Общая психопатология - читать онлайн книгу. Автор: Карл Теодор Ясперс cтр.№ 286

Страница

В соответствии с этой иерархией диагностической ценности симптомов постепенно сужается значение того, что диагностируется. В группе I предмет диагноза – это всего лишь один момент целой жизни, соматическая болезнь, представляющая собой не более чем один отчетливо различимый факт в рамках целостности, каковой является биографически и эйдологически постигаемая личность. Напротив, в группе III, где в расчет берутся все точки зрения, достигается высокая степень проникновения в мир целостной личности – притом что любое отдельно взятое проявление может выступать как симптом процессов из группы I.

4. Сочетания психозов (смешанные психозы). Идея нозологической единицы приводит к мысли о том, что у одного и того же человека невозможно диагностировать свыше одной болезни. Считается, что смешанные (комбинированные) психозы представляют собой редкое исключение. Понятно, что принцип единственного возможного диагноза в большинстве случаев применим только к органическим мозговым процессам, хотя даже в связи с ними выявляются настоящие сочетания – такие как сочетание прогрессивного паралича с опухолью или сифилисом мозга и т. п. В этих случаях сочетаются болезни двух разновидностей. С другой стороны, следует признать, что каждый отдельный случай черпает свою специфику из множества различных типов. Так, у одного и того же индивида могут обнаруживаться различные характерологические типы, реакции, неврозы и т. д. При наличии шизофренического процесса мы полагаем, что именно его следует считать первопричиной всех симптомов; но это не более чем предположение. В принципе у нас нет оснований отрицать, что три главных психоза группы II находятся между собой в какой-то связи, которая несопоставима ни с отчетливой взаимной дифференциацией болезней группы I, ни с почти случайными взаимными наложениями типов, входящих в группу III. Все выдвинутые нами до сих пор представления и понятия неудовлетворительны. При любом столкновении со смешанными случаями вся система разложенных по полочкам нозологических единиц рушится как карточный домик. С другой стороны, представление о постепенном смешении и комбинировании множества неизвестных генов обнаруживает свою ложность перед лицом отчетливо различимых основных типов (Haupttypen), которые составляют большинство. Возвращение к идее «единого психоза» для группы II оказывается невозможным. Картина, представленная психологическими явлениями в их классических формах, течением болезни, наследственными связями, соматическими, физиогномическими, конституциональными, характерологическими конфигурациями (гештальтами), не может быть сведена к какому-либо одному всеобъемлющему аспекту. Нечто подобное удалось бы осуществить только при условии насильственного исключения из нашего поля зрения некоторых фактов или конструирования расплывчатой картины, где все элементы незаметно переходили бы друг в друга. До сих пор нам так и не удалось выявить связи между фактами и теми ядерными единствами, которые составляют глубинную суть реальности. Три главных психоза остаются загадкой как в том, что их связывает, так и в том, что их разделяет. Наиболее опытные психиатры утверждают, что истинная природа эпилепсии и двух других главных психозов представляется ныне куда менее ясной, чем прежде, – притом что на пути познания частностей в данной области был достигнут прогресс ^[510].

5. Плодотворное значение разногласий. Диагностическая схема представляет особый научный интерес, поскольку в ней выявляются моменты, которые никак не удается согласовать друг с другом. Случаи и целые группы болезней, принадлежность которых с точки зрения диагностической схемы сомнительна или неопределенна, становятся источниками дальнейших вопросов. Степень их распространенности теоретически не имеет никакого значения (хотя ее учет может быть важен практически). В итоге вопрос об определении отдельных психических болезней, несмотря ни на что, остается актуальным. С этой точки зрения интересна паранойя ^[512], случаи которой, будучи чрезвычайной редкостью, тем не менее принципиально важны для нозологии. Крепелин определяет паранойю как «обусловленное внутренними причинами, происходящее исподволь развитие устойчивой и непоколебимой бредовой системы при полностью сохранных, ясных и упорядоченных мышлении, воле и способности к действию». В пользу реального существования таких случаев высказывается лишь небольшая часть специалистов. У многих людей с вполне сохранным рассудком действительно развивается бредовая система (о чем свидетельствуют многолетние наблюдения над такими пациентами). Подобные случаи в силу трудностей, связанных с обнаружением для них определенного места в существующих диагностических схемах, стали поводом для дискуссии, в ходе которой под вопросом оказались почти все принципы конструирования нозологических единиц. По всей видимости, существуют переходные формы, ведущие как к развитию личности, так и к шизофреническим процессам. Статистические исследования указывают на сильно выраженную корреляцию с распространением шизофрении среди родственников (Колле [Kolle]). Вопреки распространенной тенденции не выделять паранойю в отдельную группу, Гаупп сохраняет верность этому понятию (в особенности это касается описанного им больного Вагнера [Wagner] – притом что двоюродный дед последнего был болен шизофренией). Я полагаю, что он поступает так под влиянием интуиции, за которой стоят какие-то реальные наблюдения. Фигурально, он ведет арьергардный бой в защиту проблемы, которая исчезла бы как таковая, если бы ей было позволено раствориться среди главных групп заболеваний. Сама проблема остается неразрешенной; но в связи с ней сохраняется возможность удивляться и задаваться вопросами. Гаупп пишет: «По сравнению со многими другими больными с бредовыми идеями, Вагнер оказался более понятен и доступен эмпатии потому, что он был не шизофреником, а параноиком, равно как и потому, что мне удалось узнать этого человека, всю его судьбу вплоть до последнего движения его души и убедиться в наличии у него редкой способности к самонаблюдению и представлению собственных переживаний; кроме того, на протяжении четверти века нашего с ним знакомства он выказывал редкостное доверие своему лечащему врачу».

Страница