Сокровище, которое дремлет в тебе - читать онлайн книгу. Автор: Лоран Гунель cтр.№ 32

Алису покоробила эта мысль, хотя она и была атеисткой.

– Отсутствие дуалистичности в восточной духовности, – заговорил он, тщательно подбирая каждое слово, – и есть единение человека с Богом. Следуя путем духовного пробуждения, смертный становится Богом.

Он посмотрел на Алису.

– Вы же понимаете, эти идеи нельзя сравнивать с христианской традицией, в которой их сочтут еретическими. Христианство – религия дуалистическая: Бог выступает как всемогущее существо, к Нему верующий обращается, Ему молится и поклоняется, просит прощения… Христианин верит, что набожность и благочестие дадут ему освобождение после смерти. Буддист, индуист или даос убежден, что познание способно освободить его уже в этой жизни.

Дюверне разлил вино по бокалам.

– Христианин верит, что рай и ад существуют в реальности и в эти места он когда-нибудь отправится. Индуисты же знают, что все в нас самих: и рай, и ад, и Бог. Это великое откровение Упанишады, полученное в восьмом веке до нашей эры.

– Упанишады?

– Это индийские философские тексты.

Алиса начинала понимать, что за неприветливым, порой агрессивным поведением Дюверне кроется, по сути, человек добрый. Она была даже готова его полюбить.

– Вы упомянули путь духовного пробуждения. А в чем он состоит?

– В освобождении от эго.

– Снова мы к этому пришли.

– Разумеется, ведь это неизбежно. Обычное состояние сознания не позволяет нам отчетливо осознать свою божественную природу, нас тревожит неясность положения. Я уже вам говорил: мы боимся быть хуже других, не иметь веса в глазах окружающих. Потому мы создаем себе утешительную личность: свое эго. И чем быстрее она развивается, тем дальше мы уходим от своей истинной природы – божественной сущности. И тем несчастнее становимся: ведь жить в эго все равно что в аду.

– Я начинаю понимать.

– Наше эго алчет быть уникальным и независимым, но для этого надо отличаться от других. Получается, именно эго отделяет нас от людей… и мы все больше отдаляемся от своей подлинной природы, которая, напротив, стремится к единению. Если ему понадобится, эго сможет толкнуть некоторых к протесту, конфликту, отщепенству.

Он прокашлялся и продолжал:

– Отщепление. От-щепление. От-деление. Мое эго не желает целостности, жаждет разделенности. Есть такие люди, которые нуждаются в постоянном конфликте, чтобы ощущать, что они существуют!

Он улыбнулся.

– Вот видите, дьявол сидит в нас самих. И это не сторонний персонаж, это наша внутренняя склонность…

– Дьявол? Почему вы заговорили о дьяволе?

– Дьявол, по-древнегречески diabolos, – это то, что разделяет, вызывает разлад.

Дюверне отпил еще глоточек и спокойно продолжал:

– Но если волну отделить от океана, она исчезнет, перестанет существовать. Она не знает, что океан – это и есть она.

Алиса огляделась по сторонам. Огромный сводчатый подвал был великолепен. Большие светильники из кованого железа озаряли золотистым светом камни и длинные ряды дубовых бочек, создавая удивительную атмосферу. Как в таинственном храме.

– Людям надо соприкоснуться со своей божественной природой, – сказал Дюверне, – но они этого не умеют. Даже у атеистов есть потребность в трансцендентном. Вы никогда не задавались вопросом, почему не пустеют кинозалы? В наше время можно скачать любой фильм за несколько евро, а потом спокойно смотреть его, лежа на диване. Но отчего тогда люди стремятся в кинотеатры, где впереди маячит чья-то голова, закрывая экран, коленки сидящего сзади упираются вам в спину, попкорн соседа сыплется на брюки? Почему?

– Хороший вопрос.

– Потому что кинотеатр – это храм.

– Это как?

– Люди приходят туда, чтобы одновременно испытать одни и те же эмоции, одинаковые чувства, вместе перенестись на два часа в другой мир… Если взглянуть более широко, перед нами опыт едва ли не духовного единения.

Алису потрясли слова Дюверне, она почувствовала, что ее очень привлекает восточное видение мира, лишенное дуализма…

– Вы не раз говорили о различных состояниях сознания, которые позволяют или мешают ощутить божественное в нас самих. А что поможет войти в правильное состояние?

– В восточных духовных традициях – медитация. Она позволяет перенастроить сознание с помощью методов разнообразных духовных школ. Одни советуют сосредоточиться на дыхании, другие концентрируются на определенной части тела, мысли или поэтической строке.

Это помогает расслабиться, успокоить взбудораженный ум западного человека, фиксировать внимание и шаг за шагом, путем тренировок постичь, что не стоит отождествлять себя со своим разумом. Вот тогда придет ощущение, что ты поймал поток сознания. Медитация может привести нас к этому состоянию, позволяя на несколько мгновений погрузиться в жизнь без «эго». В этом, к примеру, состоит цель буддистских медитаций. Будду порой называют анатма-вадин, что означает лишенный эго. В каждом учении есть своя практика медитации.

– Несколько мгновений без эго… А что надо, чтобы окончательно от него освободиться?

– Практика, практика, долгие годы… Некоторые скажут: вся жизнь…

Алиса задумалась, и лицо ее затуманилось.

Ей на память пришли молящиеся прихожане Клюни. Она хорошо понимала, что они тоже пребывали в измененном состоянии сознания.

– Думаю, медитация близка к христианской молитве.

– С той только разницей, что молитва адресуется к…

– К Богу, который существует вовне, я знаю.

– Вы не отличаетесь быстрым умом, но уже начали понимать.

Она улыбнулась:

– А вы-то сами, с таким знанием темы, почему же позволяете эго портить вам жизнь?

Он поморщился:

– Зачем вы так говорите?

– Ваша история всем известна… Если вы однажды начали вытворять черт знает что, ваша жизнь вошла в штопор, так это потому, что слава ударила в голову, ведь так? Это эго постаралось? Тогда почему? Вы же прекрасно понимали риск…

Дюверне с недовольным видом отвел глаза и долго молчал.

– Знания мало что меняют, – мрачно заявил он. – Между ученостью и внутренним преображением большая разница. В этом плане я настоящий западный человек: стоит что-нибудь уразуметь, будь то в области психологической или духовной, сразу решаешь, что работа окончена…

– А вы сами… не практиковали медитацию?

Он снова повернулся к ней и пристально вгляделся:

– Я что, по-вашему, дубина: медитировать по два часа в день, сидя в позе лотоса перед тремя камушками, положенными на бортик бассейна с кувшинками?

В понедельник утром бюро, вознесенное на макушку башни Монпарнас, было залито ослепительным светом.