Заземелье - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Волгина cтр.№ 47

Мы с Савелием покинули зал, и начался наш путь по бесконечным темным коридорам. На лифте мы спускались вниз, на какой-то уровень, а потом долго шли по коридорам, петляя из стороны в сторону. Затем снова лифт и коридоры, коридоры… Савелий уверенно сворачивал в разные стороны, а мне казалось, что подобный путь запомнить невозможно.

После очередного спуска, когда мне казалось, что мы уже достигли центра земли, Савелий резко остановился. Чем ниже мы спускались, тем темнее становились коридоры. И сейчас я почти ничего не могла различить. Одно поняла, что нахожусь не в коридоре, а в душном тесном помещении с низким потолком.

— Пришли, — впервые после зала заседаний совета заговорил Савелий.

— И что ты собираешься делать?

Я даже не увидела, а поняла по мимолетному блеску его глаз, что Савелий посмотрел на меня.

— Спустить тебя в яму, — слишком равнодушно прозвучал его голос.

— И где?.. Где она?! — практически прокричала я. Голос мой мгновенно поглотили стены подземелья. Здесь было так сыро, что меня начинала бить крупная дрожь.

— Под нами.

Савелий наклонился и что-то потянул на себя. Мои глаза уже немного привыкли к темноте, и теперь я рассмотрела крышку люка в земляном полу с большим металлическим кольцом, за которое и ухватился Савелий.

Когда он откинул люк, я увидела черные влажные ступени лестницы, ведущей вниз.

— Следуй за мной, — велел Савелий. — И без глупостей.

На что он намекает? Что нарушает устав? Что положено первой пустить меня, а он должен замыкать шествие, как настоящий стражник. И он пошел на уступки, прокладывая путь вниз. Ну что ж, и на том спасибо. Лишний раз убедилась, что в этом угрюмом стражнике гораздо больше человеческого, чем во всех его красивых собратьях. Почему-то снова в памяти всплыл образ Филиппа. Чем он сейчас занят? Убивается от горя или милуется с Розой. Не сдержала дрожь отвращения от невольных воспоминаний.

Мне казалось, что лестница бесконечная. Несколько раз я поскальзывалась, и тогда Савелий придерживал меня, пока не восстанавливалось равновесие. А потом возобновлялся спуск. Удушливо пахло плесенью и почему-то мышами, хоть я и понимала, что грызуны на такой глубине водиться не могут. Скорее всего, здесь царила вековая затхлость. Когда последний раз хоть кто-то спускался сюда? И как Савелий хоть что-то умудряется разглядеть? Я уже практически ослепла от темноты.

Наконец мы достигли дна, во всех смыслах этого слова. Для меня это было дном всей моей непутевой жизни, а для него — окончанием длинного и навязанного чужой волей пути. Что-то громко щелкнуло, и в следующий момент я ослепла от яркого света. Прошло несколько секунд, в течении которых Савелий меня не трогал, прежде чем я смогла открыть глаза. Мы находились в залитой светом черной комнате с напоминающей по форме саркофаг капсулой посередине. Оказывается, все то время, что я привыкала к свету, Савелий подсоединял какие-то провода к капсуле и включал многообразные приборы. Некоторые светились голубыми экранами, на других появлялись какие-то диаграммы. Их было тут такое количество, какого я не встречала даже в кабинете Алесея.

— Что со мной будет?

Я понимала, что пытаюсь ухватиться за соломинку, чтобы не поддаться паническому страху. Готова была говорить без умолку, лишь бы он ничего со мной не делал, не заставлял лезть в капсулу, которая именно для этого и предназначалась, как я догадывалась. Но Савелий молчал, продолжая активизировать приборы, лишь бросал на меня мимолетные взгляды. Что выражали в данный момент его глаза, я так и не смогла рассмотреть.

Наконец, зажужжало, загорелось табло и загудело, казалось, все в этой комнате. Савелий откинул крышку саркофага и повернулся ко мне.

