Этюд в черных тонах - читать онлайн книгу. Автор: Хосе Карлос Сомоса cтр.№ 75

Что бы там со мной ни случилось — это пустяки, думала я. Пустяки по сравнению с тем, что со мной уже произошло.

На сей раз доктор Понсонби пригласил меня сесть.

На сей раз доктор Понсонби помнил, как меня зовут.

Я больше не плакала. Я вообще ничего не чувствовала. Я погрузилась в эмоциональный хлороформ, это было почти приятно. Я смотрела, как Понсонби ходит взад-вперед (он не стал присаживаться), очертания его тоже были расплывчаты, нечетки, разбавлены моей анестезией. Время от времени я его слышала.

— …долгие годы… мисс Мак-Кари, именно это я стремился поддерживать любой ценой! Потому что мы зависим от нашей репутации! Ой, я не хочу сказать, что это все, чем располагает Кларендон, но… мы здесь не заглаживаем морщины, не принимаем роды и не удаляем бородавки! Это частный пансион для нервнобольных, но уважаемых людей, из благородных семейств…

Пока он говорил, я рассматривала свои руки. Совершенно верно. Я не ассистировала при операциях. Мое сострадание и мой опыт работы распространяются только на безумцев. В моем сердце находят прибежище только сумасшедшие и преступники. Я недостойна, во мне нет необходимости. Душевнобольные живут взаперти. Мистер Икс живет взаперти. Почему кто-то должен во мне нуждаться? Чем я на самом деле занимаюсь? Милосердием. Я — это только сострадание. И как однажды верно заметил мистер Икс, я ищу, кого бы пожалеть, чтобы люди вернули мне немного милосердия. Я нуждаюсь в чужой жалости!

— …чего мы, повторяю, не можем допустить, поскольку на кон поставлено наше доброе имя. Поэтому вы должны собрать вещи и завтра ранним утром покинуть Кларендон. Без выплаты жалованья. И не ждите от меня рекомендательных писем. Откровенно говоря, будь на то моя воля, вы бы уехали прямо сегодня, однако мистер Икс…

Это имя прозвучало как стук в дверь. Я тотчас вышла из спячки и посмотрела на Понсонби.

— …отказался допустить, чтобы вы уезжали сегодня. Он хочет, чтобы вы уехали завтра.

— Что? — прошептала я как будто во сне.

— Вы меня вообще слышите? Мистер Икс тоже хочет, чтобы вы уехали, он не желает, чтобы за ним ухаживала женщина такого пошиба. Но вы покинете наш пансион завтра. Вы — не человек Кларендона. У вас нет никакого права именовать себя медсестрой, и я лично приложу все усилия, чтобы об этом узнало врачебное сообщество нашей страны. — (Я продолжала изучать свои руки, сложенные на коленях одна поверх другой. И думала об этих жестоких словах: «Мистер Икс тоже хочет, чтобы вы уехали».) — Кажется, судебного преследования вам удалось избежать… Утром у меня был разговор с инспектором Мертоном. Он сообщил, что, хотя ваш допрос являлся простой формальностью, сейчас можно считать почти доказанным, что вы ничего не знали о преступлениях этого изверга… Complex ignorantia! ^[19] Дела сложились для вас удачно — я не хочу сказать, что совсем удачно, но все-таки удачно, потому что в противном случае вы бы уже сидели за решеткой! Да, в глазах закона вы себя спасли. Но в глазах уважающих себя джентльменов, достойных леди да и достоинства как такового вы получили свой приговор! Остается только очистить доброе имя Кларендона. А теперь будьте так любезны убраться с моих глаз. Я желаю, чтобы завтра на рассвете вас уже не было в этом доме. У меня все.

Я осталась сидеть на стуле как дура, понимая, что малейшее дуновение ветра унесет меня прочь.

Меня одевали чужие руки, не мои.

Они возникли передо мной, умелые и уставшие от повторения одних и тех же движений. Чужие глаза смотрели на меня в зеркало. Вот оно — мое лицо, мой нос картошкой, мой маленький, почти не существующий подбородок. Мои слишком близко посаженные глаза. Чужие руки в последний раз увенчали меня сестринским чепцом. Именно этого от меня и ждали.

