Братство - читать онлайн книгу. Автор: Ингар Йонсруд cтр.№ 80

Кафа сидела перед заваленным бумагами письменным столом, а крепкий мужчина выкатил из-за стола офисный стул. Так ей стало видно больше, чем только его рыжеволосую голову.

Это Фредрик попросил ее связаться с Брённером, тем военным историком, которого он встретил на собрании Военного общества, когда общался с Кари Лисе Ветре и ветераном Кольбейном И. Мунсеном. С тем Кольбейном И. Мунсеном, чье имя написано на обороте старой фотокарточки, которую они нашли в лаборатории бомбоубежища.

— Знаете, — сказал он, нахмурившись, — свидетели того времени вымирают. — Он отложил фотографию.

— Этот снимок сделан перед Университетом в Вене, — констатировал он. Откинулся назад, сложил руки на груди и начал рассказ.

В середине 90-х годов XIX века в том районе Осло, который теперь называется Вика, родился человек. Тогда район назывался Пипервика, город — Кристианией, и повсюду вокруг были ужасные трущобы. Его окрестили Элиасом Бринком, но он поменял написание фамилии с Brink на Brinch ^[52] той осенью, когда пошел учиться. Он происходил из нижайших низов, но у него был удивительный ум. Такой острый, что Королевский университет Фредерика — нынешний Университет Осло, пояснил Брённер, — дал ему стипендию. Он поехал в Австрию, чтобы закончить свою работу над кандидатской диссертацией по биологии. В неспокойной Вене Бринк нашел еще две страсти, кроме своего предмета. Женщин и политику. 18 марта 1925 года было основано Венское общество расовой гигиены. Состоялась торжественная церемония в бальном зале в университете Вены. В числе гостей был доктор Элиас Бринк, поскольку Бринк был нацистом, приверженцем евгеники и одним из величайших ученых своего времени.

Стейн Брённер многозначительно посмотрел на Кафу поверх очков.

Молодой Бринк видел своей задачей представить миру самую полную Encyclopedia Homo Sapiens из всех когда-либо собранных. Карту всех человеческих рас в мире. Физиологическую, психологическую и культурную. Все началось с фиксации отдельных фактов. Стандартных значений, таких как рост и вес, цвет кожи, форма головы, форма тела, размеры лба и носа. Постепенно они описали волосяной покров на теле, оформление половых органов, мышечной и жировой массы, репродуктивный потенциал и языки. Они вели умные исследования, тестировали органы чувств, болевой порог, регистрировали культурное происхождение и письменный язык.

— Короче говоря, это описание рас не знало себе равных. Для выполнения этой работы Бринк набрал себе группу ученых. Они назвали себя Венским братством.

Военный историк так любовно погладил себя по торчащим усам, что Кафе стало неловко. «Усач» — так называл его Фредрик? Может быть, усы — его эрогенная зона?

— Но Бринк не успокоился на простой фиксации отличительных расовых черт. Он хотел научиться извлекать из этого пользу. Пользоваться этим как мерой расовой гигиены, чтобы устранить народы, так нелюбимые нацистами. Евреев. Цыган. Славянские народы и прочие Untermenschen ^[53].

Брённер рассеянно покачал головой.

Их методы были жестокими. Они проводили эксперименты на пленных, на пациентах психиатрических больниц и на психически недоразвитых. Тестировали ядовитые вещества и заражали людей различными болезнями. Они задокументировали, что лечебные средства оказывают разное действие на людей разных рас. И не только лечебные средства. Некоторые расы воспринимали питательные вещества лучше других. Витамины. Соли. Вакцины. Яды.

— И это было еще до начала войны! — Он стукнул ладонью по столу.

Нахмурившись, Кафа посмотрела на него. Кое-что она не понимала. Если Кольбейн Име Мунсен занимался такими жестокостями, что он делал на мероприятии для норвежских ветеранов войны?

Брённер снова поднял фото и коротким пальцем ткнул в лоб Бринка.

— Во время войны профессор командовал лагерем русских военнопленных в Листе. Количество смертей было ужасающим. Настолько огромным, что вмешались норвежские власти в Лондоне. Они связались с Кольбейном Име Мунсеном.

Стейн Брённер показал на симпатичного улыбающегося мужчину с косым пробором на голове.

— Кольбейн много лет состоял в Венском братстве. Но в конце концов он осознал, куда все это ведет. Перед войной он вышел из братства и уехал в Лондон. Потом его послали в Листу в качестве агента. Там он понял, что то, чем они занимались до войны, было детским лепетом по сравнению с бесчеловечностью, которую творил Бринк. Наш собственный доктор Менгеле ^[54]. Наконец Кольбейну дали зеленый свет из Лондона, и он провел операцию. Он спас много жизней.

— А что случилось с Элиасом Бринком?

— Он исчез. Там разгорелся сильный пожар, и Бринк исчез в пламени. У Кольбейна с того случая до сих пор остались шрамы. За тот подвиг его наградили. Можно сказать, что ему хватило ума выбрать правильную сторону, пока на это еще было время.

У двери Кафа поблагодарила Стейна Брённера за помощь.

— Слушайте, я кое-что вспомнил, — Брённер не отпускал ее руку. — Не только Кольбейн Име Мунсен хорошо знает эту историю. Вам надо поговорить с его сыном.

— С его сыном?

— С Герхардом Мунсеном.

— С политиком? Судовладельцем?

— Именно. Это сын Кольбейна.

— Ничего себе. Спасибо, — обескураженно ответила Кафа.

Она вышла на покрытый гравием плац перед старой военной казармой в крепости Акерсхюс ^[55], где находился кабинет историка. Герхард Мунсен. Сын Кольбейна Име Мунсена. Она достала телефон. Фредрик едва успел ответить.

— Ты говорил, что Герхард Мунсен был на похоронах твоей матери?

— Да.

— И тогда он рассказал, что он отец Себастиана Косса?

— Да, и что?

— Кольбейн Име Мунсен — дед Себастиана Косса!

Они оба замолчали: Кафа — в Осло, а Фредрик — в Порсгрунне. И Венское братство, и община в Сульру по своей сути были одним целым.

Община была избрана Богом. Элиас Бринк принадлежал избранной арийской расе. И в то время как секта считала, что ей угрожает религиозный и моральный упадок, успешные в размножении недочеловеки были угрозой для der Űbermensch ^[56]. Нацисты и фундаменталисты пришли к одинаковому окончательному решению: проводить опыты над небольшим количеством людей, перед тем как устроить массовое убийство или самопроизвольную смерть. В этом и есть спасение. Чума или газовые камеры. Идеология или религия. Какая на самом деле разница?