Фабрика ужаса. Страшные рассказы - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Шестков cтр.№ 79

Мы лежим на той кровати, которую когда-то купили и собрали, и наши тела уже начали тот сладостный диалог, который в течение пятилетней совместной жизни ни разу не кончился разочарованием.

И вновь… как когда-то… пространство перестало быть пустотой, заполненной хламом, а время — назойливым буксиром, толкающим наши тела в сторону кладбища. И будущее перестало представляться грязным тупиком, а стало похоже на прогулку в ясный безветренный летний день по секвойному лесу на севере Калифорнии.

Перед самым концом Кармела еле слышно прошептала: «Хочешь кончить мне в рот?»

Я отлепился от нее, она двинулась мне навстречу и… нам удалось не проронить ни капли любовного сока на простыню.

Синие женщины на улице истово распевали знаменитый хорал «Аллилуйя».

…

Моя первая выставка в городе К. состоялась в культурном центре Лемхауз.

Официальным организатором этой выставки была Кармела Ц., референт городского управления культуры. Женщину эту я не знал, видел ее только несколько раз мельком. Заметил, что у нее печальные глаза, что она как-то особенно ходит и говорит. Не ходит, а ускользает. Не говорит, а роняет слова как капли.

Бедняжка! За тридцать минут до открытия — она все еще не имела официального разрешения на проведение выставки от директора Лемхауза, противного и пошлого толстяка. Директор подписал бумагу только после того, как Кармела сделала ему, против воли, в двадцатый раз — глазки, превозмогая отвращение, потрясла бюстом и обещала своим капельным голосом «близкое сотрудничество в будущем». Еще через несколько минут (публика уже волновалась у входа) выяснилось, что электричество в той части здания, где были развешаны мои картины, отключено. Пришлось искать электрика, который успел укатить на своем двухместном рено в недавно купленное им в кредит бунгало в Рудных горах, в тридцати километрах от города.

Кто-то подал идею — провести вернисаж при свечах.

Свечи нашлись… но вдруг появился пожарник и заявил, что такой альптраум, как сотни зажженных свечей в залах с деревянными стенами, полами и потолком, он разрешить не может. Кармела умоляла его, уверяла, что все будет хорошо, даже заплакала, но он был непреклонен. Тогда какая-то светлая голова вспомнила, что в юности пожарник был влюблен в прелестную Изабеллу М. Ей позвонили, объяснили ситуацию, попросили сейчас же приехать. Изабелла согласилась, тут же прикатила на своем белом Ауди и побеседовала с пожарником. В результате первые сорок минут вернисажа горели свечи, а потом загорелся и электрический свет.

…

Вернисаж удался на славу.

Я был горд, возбужден и очарован вниманием публики, состоящей из дам разного возраста и общественного положения, любительниц современного искусства, и их скучающих мужей и детей.

Музыканты обворожили публику виртуозной игрой на ударных инструментах, во вступительной речи приглашенный искусствовед назвал меня «прибывшим к нам с Востока инженером таинственных метафизических конструкций», пива и сосисок хватило на всех, я дал два интервью для местной прессы, три моих работы купили, кроме того, я получил предложение устроить выставки в Дрездене, Берлине и Вене, а также несколько приглашений в гости к коллекционерам. Всем этим я остался очень доволен и даже начал немножко важничать. Вдобавок Кармела упросила меня дойти с ней после окончания вернисажа от Лемхауза до универмага Титц пешком. Чтобы по дороге насладиться ароматом сирени… послушать соловьев… и поближе познакомиться. И еще она хотела, чтобы я объяснил ей скрытый смысл некоторых моих работ. Смысл, которого не было.

И вот… мы шли по бульвару. Теплым майским вечером.

Прошли почти три километра. Обсудили и скрытый смысл моих картин и еще тысячу других вещей, не менее важных, вошли в городской парк, в ту его часть, где похоронены погибшие во время наполеоновских войн французские солдаты. Нашли там уютную лавочку, с трех сторон окруженную кустами сирени. Уселись.

Город гудел как оркестр тибетских труб.

Где-то рядом с нами солировал соловей.

Кармела сама расстегнула мне штаны.

Села на меня верхом и обнажила грудь.

Соловей пел так громко… тибетские трубы ревели, как канадские медведи… мне казалось, что земная кора под нами вот-вот треснет и из трещины вылезут французские солдаты и запоют Марсельезу… или оттуда польется раскаленная лава и поглотит нас вместе с лавочкой и сиренью. Размышлял о том, сумеет ли в этом случае соловей спастись.

Неожиданно все замолкло.

А через мгновение — как раз тогда, когда мы оба в исступлении кончали, небо взорвалось фейерверком. Фирма Кока-Кола праздновала открытие в городе своего нового филиала.

…

Дома меня дожидались жена и две маленькие дочери, а Кармелу — любящий муж и трое их мальчиков. Но ни ее, ни меня это почему-то не смущало. Наоборот, придавало нашей близости особую сладость.

Через несколько месяцев муж Кармелы ушел из семьи и сразу после развода женился на директрисе фирмы, в которой работал, а моя жена с дочками уехала жить к родителям в другой город, нашла там работу, а потом, еще до нашего с ней развода, и сожителя.

Мы с Кармелой поженились. А через пять лет поссорились. И разошлись.

Какая кошка пробежала между нами? Нелепая история. Нет ничего прекраснее начала любви и нет ничего пошлее ее конца.

Произошло это в день моего рождения, точнее — ночью и утром после него.

Я к тому времени уже давно не праздновал свои дни рождения. Зачем? Эту забаву надо оставить детям и маразматикам. Пусть себе тешатся.

Как всегда на всех парах… подкатил очередной январь. Бесснежный, теплый, гнилой. Мне исполнялось сорок два года. Я надеялся на то, что мы с женой проведем этот день вдвоем, выпьем шампанского, закусим пастилой и пораньше ляжем спать. Но Кармела заныла — «вечно мы торчим дома одни, давай пригласим хотя бы Нильса и Гудрун», ее старых знакомых, у которых мы однажды прожили четыре дня в дачном домике на озере восточнее Берлина. Катались на яхте, ели пойманных Нильсом рыбешек, слушали рассказы Гудрун о Южной Африке. Гудрун прожила три года на биологической станции в Лесото, в Драконовых горах, изучала какой-то исчезающий вид птиц, мохнатых чижиков или лысых попугаев. Насмотрелась там всякого…

С успешным адвокатом по делам недвижимости, высоким импозантным блондином Нильсом Кармела была знакома с детства, они были одноклассниками и души друг в друге не чаяли. А приехавшую в город К. после объединения Германии долговязую и худую Гудрун почти не знала, но, кажется, недолюбливала. Скрытно, по-женски. Может быть ревновала к Нильсу. Так я по крайней мере думал до нашей ссоры.

Я немного завидовал успеху и богатству Нильса, а к Гуд-рун относился скептически благожелательно. Приглашать их домой не хотел… хвастать мне было нечем, художественная карьера буксовала, несмотря на хорошее начало и выставки, заказов было мало, жили мы с Кармелой бедно, чтобы заработать на квартплату, еду и шмотки, приходилось браться за разные временные работы, о которых неприятно рассказывать друзьям за пиршественным столом… Мы действительно давно никого не приглашали в гости, и привыкшая в своей прошлой жизни быть на людях и мотаться по барам и ресторанам Кармела от этого страдала. Я захотел сделать ей приятное и согласился принять Нильса и Гудрун.