Было уже почти девять. Инспектор сделал заказ для доставки китайской кухни: суп из лобии с имбирем; креветки в кисло-сладком соусе; роллы, яблочные тоффи, — и только успел отправить его, как зазвонил телефон.
— Вас спрашивает миссис Куин, сэр. Она звонит из автомата. Я записал номер.
— Хорошо, соедините… Миссис Куин?
— Алло? Что это такое… Этот парень из фургона разве не сказал, что я звонила? Я просила его передать вам про Лэйси!
— Он все мне передал.
— Тогда почему он до сих пор разгуливает по деревне? Пока вы будете отрывать задницы от стульев, нас тут всех перекромсают. Я видела, как он направлялся к этому дому с совершенно бесстыжим видом!
— Мы тоже… — Барнеби осекся. На его столе продолжали трезвонить телефоны, стучала пишущая машинка, за окном взвыл двигатель автомобиля. Но он вдруг перестал все это слышать. Все его внимание сошлось в одной точке. Существовал только он, телефон и миссис Куин. Чувствуя, как слова раздирают внезапно пересохшее горло, он спросил: — Вы сказали, он направлялся к дому?
— Я же уже говорила. То же самое. Просила вам передать. Он прошел через калитку в изгороди, по садовой дорожке к черному ходу. В своих старых джинсах и этой кепчонке. Я бы его где угодно узнала.
— Во сколько это было?
— Ну… только закончились «Юные доктора», а «Щекоталки» еще не начались. Я как раз пошла стелить постели, поэтому-то его и увидела. Через окно спальни. Лиза Дон в это время наливала себе чай.
— Понятно, — проговорил Барнеби, поражаясь, что может контролировать собственный голос, — так во сколько это было?
— Гм… без пяти четыре.
Еще некоторое время он сидел, сжимая в руке трубку. Миссис Куин продолжала что-то говорить, но слова уносило прочь волной охватившего его возбуждения. Ему казалось, что его мозги протащили по всей округе привязанными к хвосту дикой кобылицы. Без пяти четыре. Боже милосердный. Без пяти четыре. Слова наконец пробились.
— Это вы послали того носатого типа из соцзащиты? Он расстроил Лизу Дон.
В трубке наконец-то милосердно запищало. Барнеби пошел к инспектору Моффату за ордером на обыск. Проходя через приемную, он проорал: «Трой!» — так, что его наверняка было слышно на сельскохозяйственном рынке и в кафе «Тапочек». Сержант отскочил от Брайли, флиртуя с которой, коротал время, и отозвался: «Сэр!» — автоматически сохраняя ту же громкость.
— Машину. Быстро.
Оставив за собой еще одного «сэра», Трой выбежал из комнаты. «Вот оно, наконец-то, — думал он, перебегая стоянку и запрыгивая в «фиесту». — Газ до отказа. Сирены воют. Дана наводка. Преступник пытается скрыться. Трой с Барнеби настигают. Наручники наготове. Но шеф мешкает. Да, в свое время он был стремителен, но сейчас… Поэтому арест производит Трой. Он тоже не лыком шит. Крепкий орешек. В конце концов Барнеби это признает. «Без вас, сержант, я не смог бы…».
— Бога ради, что вы тут расселись? Поехали!
— Да, сэр.
— Обратно в деревню. А эту штуку можете отключить. — Однако инспектор не сказал ехать помедленнее, и, оказавшись за пределами города, Трой разогнался до восьмидесяти.
— Сэр, а что случилось? — Барнеби объяснил. Трой присвистнул и сказал: — Ого! Ну так мы его поймаем.
— Смотрите на дорогу.
— Но… это вполне убедительно, вы согласны?
— Ему обязательно придется объясниться.
— Надеюсь, он не смылся. Его ведь не было в коттедже, когда я туда заходил.
Когда они въехали в деревню, то увидели, что вокруг оперативного штаба продолжает околачиваться лишь небольшая горстка людей. Фургон телекомпании отправился на поиски новых драм. Уже темнело. Трой протиснулся через проход в изгороди, и они увидели свет в коттедже.
— Он дома.
— Сержант, зачем вы шепчете? — Барнеби выбрался из машины. — Он наверняка догадался о нашем приезде хотя бы по свету фар.
Солнце садилось. Дом в сумерках приобрел как будто более мягкие очертания. Темная масса обступающих его деревьев была оторочена золотом. Красный солнечный круг отражался в окне второго этажа. Трой прищурился, так, чтобы он очутился точно посередине стекла. Ему казалось, что солнце похоже на сгусток крови. Барнеби постучал в дверь.
— О небо, опять вы! — тоном мученика констатировал с порога Майкл Лэйси. Он жевал огромный бутерброд с сыром. — Вы когда-нибудь вообще отдыхаете? Теперь я понимаю, почему платить налоги можно с удовольствием. Если бы, конечно, я зарабатывал достаточно, чтобы их платить.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
Он тихонько застонал, но это прозвучало наигранно. Фрагмент роли. Лэйси открыл дверь.
— Ну, если вы должны это сделать, входите. Но мне уже задавали несколько вопросов. Один из ваших подчиненных меньше получаса назад.
— Тогда, вероятно, вам известно, что миссис Рейнберд была подвергнута насильственной смерти…
— Подвергнута смерти? Какой прекрасный архаизм!
— …особо жестоким образом.
— Надеюсь, вы не ждете от меня неискренних соболезнований. Это была весьма противная тетка. Почти такая же противная, как и ее златовласый сынишка.
— Правда? Я не знал, что вы были хорошо с ней знакомы.
— Этого вовсе не требовалось.
«Высокомерный ублюдок», — подумал Трой, в душе лелея надежду на разоблачение. Барнеби спросил у Майкла Лэйси, где он находился между тремя и пятью часами.
— Работал.
— А поподробнее нельзя?
— Да в общем нет. Но все равно спасибо, что проявили интерес.
— Следовательно, если бы кто-то заявил, что видел вас на дорожке в саду миссис Рейнберд в четыре часа.
— Я бы посоветовал ему провериться у окулиста.
Барнеби достал один из двух ордеров.
— Мистер Лэйси, у меня имеется ордер на обыск вашего жилья. — При этих словах выражение лица художника изменилось. Все следы улыбки моментально исчезли, отметил Трой, позволив появиться намеку на оную на своих губах. — Надеюсь, — продолжал Барнеби, — вы окажете нам в этом содействие.
— Вы не имеете права!
— Боюсь, этот клочок бумаги свидетельствует о том, что имеем. Сержант… — Барнеби кивнул в сторону лестницы, и Трой испарился. — Мистер Лэйси, давайте пройдем с вами на кухню.
Он тщательно обшарил кухню, Лэйси все это время угрюмо подпирал раковину. Затем наступила очередь комнаты с диванчиком и книжными полками. Барнеби доставал стопки книг в мягких обложках, поднял матрас. Лэйси примостился на одном из неудобных стульев и наблюдал за его действиями. Вошел Трой, сообщив инспектору о результатах движением, которое представлялось ему незаметным покачиванием головой. Барнеби закончил свою работу и повернулся к мужчине у стола.