А потом я приступила к перемещениям. Я вышла из комнаты, прошла по коридору, миновала кухню, где миссис Гиллеспи украдкой взглянула в мою сторону, и холл, в который Гетти Уолтерс ввела меня в мой первый день и где она, кажется, решила оказаться специально, чтобы попрощаться со мной, одновременно улыбаясь и плача.

Я превратилась в скандал. В несчастье. Это несчастье заключено в определенное тело, на которое все пялят глаза. Короткие медленные шаги. Руки сложены на животе, как будто я получила смертельную рану и истекаю кровью.

Остановиться я не могла.

Я поднялась наверх, как будто паря над ступеньками. Мэри Брэддок в это время шла вниз, она не сказала мне ни слова. Мистер Конрад Х. высунул голову в коридор, но, увидев меня, тотчас захлопнул дверь. Я, вероятно, заразилась от него паранойей: решила, что даже он все про меня знает. Я подошла к самой последней двери. Я ее открыла. И тогда наконец-то я остановилась.

Все здесь казалось прежним, но прежним уже не было.

— Чувствуйте себя как дома, мисс Мак-Кари, — произнес голос из кресла.

Но я ничуть не растрогалась.

— Вы тоже, — ответила я. — Не беспокойтесь, сэр, я уеду завтра рано утром, как вы и пожелали. Могу я узнать, для чего я понадобилась вам сегодня?

Слова давались мне с трудом, как будто я отхлебнула адской смеси у этого демона, который был моим — любовником, Энн, — спутником на протяжении нескольких лет. Но даже это не ранило меня так больно, как безразличие мистера Икс.

— Я хочу, чтобы вы кое-что сделали, — сообщил он. — Я вас извещу. Завтра вы уедете.

Чтобы не разреветься снова, я повернулась и притворилась, что занята уборкой.

Это не так больно, думала я. Да, болезненно, но не чересчур, а если ты рассудишь здраво, Энни, то поймешь, что это самое разумное решение в отношении тебя, и так с тобой волен поступить любой — даже такой человек, как мистер Икс, пускай тебе в какой-то безумный момент и показалось, что ты можешь быть ему нужна и что он понимает тебя лучше, чем понимаешь ты сама. Но теперь на тебе клеймо. Ты давала пристанище и деньги Убийце Нищих. Ты предоставила свое тело и душу дьяволу. С этим не примириться даже мистеру Икс. Вполне разумно.

Он заговорил со мной всего однажды — спросил своим обычным мягким тоном:

— Вам пришлось очень тяжело в полицейском участке?

— Немножко.

— Там наверняка были и репортеры… — задумчиво прибавил он. — От «Портсмут ай» кто-то был? Вопросов задавали много? — Я дважды ответила утвердительно (того репортера я хорошо запомнила), и тогда он произнес как будто про себя: — Конечно, теперь они нуждаются в информации…

Я не поняла, что он имел в виду. Больше мы не разговаривали.

Я не могла ничего делать рядом с ним. Находила любые предлоги, чтобы выйти и заняться другими пациентами, которые, к счастью, не так много думали или не думали вовсе и даже не слыхали великую новость о моей связи с Убийцей Нищих, которую сейчас уже, наверно, продавцы газет выкрикивают и здесь, и в Лондоне. У меня возникло странное ощущение, которое только усиливалось с каждым моим появлением в комнате мистера Икс: он сейчас не такой, как всегда, я это чувствовала даже в своем замороженном состоянии. По временам он даже напевал какую-то песенку — я такой и не знала. Он доволен, потому что завтра я ухожу, — с горечью убеждалась я. Боже мой. Это было такое глубокое и страшное чувство, что я черпала в нем силы, чтобы не сдаваться, — как будто вычерпывала гниль из колодца. Чтобы выпрямиться и оказать сопротивление. А моему пансионеру не было никакого дела до этих треволнений. Он почти не притронулся к еде и рисовал узоры в воздухе своим воображаемым смычком, пока вскоре после полудня тихий стук в дверь не возвестил о приходе доктора Дойла: тот сначала просунул в комнату голову, улыбнулся своей широкой улыбкой, а потом одним скачком переместил в комнату и все тело.