих немцев? А об этом нечего и думать». Тогда этот старший сержант мне предложил: «Знаешь что? Нам надо достать мешки. В них мы будем собирать документы. Разделим все это по частям».

Рядом с нами был углубленный, но не глубоководный ручей. Находясь около него, мы решили, что как только начнет темнеть, пойдем на дело. В то время темнота наступала рано. Как только над нами нависли низкие, я бы сказал, свинцовые тучи, мы подождали, пока наступит темнота, и поползли, имея намерение собрать на поле боя у убитых документы. У местных жителей-латышей мы достали пакеты. Затем приступили к делу: переворачивали убитых и искали у них документы. В основном, конечно, забирали или красноармейские книжки, или же комсомольские билеты. Партийные билеты нам почему-то не встречались. Часто немцы освещали поле ракетами. Как только они их бросали, мы ложились вместе с убитыми и притворялись мертвыми. Как только все это заканчивалось, мы продолжали свою работу. Трогая убитого за шинель, мы уже знали, кто он есть. Если она была тонкая, мы соображали – значит, перед нами немец, и мы его не трогали, а если же под шинелью оказывалась то фуфайка, то еще что-нибудь, мы уже знали, что это наш солдат и мы начинали у него искать документы. Но что интересно: как тогда, так и за все время войны я не встречал на фронте ни одного человека, у которого в кармане гимнастерки был бы жетон или медальон, где бы указывались фамилия, имя, отчество и место его проживания. В основном в боковом кармане гимнастерки оказывались красноармейская книжка и комсомольский билет. По полю мы долго ползали. Часто, как я уже сказал, притворялись мертвыми.

И чем же закончились наши поиски? Старшему сержанту, когда он ползал, попалась полевая сумка офицера, которая, по-видимому, принадлежала капитану Пирогову. Он взял ее и положил в мешок. Мне же попала нога человека в сапоге. Должен сказать, что в то время у нас в батальоне мало кто носил сапоги в строю. Когда мы закончили свои поиски, то вышли не той дорогой, откуда пришли, в лес сбоку. Этот путь показался нам ближе, чем ползти по дороге, по которой мы пробирались вперед. Как же мы тогда устали! Ведь мы сновали по полю взад-вперед и, стараясь охватить всех погибших, хватали каждого за ноги и обыскивали.

Когда же мы шли по лесу, то натолкнулись на одного раненого солдата, который, как нам стало известно, служил в отделе СМЕРШ. Он нам рассказал обо всех обстоятельствах гибели капитана Пирогова. Когда немцы пошли в атаку, то вместе с ними шел танк. Они стали с этого хутора выходить в лес. Этот солдат запомнил, как впереди бежал какой-то капитан. Потом последовал взрыв, и его не стало. А он, так как был ранен, побежал в горячке дальше и упал в лесу. Эта ситуация была мне хорошо знакома. Ведь я сам бежал с перебитой ногой. Сначала все шло очень даже ничего: в горячке я все бежал и бежал. Потом нога начинала все больше и больше неметь. Короче говоря, они убегали из хутора, но оказались бессильными перед немецким танком. Укрытия у них никакого не было, боеприпасов – фактически тоже. Мне очень было жаль капитана Пирогова. Ведь мы с ним стали, можно сказать, на фронте друзьями. Я, правда, все время его звал так – «капитан».