Сохрани мое сердце - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Успенская, Татьяна Богатырева cтр.№ 9

Задышала часто-часто, зажмурилась, развела колени.

Он тяжело вздохнул, проклял себя, старого дурака, и спросил:

— Юная леди, какого демона вы полезли в мою постель, если собираетесь дрожать, бояться и приносить себя в жертву?

Не дожидаясь ответа, облизал ушко, прикусил нежную кожу на шее и провел губами вниз, вдоль шрама.

Она охнула, дернулась. Вжалась в него вся.

— Я не…

Но глаза открыла. Совершенно безумные глаза. Бедра ее дернулись вверх, кажется, непроизвольно. И пальцы вцепились в плечи, впились почти до боли.

— Ты пахнешь яблоками, знаешь? Зелеными, — шепнул ей в ключицу и потрогал бедро. Легко, чтобы не оставить синяков на нежной коже. — Маленькая моя леди.

Было страшно. Раздавить, сломать. Она такая хрупкая, тонкая. Совсем беззащитная. Совсем его, только не упустить бы больше. А сосок был крупный и острый, как вишневая косточка. Она застонала, когда Логейн сжал его губами. И снова дернулась навстречу, обвила его ногами. Холодными. В пупырышках. Леди Лягушка.

Он тихо засмеялся. Она удивленно завозилась под ним, снова собралась сказать какую-то чушь, но он закрыл ей рот ладонью. Потом, что было совсем понятно, губами. Осторожно перекатился на спину, ближе к краю, сгреб одеяло и поднялся, поддерживая уцепившуюся за его шею Дани под попку. Маленькую, холодную, трогательную… Резко выдохнул, когда она сползла чуть ниже. Если б не подштанники… Дани вздрогнула, сжала ноги, требовательно застонала.

До камина было всего три шага. Целых три шага. Тонкий лен между телами был неудобным и бесполезным, словно парадные латы. А она терлась об него бедрами, текла и дрожала.

— Сейчас, маленькая, — шепнул он, опуская ее вместе с одеялом на пол перед огнем. — Сейчас будет тепло.

Она поднялась на локтях, склонила голову набок. Смотрела во все глаза, как он развязывает подштанники, роняет их на пол. И лицо у нее было совершенно растерянное, немного испуганное, и почти счастливое. Странная, демоническая смесь.

Он опустился на колени рядом, провел ладонью по груди, животу, накрыл рыжие завитки. Шрамов было почти не видно, только едва заметные росчерки теней. По этим теням можно было прочитать ее историю: стрелы, мечи, чьи-то когти и зубы. Создатель, всего год! Год без него — и целая книга шрамов.

Она завозилась под рукой. Дернула плечами, поджала ноги. Сглотнула, потянула к себе угол одеяла.

— Они мерзкие. Уродливые. Рубцы. Не надо… смотреть.

Покачав головой, он вынул из ее руки край одеяла и улыбнулся.

— В тебе нет ничего уродливого, Дани. Ты прекрасна. Ты сама не понимаешь, как ты прекрасна.

Ладонью провел по напряженному бедру, по колену, заставил ее выпрямить ноги и лег рядом, коснулся губами плеча — там, где пересеклись два клинка.

Она недоверчиво фыркнула. Извернулась, убирая плечо, подставляя губы.

Потянулась ближе, заплела пальцы в его волосы, мурлыкнула вопросительнотребовательно. Лизнула угол рта. Получилось сухо, как будто у нее пересохло в горле, и шершаво. Снова в груди защемило, захотелось спрятать ее, укрыть собой и не отпускать, не показывать никому.

Притянув ее ближе, еще ближе, Логейн ответил на неуклюжую ласку — губами, руками, всем телом. Голова кружилась от пьяного запаха, от ее стонов, от ее похожести… эти шрамы, мозоли на ладонях, сделали ее вдруг совсем понятной и близкой. Такой же, как он. Воином.

Он объяснит. Непременно. Потом. А сейчас — сейчас она ластится, царапает спину, ждет…

— Ло… — выдохнула ему в плечо и прикусила кожу, совсем легко, так, что его прошила судорога. — Пожа…

Договорить, — достонать, — он не дал. Захватил ее стон ртом, подмял ее под себя, раздвинул бедра коленом и, зажмурившись до алых кругов перед глазами, рывком втиснулся внутрь.

Вскрик боли, почему-то очень похожий на стон наслаждения, он тоже поймал ртом. Замер, опершись на локти — не раздавить бы, и шепнул в губы:

— Дани?

В ответ она укусила его за губу и дернулась навстречу, словно в атаку

Дани не спалось. Логейн, кажется, уснул уже давно — вот только перенес ее обратно на кровать, улегся рядом, обнял поверх одеяла — и расслабился, задышал ровно и глубоко, и наверняка видел какие-то хорошие сны. А она все лежала неподвижно, смотрела в потолок и старалась сосредоточиться. Что-то же было не так, что-то тревожило, не давало заснуть. Сосредоточиться тоже не получилось, мешало — странное приятно-тягучее внизу живота, ощущение руки на плечах, на бедрах, жестких губ — на шее, отзвук то ли рыка, то ли стона. Мешал запах — остывающей золы в камине, роз, крови, пота и семени. И еще саднило между бедер, как будто после первой поездки верхом.

Не отвлекаться, мысленно приказала Дани сама себе. Что-то не так, что? Им было хорошо, обоим; значит, раньше.

Его руки на плечах, взгляд в упор — «я не отпущу», близко, но не то. Еще раньше. Вспомнить не получалось, путались мысли.

— Спокойнее, — шепнула Дани одними губами. — Вспоминать надо не спеша, мне же никто не помешает…

Стоп. Вот оно. Он сказал: «Мне никто не помешает» — или нет, «ничто не помешает» и что-то еще, что-то…

«…ничто не мешает попользоваться вами, юная леди, а потом засадить в форт Драккон и подождать, пока ваши друзья придут вас спасать».

Вот оно. Не дающее забыться, поверить… остаться. И, проклятие, нельзя думать, что это была пустая угроза, попытка оттолкнуть. Не от этого человека, он не говорит в пустоту, никогда.

Значит, Драккон. Вероятнее всего, утром, чтобы не дать возможности бежать. А потом, действительно, останется ждать, пока за ней придут, а придут наверняка — Зевран догадывался или знал точно, куда она ушла, а если и нет — то по следу легко пройдет пес. И приведет к хозяйке. В одну из камер Драккона.

А, пропади все совсем. Я же еще не под замком, подумала Дани. И не окажусь. Для этого надо все лишь незаметно выбраться из комнаты. Ничего сложного. Всего лишь встать, одеться, и выйти… нет, стража за дверью, значит — вылезти через окно. Сегодня новолуние, ее не заметят.

Отлично. Встать.

Тело сопротивлялось. Не хотело уходить. Норовило вцепиться в руку, лежащую на одеяле, затормошить, разбудить. Заставить пообещать, что не будет камеры в Дракконе. Скользнуть потом в объятия, потрогать везде, погладить, запомнить — тепло, запах — и вкус.

Глупое слабое тело!

Дани стиснула зубы. Выбралась из-под тяжелой руки.

Встала так тихо, что не скрипнула кровать. Нашарила на полу платье, натянула на голое тело — искать сорочку было долго. Тенью скользнула к распахнутому окну.

— Третий этаж, внизу стража, — раздался за спиной тихий и очень ровный голос.

— Плюща нет. Юная леди возомнила себя кошкой?