Че Гевара - читать онлайн книгу. Автор: Николай Платошкин cтр.№ 83

Вообще кубинская столица в начале января пребывала в атмосфере всеобщего праздника. Бородатым повстанцам (барбудос) в грязных униформах предлагали бесплатно места в лучших отелях, а владельцы борделей были готовы столь же бесплатно снабдить их своим «товаром». Гавана в то время была столицей порока всей Центральной Америки, и некоторых партизан (особенно молодых) эти пороки манили. Тем более что многие крестьянские парни из Повстанческой армии до той поры никогда в Гаване не бывали.

Че был полон решимости не допускать разложения своих бойцов и ввел жесткие правила, запретив всем военнослужащим своей колонны посещение злачных мест. Гражданские были вольны делать то, что им заблагорассудится.

В целом следует отметить, что милиция «Движения 26 июля» быстро навела порядок, и ее вооруженные патрули не допустили в городах мародерства и самосуда, хотя повсеместно раздавались призывы громить дома приспешников Батисты.

Кубинский бизнес поспешил заверить новые власти в готовности оказать всяческую поддержку. Наиболее известным партизанским командирам постоянно предлагались подарки и «добрые услуги». От кубинских предпринимателей не отставали и их американские коллеги (хотя главари мафии, например Мейер Лански, державшие на паях с Батистой и его клевретами ночные заведения Гаваны, поспешили до поры до времени уехать с острова).

Че жестко пресекал визиты подобных «доброжелателей». Когда у него просили автограф, он отворачивался и цедил сквозь зубы, что он не кинозвезда.

Самый известный поэт Кубы того времени, коммунист Николас Гильен ^[124] находился в эмиграции в Аргентине и по просьбе одного еженедельника написал стихотворение в честь прославленного партизанского командира Эрнесто Гевары.

Победившим революционерам опять удалось обвести вокруг пальца американцев, пристально следивших за ситуацией на Кубе. Вашингтон был вполне удовлетворен крайне умеренным составом нового правительства Кубы. Временным президентом стал Мануэль Уррутия, весьма активно посещавший госдепартамент весь 1958 год. На пост премьера назначили Хосе Миро Кардону — бывшего профессора Гаванского университета, человека крайне умеренных взглядов, твердого антикоммуниста. У «Движения 26 июля» было всего три места в правительстве, и занимали их антикоммунисты из «равнины».

Неудивительно, что США, как и все страны Латинской Америки, признали новое правительство ^[125], хотя еще 2 января по просьбе посольства США из Флориды прибыло судно «Сити оф Хабана», эвакуировавшее более пятисот американцев²⁰⁷.

Госсекретарь Гертер понимал, что придется отозвать посла Смита, который слишком «засветился» своими пробатистовскими высказываниями. Эйзенхауэр же считал, что Смит свою работу на Кубе выполнял прекрасно, и просил госдепартамент как-нибудь оставить его на Кубе, хотя бы и временно.

7 января 1959 года Гертер написал докладную записку Эйзенхауэру, предлагая признать новое правительство Кубы, так как «…временное правительство кажется свободным от коммунистической окраски и есть признаки, что оно намерено стремиться к хорошим отношениям с Соединенными Штатами»²⁰⁸. Такую же точку зрения выразил и Смит, польщенный тем, что новый министр иностранных дел Роберто Аграмонте просил его не покидать Гавану. Однако 9 января Гертер приказал Смиту уехать с Кубы как можно быстрее, и 10 января Смит обратился к президенту с просьбой об отставке.

С 12 января новым послом США на Кубе стал Филипп Бонсал ^[126], не подозревавший, что надолго в Гаване не задержится. На следующий день госдепартамент представил Эйзенхауэру своего рода политический портрет Фиделя Кастро: «…У Кастро были контакты с руководимыми коммунистами группами в его студенческие дни и имеются постоянные сведения о возможных коммунистических связях некоторых из его основных лидеров. Однако в настоящее время нет твердых признаков того, что Кастро симпатизирует коммунистам или того, что коммунисты занимают доминирующие позиции в его организации. Кастро кажется националистом и немного социалистом и, хотя он критиковал поддержку Батисты со стороны США, нельзя сказать, что он лично враждебен по отношению к США…»²⁰⁹

В США сперва даже не встревожились требованием Фиделя о выводе с территории Кубы американской военной базы в Гуантанамо. Оно было высказано в интервью, и его списали на горячность и популизм Кастро.

В Москве поначалу ничего не знали о политической направленности нового кубинского правительства. Но затем Н. С. Хрущеву доложили (со ссылкой на данные, полученные от НСП), что среди победивших повстанцев есть марксисты и можно ожидать антиимпериалистического курса Гаваны. Обрадованный Хрущев заявил, что в случае необходимости новым кубинским властям можно оказать содействие. 10 января 1959 года СССР признал революционное правительство Кубы.

Однако в Гаване (учитывая возможную нервозность Вашингтона) не спешили налаживать сотрудничество с Москвой.

Фидель Кастро продолжал успешно разыгрывать перед США роль обычного латиноамериканского националиста, с которым вполне можно договориться. Он подчеркивал отсутствие политических амбиций и стал «всего лишь» главнокомандующим вооруженными силами, его брат Рауль — военным комендантом провинции Орьенте. Че вообще получил крайне скромную должность военного коменданта крепости Ла-Кабанья. Таким образом, Фидель с оглядкой на США держал своего брата и Че (которых американцы подозревали в симпатиях к коммунистам) подальше от высоких публичных постов.

Американцы поначалу не придали особого значения тому, что Повстанческая армия взяла под контроль вооруженные силы — партизаны возглавили военные комендатуры всех провинций. Военным губернатором Гаваны и начальником Генерального штаба вооруженных сил стал, например, Камило Сьенфуэгос. Американцы сочли, что Фидель и его партизаны тихо вольются в ряды уже существовавшей армии.

Фидель вместе с Раулем и Че постоянно вел тайные переговоры с руководством НСП, о которых американские спецслужбы не имели ни малейшего понятия.

Че получил от Фиделя особое секретное задание — полностью очистить вооруженные силы от приспешников Батисты и провести на ключевые посты сторонников революции. Че выступил перед гарнизоном Ла-Кабаньи, назвал прежнюю кубинскую армию «неоколониальной», которая только и умеет, что маршировать на парадах²¹⁰. Запятнавшие себя преступлениями офицеры и унтер-офицеры были арестованы, других просто уволили или отправили в почетную ссылку.