Ворон и роза - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Виггз cтр.№ 77

— Я даже не знаю, что ей сказать.

— Тебе следует беспокоиться не из-за того, что сказать Лорелее, — отвернувшись от зеркала, Дэниел объяснил: — Бонапарт решил сделать приюту щедрый подарок. Отец Джулиан, отец Эмиль и отец Ансельм прибыли сюда, чтобы лично принять пожертвование.

Сильвейн вскинул голову:

— Они здесь?

— Они поблизости, в монастыре.

— Дэниел? — голос Сильвейна дрогнул.

— Да?

— Я боюсь. Боюсь за всех нас. Все эти люди, этот полный интриг двор — все они стягиваются вокруг нас петлей.

Дэниел отвел взгляд от светлых, чистых глаз Сильвейна.

— Ты был бы дураком, если бы не боялся, — пробормотал он. Он посмотрел через полуоткрытую дверь. Из комнаты Лорелеи доносились обрывки женских разговоров. Горничная готовила ее к вечеру.

— Просто держи глаза и уши открытыми, — сказал Дэниел. — И оружие под рукой.

Сильвейн вышел, чтобы занять свой пост на лестничной площадке у их комнат. Дэниел бросил взгляд на часы. Без пяти минут девять.

Он задумался, рассеянно уставившись на широкие пряжки на своих туфлях. Мысли Дэниела унеслись к своему первому празднеству в честь освобождения узников из Карма. Жозефина все еще называла себя виконтессой Богарне. Дэниел все еще верил в честь и достоинство. Тогда он был молод.

Молод и глуп, и безнадежно, без памяти влюблен. Она была в расцвете своей ослепительной красоты; сеть ее лжи была такой легкой и тонкой, как шелковая паутина, затягивающая его в ловушку.

Боже, что же она задумала против Лорелеи? Дверь в комнату жены была приоткрыта. По полу были разбросаны коробки и свертки. В углу стоял манекен, окутанный прекрасной газовой материей.

У окна стояла молодая женщина и смотрела на манящие огни Парижа. В мерцающем свете единственной горящей свечи была отчетливо видна молочная белизна стройной шеи и зачесанные вверх волосы, короной обрамляющие гордо поднятую голову. На ее лицо стоило посмотреть при игре теней и, света: знакомые черты стали загадочными и таинственными.

«Бог мой, — подумал Дэниел, учащенно задышав. — Бог мой, она прекрасна!»

Лорелея обернулась, ее юбки заколыхались.

— Привет, Дэниел.

Если бы не ее красивый низкий голос, он готов был поклясться, что перед ним незнакомка. С трепетом ее руки разгладили шуршащую ткань платья. Слегка присобранная под грудью длинная юбка спадала мягкими складками к ее обутым в изящные туфельки ногам. Прозрачная переливающаяся материя создавала эффект неуловимой легкости и очарования.

— Я больше не сержусь за сегодняшнее утро, — сказала Лорелея.

— Слава Богу, — ответил он, испытывая смущение.

— Я выгляжу прилично? — спросила она.

— Прилично? — он облизал пересохшие губы. — Ей-богу…

Где-то под ее жемчужной кожей, прекрасными каштановыми локонами, модным платьем скрывалась девчонка-сорванец, которая четыре месяца назад вытащила его из-под обвала. Но теперь Дэниел не видел и следа прежней Лорелеи. Он видел перед собой создание, от которого исходило волшебное сияние, которое было прекраснее, чем Лорелея из легенды, сокрушающая красота которой соблазняла мужчин до смерти.

— Дэниел? — она вопросительно посмотрела на него.

— Да, — ответил он. — Ты выглядишь вполне прилично.

Он подал ей руку и повел на террасу.

Тишину благоуханной ночи разорвало шипение падающей с неба ракеты. На поверхности прудов в саду отражались извилистые дорожки розовых вспышек, вызывающих восторженный гул огромной толпы, собравшейся внизу террасы.

Жозефина Бонапарт нехотя откусила кусочек пирожного с кремом, а потом бросила остатки сладости Фортюне. Пять лет назад она бы съела все пирожное и еще парочку подобных, но теперь ей приходилось быть осторожной. Хотя она никому не признавалась, но у нее уже не было прежней фигуры юной девушки, и ей приходилось сдерживать свое пристрастие к обильной пище и сладостям.

Она бросила взгляд на уставленный яствами стол, у которого стоял Ипполит Шарль с группой мужчин. Она всегда была снисходительна к желаниям и амбициям других.

Глядя на своего любовника, который был великолепен в двубортном сюртуке и бриджах, украшенных на коленях изящными бубенчиками, она не почувствовала горячего желания. Ее любовная связь с Шарлем была гораздо сложнее, чем просто животная страсть. Он давал ей ощущение власти, чувство собственности. У него хорошо получалось делать деньги, что было гораздо важнее, чем быть просто хорошим в постели. Вместе они сколотили маленькое состояние на армейских контрактах и большое на махинациях с бернским золотом. В самом факте, что ее любовник извлек пользу из военных успехов ее мужа, существовала восхитительная ирония. Но ее все еще одолевали тревоги. Дэниел знал о швейцарском золоте. Ипполит клялся, что он перевез золото в Женеву тайно, не оставляя за собой никаких следов, но она дрожала при мысли, что ее муж может все обнаружить.

Бонапарт. Она не знала, когда точно он выскользнул из-под ее контроля. В первые дни их брака он был таким радостным, как изголодавшийся по ласке пес, который ползал у ее ног и предлагал свое сердце в ее полное владение. В любви он был такой же жадный и ненасытный, как зеленый юнец. Находясь в походе, он посылал ей пылкие письма, дышащие приводящей в замешательство страстью. Но теперь, четыре года спустя, их отношения изменились. Бонапарт больше не ослеплен ее красотою, он уже не испытывает неуверенности в себе. Он возмужал, встал на ноги и почувствовал в себе силы вести за собой мой народ. Ее корсиканский деревенский парень вырос в мужчину и оставил ее далеко позади. Тогда она не любила его, но сейчас — да. Безумно.

Вежливый и неизменно обходительный Шарль Морис Талейран-Перигор склонился перед Жозефиной в низком поклоне.

— Мадам, — сказал он. — Великая победа. Замечательная.

— Да, да, месье Талейран, — она одарила министра иностранных дел снисходительной улыбкой и протянула ему руку. — Работа Бонапарта закончилась. Ваша же только начинается.

Тонкие брови Талейрана взметнулись вверх, и вспыхнувшая злость исказила его улыбку.

— Хочу вас заверить, мадам, я проведу переговоры так, что у всей Европы закружатся головы.

— Не сомневаюсь, что так и будет, месье. Мужчина склонился над ее рукой, и она ощутила на своем запястье его теплое дыхание. По правде сказать, она немного побаивалась Талейрана. «Шелковые чулки, наполненные грязью», — так наедине с ней называл его Бонапарт. Талейран не только пережил все существующие за последние десять лет режимы, но еще и поднимался на вершину каждого.

— Наступило время чествовать военный гений вашего мужа, — ровным голосом проговорил он и жестом указал на взволнованную толпу: некоторые танцевали на ярко освещенной террасе, другие поднимали тосты за Бонапарта.

— Мусор — большинство из них, — проворчал знакомый голос. К ним присоединился Жозеф Фуше, министр полиции. — Возможно, составляющие заговоры даже сейчас, когда мы с вами разговариваем.