Зверь (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Эрнест Сетон-Томпсон cтр.№ 77

Они взяли след сразу. Через пару миль на пути оказалась болотистая местность — и охотники различили на ней отпечатки волчьих лап. Зверей действительно было двое, один из них огромный, а другой гораздо меньше, вероятно, волчица. И меньший из волков хромал, на бегу поджимая поврежденную лапу.

Как же взыграли при этой вести чувства людей и собак! Победно затрубили охотничьи рога — и толпа, все еще державшаяся в отдалении, ринулась вперед.

Отпечатки вскоре исчезли, и погоня замедлилась, потому что след давно остыл. Но ловчие внимательно наблюдали за возглавлявшими каждую свору limier, французскими ищейками с изумительным чутьем, почти не уступающими бладхаундам; эти псы, старые и опытные, уверенно вели за собой остальных. И они, не сбившись, проследили волков до водоема, где те, видимо, искупались, а потом остались там надолго: с этого момента уже и остальные собаки уверенно шли по следу.

Ближе к полудню сквозь лай охотничьих свор прорезался звонкий сигнал рога, извещавший, что волки появились в поле зрения. Это была та самая пара: почти черный самец-исполин и серая волчица обычных размеров. Виновники вчерашнего нападения.

Затем последовал милый сердцу любого охотника торжествующий рев нескольких свор, разом бросающихся на близкую добычу. Но через считанные секунды он сменился отчаянным многоголосым тявканьем; это и отрывистые сигналы рогов свидетельствовали: что-то пошло не так, совсем не так!

Погоня оказалась короткой: меньший волк был слишком тяжело ранен, чтобы быстро бежать, а больший его не оставил. Поэтому они изготовились к бою — и выбрали для этого очень удачное место в густом кустарнике, с двух сторон огороженном скалами. Большой волк выдвинулся вперед, меньший подстраховывал его. Собаки окружили их и буквально утопили в море звуков, но лай, сколь угодно громкий, на волков впечатления не производил, а приблизиться вплотную псы не рисковали — волчьи челюсти щелкали так грозно, что становилось ясно: первых, кто сунется, ждет верная смерть.

Куэльяк обогнул место грозящего завязаться побоища по дуге и начал карабкаться на одну из скал. У некоторых охотников, включая его, были арбалеты, кое у кого — ружья с кремневыми замками, а один даже запасся мушкетоном с широким раструбом. Но все это, особенно мушкетон, сейчас представляло опасность скорее для собак, чем для волков… Куэльяк надеялся, что сверху откроется возможность для более прицельной стрельбы.

Взобравшись на скалу, он осмотрелся. Отсюда он не видел большого волка, но зато хорошо различал меньшего, на трех лапах делавшего отважные выпады в сторону собак.

Куэльяк прижал арбалет к плечу и нажал на спуск. Прицел был точен: маленький волк испустил почти человеческий крик боли. Большой метнулся к нему, ухватил зубами хвостовик стрелы, вошедшей почти до оперения, одним рывком выдернул ее из тела — но меньший волк, сраженный насмерть, уже оседал на землю. Тогда его напарник, больше не думая об обороне, ринулся прямо на псов, сразу посеяв в их рядах ужас и гибель.

— Стреляйте! — крикнул Куэльяк остававшимся внизу охотникам. — Или мы сейчас потеряем всех собак!

Охотники не выстрелили, но бросились вперед, поддерживая свору всем бывшим у них оружием. Волк увидел, как над головами собак поднялись ружейные стволы и частокол копий; он теперь был один, вокруг него лежало несколько вражеских трупов, мужество его оставалось непоколебимым, но защищать ему было уже некого, а путь вперед перекрыт, так что пришлось выбрать отступление. Огромным прыжком он вышел из окружения и понесся прочь: совершенно невредимый, но полный ярости, обезумевший от потери, с жаждой мести в глубине своей дикой неукротимой души. Эта жажда вскоре станет главным его чувством.

* * *

Охотники, торопясь и мешая друг другу, накладывали пострадавшим псам повязки, смазывали бальзамом прокусы от страшных клыков. Нескольким было уже не помочь, но раненых оказалось больше.

Осмотрели и убитого зверя, действительно оказавшегося волчицей, причем настолько крупной, что при других обстоятельствах она и сама могла бы показаться чудовищем, но рядом с ее исполинским спутником любой волк выглядел мелким. Стрела нанесла ей смертельную рану, а пострадавшая лапа, несомненно, была пробита острием посоха Куэльяка-отца.

— Да, — подтвердил Куэльяк-сын, — наверняка это мой папаша сумел отомстить за себя. И еще скажу вам: адский зверь, главный его убийца, — это тот черный звереныш, дьяволово семя, которого я помимо воли пощадил день в день три года назад. Тогда он с помощью сатаны сделал знак креста и заставил меня остановиться. А потом из него получился Loup Garou, оборотень, волк-демон. Я ведь еще в ту пору почуял, что дело нечисто, а теперь знаю это точно. Но — и свидетель тому крест, оскверненный этой тварью! — оборотню не уйти от меня! Я буду идти по следу, пока есть силы, хоть всю оставшуюся жизнь, мою или его…

Погоня действительно могла продолжиться тотчас же, до темноты еще было далеко, но толпа уже утратила воинственный пыл. Все потянулись обратно в деревню, неся раненых собак и, в качестве малого подтверждения триумфа, тушу волчицы — «супружницы оборотня». Некоторые крестьяне шепотом клялись себе, что вообще-то в гробу они видали такую охоту и больше их на нее не заманишь; другие угрюмо обдумывали меры, которые надлежит предпринять для защиты своих стад от волков. Лишь Куэльяк думал о том, что ему понадобится для продолжения охоты: лучшее оружие, натасканные на волков свирепые собаки… А также, конечно, придется заказать молебен и освятить в церкви какой-нибудь из охотничьих амулетов — без этого с Loup Garou, всем известно, сладу нет…

* * *

Тем временем тот, кого они называли Loup Garou, вскачь несся через лес, пересекал болота — и мрачно, без страха ждал, когда же до него опять донесется собачий лай и медноголосая перекличка охотничьих рогов. Но преследователи не возобновили погоню: слишком дорогую цену они заплатили за свой малый успех. На сегодня этого оказалось более чем достаточно и для псов, и для людей.

Мало что известно о его дальнейшем маршруте: он был вычислен куда позже, по следам и случайным наблюдениям. Так или иначе, зверь достиг окрестностей маленького церковного прихода Марвежоль; и хотя к тому времени он давно уже должен был проголодаться, но упорно игнорировал такую легкодоступную и заманчивую для обычного волка добычу, как овцы и телята, временами попадавшиеся ему на пути. Уже в Марвежоле, перемахнув очередную изгородь, огромный волк наконец вновь встретил человека. Это был местный священник Мюрат, безобидный толстенький коротышка, который в сопровождении своего спаниеля возвращался с вечерней службы домой, уже мысленно предвкушая ожидающий его ужин. Спаниель успел тревожно тявкнуть — и на этом его жизнь оборвалась. Покончив с собакой, волк-великан бросился на маленького священника, схватил его за горло и одним движением челюстей исторг его душу из тела.

Как ни странно, он не приступил к трапезе сразу, а сперва возлег рядом с загрызенным человеком, как пустынный лев рядом со своей добычей, и какое-то время лежал так, словно бы созерцая дело клыков своих. Лишь потом, разорвав на священнике сутану, принялся есть его мясо и лакать жестким языком кровь; он насыщался, пока не отяжелело брюхо. Затем вновь бесшумно преодолел изгородь и исчез.