История разведенной арфистки - читать онлайн книгу. Автор: Авраам Бен Иегошуа cтр.№ 31

С супом она покончила, но к хлебу не прикоснулась.

– Это было прекрасно. Вы вернули к жизни мою душу. Сражение с малышом совершенно вымотало меня.

Тем временем официант поставил на их столик чайное блюдце и зажег стоявшее на нем подобие поминальной свечи. И в этот же момент у нее вспыхнуло подозрение, что она не случайно наткнулась на него в этом месте. Неужели инстинкт полицейского подсказал ему, что именно здесь может она появиться? И без какого-либо колебания, с самой дружелюбной улыбкой она спросила его – было ли то чистой случайностью, что он нашел ее здесь?

– Н-нет. Ничего случайного.

– На самом деле?

– Этим утром я шел, чтобы предложить тебе не совсем обычную для массовки работу – прямо сегодня. Дойдя до твоей улицы, я издалека еще заметил, что ты вышла из дома, но не захотел, чтобы ты заподозрила, будто я шатаюсь у вас по улице с какими-то намерениями, что ли. А потому я просто последовал на расстоянии за тобой – ведь, в конце концов, я просто специалист… Эксперт по выслеживанию. Так я понял, что ты движешься по направлению к шуку, и по тому, как ты, путаясь в проходах между прилавками, не обращаешь внимания ни на фрукты, ни на овощи, сообразил, что ты ищешь место, где можно поесть, понял и то, где находится то, что ты ищешь, потому что ведь однажды ты уже ужинала здесь. Ты ведь немного заблудилась, а я прямиком отправился сюда и тихонько уселся, поджидая…

– Поджидая кого? Или чего?

– Поджидая тебя, чтобы сделать тебе редкое предложение, как заработать приличные деньги в иностранной валюте… но прежде я должен прямо сейчас получить твой ответ «да» или «нет».

– Что значит «да» и что значит «нет»?

– Принять на несколько часов участие в массовке этой ночью в съемке документального фильма, снимающегося в Иерусалиме.

– Массовка в документальном фильме? Это что-то новое. Вы случайно не ошиблись в терминологии?

– Ничуть. В документальном фильме мы хотим нанять обычных граждан. Простых людей, не актеров или актрис, из которых по большей части состоит любая массовка. Но время от времени возникают п-проблемы, требующие наличия именно массовки.

– Вы чего-то не договариваете.

– Ладно, – сказал отставной полицейский.

И рассказал ей о группе американских студентов, задумавших снять фильм о профессоре своего университета, видном американском психиатре родом из Израиля по фамилии Гранот. Человек этот родился в Иерусалиме и в молодости попал в заведение для умственно больных, после чего оказался в Соединенных Штатах, где такие, как он, могли получить образование. В итоге он превратился в выдающегося профессора, ведущего авторитета в своей области и тонкого мыслителя. Чтобы обобщить все черты своего наставника, объясняя через образную возможность кино его теории и идеи, эти его студенты решили применить следующий прием – вернуть его на время к «корням», чтобы добавить красок к обрисовке его характера и образа мысли. Прилететь с ним вместе в Иерусалим, встретиться с его престарелыми родителями, членами семьи и старыми друзьями, освежив картинами прошлого настоящее. Ну и, разумеется, авторы сценария рассчитывали, что во время этих встреч прошлого с настоящим так или иначе всплывает что-то такое… скрестятся мечи и блеснут молнии.

Что-то в этом роде.

– Очень интересно. Неясно одно – зачем при всем этом нужна массовка?

– Н-ну… в принцип-пе все должно в-выглядеть естественно, – заикаясь сильнее обычного, сказал отставной коп, делая глубокий вдох, который помог ему восстановить контроль над собственным волнением.

– За исключением одной роли. Очень важной. Исполнительница ее должна была прийти на съемки эпизода в доме ее родителей. Это девушка, которой профессор был увлечен в дни своей молодости… в сущности, он и в больницу попал из-за нее. И как раз сегодня утром она, под нажимом своего мужа, решительно запретившего ей сниматься в сценах, связанных с психиатрией, объявила, что выходит из проекта. Но режиссер сказал, что он не может обойтись без этого, важного для него эпизода, и вместе с продюсером было принято решение заменить капризную звезду актрисой из массовки – лучшей из всех, что есть. Ей не придется во время съемки ничего говорить… хотя такое может прийти в голову самому профессору… но что он может спросить или сказать? Этого не предугадает никто, ведь фильм-то не игровой, а документальный и сценария не существует, понимаешь? Все будет происходить спонтанно и естественно.

– Очень необычно и странно.

– Согласен. Даже для такого ветерана, как я. В любом случае сегодня во второй половине дня кастинговое агентство отыскало меня – и остальных тоже, чтобы мы помогли отыскать им ж-ж-женщину более или менее твоих лет, способную наилучшим образом заменить ту… профессионалку с ревнивым мужем.

– Которой во время съемок не придется произнести ни слова. Ничего не говорить и ничего не делать?

– Конечно. Ведь это – по-настоящему правдивый фильм, в котором ни один человек не будет контролировать поведение героев или давать им какие-либо советы. Поскольку никто не знает, что еще должно случиться.

– А случиться, выходит, может все – даже полное фиаско.

– Ты права… но прежде всего ты должна дать мне ответ: «да» – или «нет». В ином случае они найдут кого-нибудь другого.

– Сколько они собираются заплатить?

– Три сотни долларов за несколько часов работы. Весьма достойно за роль молчащего персонажа. Похоже, что у них в университете куча денег… или, быть может, им очень важен этот профессор. Итак – да или нет?

Она изучающе вгляделась в лицо полицейского. Рассказал ли он ей все, что он знал, или ряд важных каких-то деталей выпустил?

– Ладно, Элиэзер. Мои приключения с этими двумя малолетними бандитами вымотали меня, и я сомневаюсь, что смогу уснуть этой ночью. Так почему бы мне не превратиться на время в какого-либо другого персонажа – на одну ночь, которая будет, как ты утверждаешь, хорошо оплачена! Но, соглашаясь, я ставлю одно условие – меня должны доставить на место съемки и привезти обратно.

– Уж это-то – само собой, – сказал он, просто сияя от радости. – Я сам привезу тебя туда и обратно… потому что просто сгораю от любопытства, как они превратят тебя в фарш.

Она рассмеялась.

– Ну а вы, неофициальный советник, сэр, вы тоже получите пристойную плату?

– Никакая денежная компенсация мне не нужна. Но если ты, прежде чем вернешься в Европу, пригласишь меня на миску супа, я, п-пожалуй, н-не откажусь. А пока что давай-ка проверим, сумели ли они за это время кого-нибудь отыскать.

Он потыкал в кнопки на своем мобильнике, прижал его к уху и начал разговор, понизив голос и объясняясь на упрощенном английском. Затем поднял на нее сияющий взгляд и, заикаясь больше обычного, воскликнул:

– Она н-наша! То есть т-твоя!

Иерусалимский полдень потихоньку скатывается в вечер. Считаные минуты – и вот уже Элиэзер подвозит ее к району Тальбия, где располагается резиденция президента, дом премьер-министра и Иерусалимский театр, что стоит прямо напротив бывшей больницы для прокаженных. Чтобы доставить ей удовольствие, он дважды делает круг вокруг площади Саламе, затем спускается по улице Маркуса, завершая пробег наездом в ущелье длинной и узенькой улицы, известной под названием Хавевей Цион, по обеим сторонам которой протянулись величественные особняки, облицованные камнем.