— Тебе нужно забраться в него, — ровным, ничего не выражающим голосом проговорил он, глядя словно мимо меня своими прозрачными глазами.

— А если я этого не стану делать?

— Тогда я тебя силой туда помещу, — еще более равнодушно предостерег он.

Я снова заплакала. Не для того, чтобы разжалобить его, а потому что трусила ужасно. Не смерти я боялась, а пути к ней. Наверное, я даже призывала коварную старуху с косой, но кто решил, что я должна мучиться перед тем как испустить последний вздох? Кто решил, что я должна испить чашу унижений до дна?

Савелий подошел ко мне вплотную и положил руки мне на плечи:

— Забирайся внутрь, — велел он.

В его голосе не слышалось ни грубости, ни угрозы. В нем не было ничего, что я так хотела распознать. Бороться больше нет смысла. Я проиграла. Все, что могу сейчас сделать, достойно с ним расстаться. Не могу не плакать, слезы сами наполняют глаза и скатываются вниз, но больше он не услышит от меня ни единого слова. Он такой же враг, как все они. И пощады я больше просить не стану.

Я даже почувствовала, как невольно выпрямилась моя спина, и в ногах появилась твердость. На Савелия я больше не смотрела. Молча прошла к капсуле и забралась внутрь Еле сдержала дрожь от соприкосновения с холодной металлической поверхностью. Закрыла глаза, чтобы больше ничего не видеть. Жаль так же не могла отключить слух, который улавливал лязг металла, когда Савелий защелкивал все замки.

В комнате воцарилась тишина, но я точно знала, что все еще нахожусь в ней не одна. Даже сквозь шум работы приборов я улавливала натужное дыхание моего последнего стражника. Ни за что решила не открывать глаза. Прошло еще несколько секунд, как я различила звук удаляющихся шагов, пока не остался такой разноплановый и одновременно монотонный гул.

Он ушел, ушел… Оставил меня умирать. Я прислушалась к своему организму. Пока еще не испытываю ровным счетом ничего. Но что-то мне подсказывало, что силы из меня уже начинают высасывать все эти проклятые аппараты.

Через какое-то время я ощутила легкое покалывание во всем теле, словно через меня пропускали несильный ток. И это еще было терпимо. Покалывания усиливались, и вскоре я поняла, что перестала чувствовать руки и ноги. Гул приборов проник в голову, разрывая ее на части. Почему-то вспомнился какой-то старый фантастический фильм, где голова робота раскрылась, и из нее выдвинулся какой-то прибор. Наверное, робот в тот момент чувствовал себя примерно так же, как я. А меня уже вовсю тошнило от головной боли. Лежа на спине, прикованная по рукам и ногам, я рисковала захлебнуться собственной рвотой, если и дальше так пойдет. Ну что ж, возможно, так будет даже лучше — умру раньше запланированного срока и лишу кучку идиотов удовольствия получить от меня для их матушки земли невиданные силы.

Меня не вырвало, а вот сознание периодически ускользало. Тогда я проваливалась в небытие — видела свою прежнюю жизнь, когда был жив еще Виталя, и я даже примерно не представляла, что есть такие места, как Заземелье. Выныривая на поверхность из небытия и чувствуя, как силы все больше покидают меня, я мечтала, чтобы обмороки не заканчивались, плавно перетекая в смерть.

И все-таки я могла думать. Во все более редкие минуты просветления, когда по телу проходили волны сильнейших судорог, как предвестники близкого конца, в мозгу пульсировала единственная мысль, что будь жив брат, ни за что бы не допустил такого. Он бы обязательно нашел возможность вытащить меня отсюда. А не стало его, и я лишилась единственного человека, которому была дорога. И еще я вспоминала Филиппа, хоть и дала себе слово больше не думать о нем. Как сильно я ошиблась! Готова была подарить любовь тому, кто в ней совершенно не нуждался.