Тин - читать онлайн книгу. Автор: Кэндис Робинсон, Эмбер Р. Дуэлл cтр.№ 28

— Мне очень жаль, Дороти. Но теперь я другой.

Дороти горько рассмеялась.

— Ты такой же, как и раньше, полон дерьма.

Тин взял её руку и прижал к своей груди, ожидая, когда она почувствует и поймёт.

— Твоё сердце, — её глаза были полны удивления. — Оно бьётся. Но как?

— Похоже, ты разрушила моё проклятье, — усмехнулся он.

— Что? — переспросила она.

— Ты единственная верила в меня, когда никто не верил. Ты беспокоилась обо мне, ты не сдавалась, ты вырвала моё сердце из каменной тюрьмы.

Глаза Дороти заблестели.

— Я…

— Оно твоё, — пообещал он. — Ты вернула его к жизни, когда я думал, что это невозможно, теперь оно твоё. Вырви его и сожги, если это сделает тебя счастливой. Но если ты позволишь, я буду беречь его как дар, чтобы защищать тебя.

— Вау, — Дороти поморщила нос. — Кто бы мог подумать, что к сердцу прилагается доблесть.

Тин улыбнулся.

— Хватит разговоров и слез. Нам нужно поспать.

Вместо того, чтобы оттолкнуть его, как он ожидал, Дороти положила голову ему на грудь и крепко прижалась. Её рука лежала там, где билось его сердце.

— Не думай, что я простила тебя.

Глаза Тина закрылись, когда он вдохнул её нежный женский аромат. Несмотря на все её изменения, пахла она также. Желание медленно растекалось в нем.

— Я на это не надеялся.

Он знал, что этих слов она уже не слышала. Её тело расслабилось в его объятиях. Тин улыбнулся, прижимаясь губами к макушке, и крепче прижал её к себе.

Глаза Дороти распахнулись, когда она услышала громкий скрип откуда-то снаружи, сердце заколотилось в груди. Её руки крепче сжались вокруг Тина. Он сжимал её также крепко, и прежде чем она успела что-то сказать, поднял руку и зажал ей рот. Дороти поняла, что зря доверяла ему. Один раз лжец, навсегда лжец.

Он наклонился к её уху и прошептал:

— Шшш, они услышат.

Дороти поспешила с выводами, когда он закрыл ей рот, но что она могла подумать? Дороти медленно кивнула, и он убрал мозолистую ладонь с её губ. Медленно и осторожно встал с кровати и, схватив топор, подкрался к окну. Он протянул ладонь, давай знак оставаться на месте, но она не собиралась слушаться.

Бесшумно передвинувшись в кровати, Дороти опустила босые ноги на прохладный пол и взяла мачете.

Услышав её приближение, он бросил суровый взгляд, но ничего не сказал, когда она подошла к нему. Она посмотрела на его высокую фигуру в тени, а затем в щель между окном и баррикадой, которую они воздвигли. За окнами быстро мелькали тени, быстро проносившиеся рядом с их убежищем. Нескончаемый поток. Все, что она смогла разглядеть, — это отблески металла колёс в неярком свете луны. Колесники.

Дороти раньше никогда не видела подобного. В темноте она не видела ленты, которыми были зашиты их рты. Что за существо отрубает головы и зашивает рты? Ленгвидер и Лиона не сложно убить, ведь их всего двое, а вот целый клан колесников совсем другое дело.

— Что они делают? — прошептала Дороти, отходя от окна и прижимаясь к стене.

— Я думаю, не сложно догадаться: ищут новые головы

— Или мою, — Дороти крепче сжала рукоять мачете. — Мы не сможем сражаться, их слишком много. Возможно, Тин хорошо обращается с топором, но сколько он продержится? И лезвия Кроу могут устранить несколько, но не всех. Опыт же Дороти состоял только из уборки кукурузы.

— Они не знают, что мы здесь, — Тин отошёл от стены и потянул Дороти за собой.

Вместо того, чтобы лечь в кровать, Дороти прокралась в гостиную, посмотреть, как там Кроу. Он лежал на диване, свернувшись калачиком и спал, как младенец. Её отец. Он был её отцом…

Это все ещё ставило её тупик, слишком много вопросов и мало ответов. Но даже, когда он сам не знал всего, она чувствовала их связь. Он держал её за руку, когда она скучала по своей семье. Она чувствовала себя близкой к нему, как ни к кому другому. И теперь она знала причину этого чувства.

Кто-то забрал её у него, и он не говорил кто именно, но вскоре ему придётся рассказать.

Дороти отстранилась от своих мыслей и, положив мачете, скользнула обратно в постель. Тин лёг рядом, не произнося ни слова. Она все еще злилась на него за все, что он сделал, но она умела прощать. Этому ее научили тетя Эм. Тетя Эм, дядя Генри… Ни кто из них не был ее настоящей родней. Дороти нашла в себе силы простить их, за то, что не поверили и причинили ей боль. Ей было больно вспоминать эксперименты, которым ее подвергали. Возможно, она смогла остаться в своем уме после этого, только потому что она на самом деле была фейри.

Кроу сказал, что не пришел за ней, как только вспомнил, потому что думал, что ей лучше в Канзасе. Но так ли это? Она не сомневалась, что тетя Эм и дядя Генри любили ее, но им следовало хотя бы попытаться ей поверить.

— Ты слишком громко думаешь, — сказал Тин, прерывая размышления Дороти.

— Сейчас я даже не знаю настоящее ли мое имя — Дороти Гейл, — сказала Дороти, нахмурившись еще больше, когда вспомнила свой разговор с сатиром.

— Ты бы почувствовала, если бы это имя было твое. Фейри всегда чувствуют это.

Она повернулась к нему, но из-за темноты не могла разглядеть выражение лица.

— Что это значит?

— Кроу и твоя мать должны знать твое первое имя. А твое полное и настоящее имя это то, с чем ты родилась. Ты сама должна узнать его.

Закрыв глаза, Дороти попыталась мысленно коснуться того ослепляющего света серебра, который пришел к ней, когда она была с Лионом, когда ей как-то удалось скинуть гламур. Она старалась изо всех сил, но не могла снова почувствовать это.

— Я не могу.

— Не беспокойся об этом, — Тин придвинулся ближе, и его рука почти коснулась ее. — Если ты не знаешь своего настоящего имени, значит, и другие его не знают, а значит, не могут тебя контролировать.

Дороти сделал резкий вдох, когда в ее душе зародилось подозрение.

— Тебя контролировали?

Он покачал головой.

— Никто кроме меня не знает моего настоящего имени, но я видел, как это происходило с другими.

Она откинулась на подушки, расслабившись после его слов.

— Это секрет, который стоит оберегать.

Тин выдохнул и застонал, как будто он боролся с собой.

— Когда ты возвращалась в Канзас, я впервые искренне улыбнулся. Не потому, что у меня было мое сердце, а потому, что я знал, что ты продолжишь делать великие дела. Ты всегда была доброй и самоотверженной. Это все еще так. А теперь, когда ты вернулась, ты стала другой, новой для меня. Как будто мы встретились впервые, понимаешь?