Обреченные стать пеплом - читать онлайн книгу. Автор: Anne Dar cтр.№ 27

Прошедшая бессонная ночь, переполненная переживаниями и нервными тиками, дала мне о себе знать уже спустя полчаса после плотного обеда, но Робин заметил это быстрее, чем на то успела среагировать я. Поэтому его предложение разойтись на “тихий час” по своим комнатам я приняла даже быстрее, чем он успел его договорить.

Дважды проверив запертую изнутри дверь своей комнаты (диагноз: начинающий параноик), я уже на подкашивающихся ногах доплелась до кровати, не расстелая её легла поверх шёлкового покрывала и, накрывшись розовым клетчатым пледом и провалившись в мягкую подушку, не заметила, как отключилась.

…Я проспала два часа, а когда проснулась, не ощутила той усталости и неприятного давления, которое обычно может возникать после дневного сна. Вместо этого я почувствовала неожиданную бодрость и прилив сил. Сегодня мне не нужно было думать ни о ком из моих шумных соседей-родственников, прятаться под одеялом от внезапно нагрянувшей Нат, трястись в страхе появления Риордана у меня на пороге и даже выходить на улицу в магазин за продуктами. Такой отдохнувшей и воодушевлённой я себя давно не чувствовала…

Сейчас, сидя друг напротив друга и доедая свои куски последних горячих бутербродов, мы с Робом не только чувствовали себя довольными, но и выглядели так, будто ещё чуть-чуть, и мы лопнем не от количества съеденных нами бутербродов, а от удовлетворения происходящим.

Отставив опустевшую тарелку в сторону, Робин, с улыбкой в глазах, которая играла и в моих глазах тоже, пока я дожёвывала свой последний кусок и смотрела на него, спросил:

– Конечно это не моё дело, но, может быть, тебе стоит предупредить кого-нибудь из своих родных о том, что ты находишься у меня?

– Я предупредила, – полуулыбнулась я, осознавая половинность своей лжи. На самом деле я предупредила их о том, что некоторое время поживу “у друзей”, однако я ни словом не обмолвилась ни о том, где именно я буду находиться, ни о том, с кем именно.

– Может быть, тебе стоит предупредить и Риордана? – с большей осторожностью продолжил Робин. – В конце концов, вас многое связывает…

– Связывало, Роб, – оборвала я. – Больше нет…

Услышав это, Робин сдвинул свои красивые брови, явно что-то обдумывая. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем он задал свой последний на эту тему вопрос:

– Уверена?

– Уверена, – непоколебимо ответила я.

– Тебе лучше знать, – наконец сдался Робин, до сих пор явно считавший, что мне всё-таки следует связаться с Дарианом, чтобы расставить все “точки над i”, но теперь определённо занявший сторону моей категоричной позиции. – Как ты относишься к вину? – невозмутимо перешёл к следующей теме мой новый сосед (да простит меня огневолосая!).

– Положительно, – пожала плечами я.

– Не то чтобы я алкоголик, но в вечера, за которыми не запланированы бурные дни, я регулярно пью красное сухое. Ты как?

– Я с тобой! – бодро произнесла я, приподняв руку вверх.

Прошло девять дней, наступило двенадцатое число, и до сих пор каждый вечер мы с Робом выпивали по одной бутылке вина из его запасов, которые оказались не только впечатляющими – сто двадцать восемь бутылок в отдельном холодильнике для вина – но и весьма познавательными. К каждой бутылке был прикреплён цветной стикер с курсивным почерком Робина, поясняющим появление вина в его запасах. Так за девять дней мы выпили три бутылки испанского сухого за 1971 год, которое Роб приобрёл в прошлом году в Барселоне, ещё три бутылки были за 1995-ый, 2000-ый и 2010-ый года, но они принадлежали Франции и достались ему от разных футбольных фанатов, одна бутылка австралийского полусладкого за 2011-ый год прошедшей зимой была подарена “лучшему ученику Робинсону” его первым тренером, и последняя, которую мы распивали этим вечером, была произведена в Аргентине в 1953-ем и была презентована Робу его тёткой, прожившей в Аргентине всю позапрошлую весну.

– Тебе бы понравилась Полина – она необычная женщина, – говорил о своей тётке Робин, сидя сбоку от меня на полу под диваном и допивая свой последний бокал вина на сегодня.

– У неё необычное имя, – заметила я. – Полина. Впервые такое слышу.

– Её мать была сербкой, так что думаю, что история её имени растёт корнями откуда-то оттуда, – предположил Робин, при этом замысловато повертев пальцами в воздухе.

– Подожди, выходит, что в твоей крови тоже течёт сербская кровь, – заинтригованно приподняла бровь я.

– Нет, – ухмыльнулся в ответ Роб. – Мой дед был женат дважды, и отец был рождён от чистокровной британки. По крайней мере чистокровной она была до десятого колена – о тех же персонажах, которые стояли у истоков создания её родословного древа, мне, к сожалению, неизвестно.

– Ого, – не скрыла своего удивления я. – Знать хотя бы о четырёх своих коленах уже удача, а ты имеешь представление сразу о десяти. Это большая заслуга твоих предков… Выходит, твоя бабка была из знатного британского рода?

– Её предки были из джентри*, достаточно образованными, чтобы сохранить столь древнее родословное древо, что же касается родословной моего отца, они все были пэрами*, – пожал плечами Робин (*Дже́нтри – английское нетитулованное мелкопоместное дворянство, занимающее промежуточное положение между пэрами и йоменами; *Пэры – члены высшего дворянства, пользующиеся особыми политическими привилегиями). – Родословная моего отца целиком состоит из британцев, за исключением мужа моей прабабки, который, насколько мне известно, являлся чистокровным испанцем.

– Теперь ясно, откуда в тебе такое контрастное сочетание белоснежной кожи с чёрными волосами, – усмехнулась я. – Чистокровный британец с кровушкой одного-единственного испанца в венозной системе.

– Зато как красиво получилось, – посмотрев на меня, с иронией усмехнулся Роб. – А у тебя что с родословной?

– По материнской линии я наполовину британка, наполовину американка. Вернее бабка у меня чистокровная британка, а дед был американцем британского происхождения. Его предки перебрались в Северную Америку где-то в середине восемнадцатого века и там, собственно, и остались. Так что можно считать, что по матери у меня, как не крути, корни сплошь британские.

– А по отцу?

– По отцу всё сложнее, – на секунду я прикусила нижнюю губу. – Смешение крови началось с момента брака моих прадеда и прабабки. Прадед был чистокровным британцем, зато прабабка, она, кстати, до сих пор жива, чистокровная русская, хотя и родилась в Британии. Её родители сбежали из предреволюционной Российской Империи ещё до её рождения.

– Да ла-а-адно… Значит, в тебе есть процент знаменитого русского духа?

– Я бы даже сказала, что его во мне не меньше половины, – усмехнулась я.

– Я не знал своего прадеда испанца, но ты-то знаешь свою прабабку. Она тебя научила чему-нибудь русскому?

– Типа пить водку? – с ухмылкой сыронизировала я.