Сохрани мое сердце - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Успенская, Татьяна Богатырева cтр.№ 2

— что никогда.

«Ты родился стариком, Ло!» — говорил ему Мэрик.

Логейн соглашался. Стариком и стариком. На войне старики нужнее, чем молодые идиоты. Это сейчас старики никому не нужны.

А, плевать.

Схватив бутылку и старательно не глядя на стонущую парочку, Логейн твердым солдатским шагом направился к двери. Парочка на несколько мгновений прекратила пыхтеть, кавалер пробормотал что- то невнятно-оправдательное, но Логейн не слушал. Он пнул дверь и, не отвечая ни единой приставучей сволочи, пошел, нет, побежал в конюшню. Там не будет дам-охотниц. Не будет орлейских шпионов с бесконечными улыбочками и восторженными «о, тот самый Мак- Тир!» пополам с «постарел, уже не тот». Зато будут нормальные кони, нормальное мягкое сено и никакой, дери ее сворой, политики!

Один из этих, орлейских хлыщей, попался на лестнице. Логейн, крепче сжав бутылку и нацепив на лицо самую мерзостную ухмылку, задел его плечом — от души задел, так что чернявый горбоносый ублюдок отлетел… А, нет, не отлетел. Устоял, прохвост. Нечаянно даже вспомнилось имя прохвоста: Дункан. Из этих, орлейских Серых Стражей, которые вертятся вокруг Кайлана. Зря ты, Мерик, их вернул, вот попомни, не оберешься от них бед. Орлейцы, тьфу!

— Доброй ночи, тейрн, — догнал его насмешливый голос Серого.

В ответ Логейн вежливо фыркнул. Не оборачиваясь. Не останавливаясь. Свадьба дочери — не самое подходящее место, чтобы бить морду ублюдку.

Больше дурных, задирать злющего и трезвого тейрна, не нашлось. Да что делать утонченным шевалье на заднем дворе, за кухней и псарней? Здесь же воняет псиной, навозом, прелым сеном… Славным весенним Ферелденом здесь пахнет, а не гнилым Орлеем, с ног до головы намазанным розовым маслом.

У дверей конюшни Логейн остановился, с удивлением глянул на зажатую в руке бутыль и рассмеялся. Брайс с Хоу поспорили, продержится он до последнего танца короля с королевой или нет. Выиграл, кажется, Брайс. А может, Хоу. Интересно, на что они спорили? Если на наливку — половина его!

Бал — первый настоящий бал, в столице и более того, в королевском дворце! — Дани неожиданно разочаровал.

Музыка была какой-то слишком громкой и навязчивой — если так можно сказать о музыке, танцы в основном орлейскими, чрезмерно фривольными, улыбки со всех сторон — приторными до того, что аж на кончике языка ощущался гадкий привкус прокисшего меда.

И ни одного приятного лица. Потому что даже лучший друг Натаниэль, замеченный мельком у одной из колонн, улыбался так же приторно, как и все остальные, и стрелял по сторонам масляными глазами.

Исключение составляла Анора — но нельзя же отвлекать невесту на ее собственной свадьбе!

Дани убедилась, что на нее никто не смотрит, и вышмыгнула из зала. Надо куда-то пойти, решила она, куда-то, где нет никого… А где сейчас нет никого, если гостей полон дворец? Если только в конюшне… а это мысль!

Она хихикнула в ладошку, подобрала подол нового, специально для королевской свадьбы сшитого, платья и побежала к выходу.

По дороге пришлось два раза спрятаться за углами (чтобы не заметили парочки, спешащие найти уединенные места раньше, чем их займут другие), а один раз — нырнуть под лестницу, зажать уши и плотно зажмуриться — чтобы не видеть короля, увлеченно тискающего за колонной какую-то служанку.

Можно было бы, конечно, и просто пройти мимо, но слушать их возню тоже было противно. Вот тебе и король, огорченно подумала Дани. Анора там одна, а он тут со служанками развлекается. Конечно, ее теперь уже величество корону любит больше, чем мужа, но все же обидно…

Прятаться, к счастью, пришлось недолго — Кайлан через несколько минут вышел из укрытия и неторопливо отправился в бальный зал, а служанка Дани не интересовала.

…Двор пришлось пересечь бегом — чтобы не замерзнуть, в Ферелдене холод по ночам стоял даже летом, а сейчас была весна.

В конюшне же было тепло от дыхания лошадей, полутемно и завлекательно, особенно по сравнению с духами и потом в зале, пахло сеном.

Дани нагребла себе внушительную охапку и уселась в нее, плюнув на то, что платье непременно помнется. Лошади всхрапывали и пофыркивали в денниках, переступали с ноги на ногу, и это убаюкивало.

Ровно до тех пор, пока у самой конюшни не раздался мужской смех, а потом в дверях не возник силуэт. Явно мужской. Высокий. И с такими широченными плечами, что непонятно, как он вообще в дверь прошел. Хотя… это ведь конюшня, двери на боевых жеребцов рассчитаны. А вот как с другими дверями, интересно? Хотя какая разница. Главное — что и сюда заявились, огорченно подумала Дани и тихонько проворчала несколько нехороших слов.

Дверь закрылась, и стало понятно, что мужчина, во-первых, один, во-вторых — сжимает в руке бутылку, а в третьих — это тейрн Логейн собственной персоной.

А в четвертых, направился он именно туда, где устроилась Дани. Услышал, как она ругается, что ли?..

Юная леди Кусланд затаила дыхание и постарался сделать вид, что ее здесь на самом деле нет.

Кони спали. Сопели, пофыркивали во сне, пахли теплом и конями. Сквозь узкие оконца пробивался серый лунный свет, почти неотличимый от темноты, так что пришлось искать свободный денник и ясли наощупь. Это было просто — откуда не сопело, там и свободно.

Ха, подумал Логейн, нащупывая край яслей и ворох мягкого сена, давненько я не спал на конюшне. А зря. Запах-то, запах! И никаких орлейцев, дери их сворой!..

На всякий случай он ощупал стожок, мало ли, какие вилы прячутся в сене. Тейрн Гварен, выбегающий из конюшни с вилами в заднице, да на королевскую свадьбу — это похлеще, чем подстреленный на утиной охоте Хоу.

Вил, лопат, спящих конюхов и прочих крыс в стожке не было. Кажется, не было… или?..

Логейн еще раз дотронулся до чего-то мягкого, тряпичного. Прислушался — но за конским сопением хрен поймешь, дышит оно или не дышит. Может, мешок какой?

Не мешок, оборвал сам себя, мешки не бывают такими… м…

— Благородные леди, — задумчиво сообщили ему, — в подобной ситуации обязаны завизжать и упасть в обморок. Или вызвать на поединок? Нет, это кажется, должны лорды… А я вот не умею в обморок. Но вы меня задушите так, дя… то есть, тейрн Логейн. У меня же шея тонкая.

Вот дерьмо, подумал Логейн. Почему-то ничего больше в голову не пришло. Зато руку он отдернул сразу, слишком было странно понимать, что вот это мягкое, теплое, с грудным нежным голосом — дочь лучшего друга. Ну да, ей уже семнадцать, или восемнадцать. Совсем взрослая. А прошлую партию в шахматы так и не закончили.

— Благородные леди танцуют с орлейскими шпи… кавалерами, а не прячутся по конюшням, — ответил он, пытаясь понять: если даже конюшня занята, куда ж деваться никому нахрен не нужному герою войны с Орлеем?