|
Cтраница 16
Но мы ведь выше дружбы – и одно с тобою чтим: стремленье голой мысли… А! Просветлел… Ну что же? Гонвил
Хорошо, согласен я, согласен… Но поставлю условие: ты должен будешь выпить вот здесь, при мне. Хочу я росчерк смерти заметить на твоем лице. Сам знаешь, каков твой друг: он, как пытливый Плиний, смотреть бы мог в разорванную язву Везувия, пока бы, вытекая, гной огненный шипел и наступал… Эдмонд
Гонвил
Или ты боишься, что свяжут смерть твою со смертью… Стеллы? Эдмонд
Нет, – о тебе я думал. Вот что! Дай мне чернил, бумаги. Проще будет. (Пишет.)
Слышишь, перо скрипит, как будто по листу гуляет смерть костлявая… Гонвил
Эдмонд
Да… Ведь я свою свободу подписываю… Вот… Я кончил. Гонвил, прочти. Гонвил
(читает про себя)
«Я умираю – яд – сам взял – сам выпил…» Так. Эдмонд
Гонвил
Не вправе я удерживать тебя. Вот – пузырек. Он налит зноем сизым, как утро флорентийское… Тут старый и верный яд. В четырнадцатом веке его совали герцогам горячим и пухлым старцам в бархате лиловом. Ложись сюда. Так. Вытянись. Он сладок и действует мгновенно, как любовь. Эдмонд
Спасибо, друг мой… Жил я тихо, просто, а вот не вынес страха бытия… Спасаюсь я в неведомую область. Давай же мне; скорей… Гонвил
Эдмонд, послушай, – быть может, есть какая-нибудь тайна, которую желал бы ты до смерти… Эдмонд
Я тороплюсь… Не мучь меня… Гонвил
Эдмонд
Прощай. Потом – плащом меня накроешь. Действие второе Та же комната. Прошло всего несколько мгновений.
Эдмонд
Смерть… Это – смерть. Вот это – смерть… (Медленно привстает.)
В тумане дрожит пятно румяное… Иначе быть не могло… О чем же я при жизни тревожился? Пятно теперь яснее. Ах! Это ведь пылающий провал камина… Да, – и отблески летают. А там в углу – в громадном смутном кресле, – кто там сидит, чуть тронутый мерцаньем? Тяжелый очерк выпуклого лба; торчащая щетина брови; узел змеиных жил на каменном виске… Да полно! Узнаю! Ведь это… Человек в кресле
…Эхо твоих предсмертных мыслей… Эдмонд
Гонвил, Гонвил, – но как же так? Как можешь ты быть здесь, – со мною, в смерти? Как же так?.. Гонвил
Мой образ продлен твоею памятью за грань земного. Вот и все. Эдмонд
Но как же, Гонвил: вот комната… Все знаю в ней… Вон – череп на фолианте, вон – змея в спирту, вон – скарабеи в ящике стеклянном, вон – брызги звезд в окне, – а за окном, – чу! слышишь, – бьют над городом зубчатым далекие и близкие куранты; скликаются, – и падает на дно зеркальное червонец за червонцем… Знакомый звон… И сам я прежний, прежний, – порою только странные туманы проходят пред глазами… Но я вижу свои худые руки, плащ и сборки на нем, – и даже вот – дыру: в калитку я проходил, – плащом задел цветок чугунный на стебле решетки… Странно, – все то же, то же… Гонвил
Мнимое стремленье, Эдмонд… Колеблющийся отзвук… Эдмонд
Так! Я начинаю понимать… Постой же, постой, я сам… Гонвил
…Жизнь – это всадник. Мчится. Привык он к быстроте свистящей. Вдруг дорога обрывается. Он с края проскакивает в пустоту. Ты слушай, внимательно ты слушай! Он – в пространстве, над пропастью, – но нет еще паденья, нет пропасти! Еще стремленье длится, несет его, обманывает; ноги еще в тугие давят стремена, глаза перед собою видят небо знакомое, – хоть он один в пространстве, хоть срезан путь… Вот этот миг, – пойми, вот этот миг. Он следует за гранью конечною земного бытия: скакала жизнь, в лицо хлестала грива, дул ветер в душу – но дорога в бездну оборвалась, – и чем богаче жизнь, чем конь сильней… Эдмонд
…тем явственней, тем дольше свист в пустоте, свист и размах стремленья, не прерванного роковым обрывом, – да, понял я… Но – пропасть, как же пропасть? Гонвил
Паденье неизбежно. Ты внезапно почувствуешь под сердцем пустоту сосущую, и, завертевшись, рухнет твой мнимый мир. Успей же насладиться тем, что унес с собою за черту. Все, что знавал, что помнишь из земного, – вокруг тебя и движется земными законами, знакомыми тебе. Ведь ты слыхал, что раненый, очнувшись, оторванную руку ощущает и пальцами незримыми шевелит? Так мысль твоя еще живет, стремится, – хоть ты и мертв: лежишь, плащом покрытый; сюда вошли; толпятся и вздыхают; и мертвецу подвязывают челюсть… А может быть, и больший срок прошел: ведь ты теперь вне времени… Быть может, на кладбище твой Гонвил смотрит молча на плоский камень с именем твоим. Ты там, под ним, в земле живой и сочной; уста гниют, и лопаются мышцы, и в трещинах, в глубокой черной слизи шуршат, кишат белесые личинки… Не все ль равно? Твое воображенье, поддержанное памятью, привычкой, еще творит. Цени же этот миг, благодари стремительность разбега… Эдмонд
Вернуться к просмотру книги
Перейти к Оглавлению
Перейти к Примечанию
|
ВХОД
ПОИСК ПО САЙТУ
КАЛЕНДАРЬ
|