Правда истории. Гибель царской семьи - читать онлайн книгу. Автор: Иван Федорович Плотников cтр.№ 34

Страница

А что мы находим по этому поводу в опубликованных воспоминаниях помощника коменданта Г. П. Никулина и одного из руководителей чекистов М. А. Медведева (Кудрина), участвовавших в расстреле? У первого об этом не сказано, у второго говорится о внутренней охране как о латышах¹²⁰. Обратимся к свидетельствам двух точно входивших во внутреннюю охрану лиц, и отнюдь не латышей — русских: упомянутого Юровским В. Н. Нетребина (сравнительно ранним его воспоминаниям, 1925 г.) и называвшегося бывшими охранниками, в том числе Якимовым как единственного, кого он точно помнил, — А. Г. Кабанова (более поздним воспоминаниям). Нетребин писал: «Однажды занимались вместе с батальоном областного ком[итета] парт[ии]. Я и еще несколько товарищей были взяты с занятий тов. Юровским. Вскоре нам было объяснено, что мы взяты для охраны во внутренний караул б/ц (бывшего Царя. — И. П.) и что возможно нам придется выполнить казнь б/ц, и что мы должны строго держать в тайне все могущее совершиться в доме заключения б/ц. Не без удивления мы вошли в Дом заключения. Мы были помещены в нижнем этаже дома. К моему великому несчастью, я теперь не могу вспомнить фамилии ни одного из тов. бывших во внутреннем карауле, который состоял из 5-ти чел. Помню, что со мной были два латыша, один лет 30-ти, другой лет 22-х, что один из тов. был ученик Уральского училища лет 21»¹²¹. Мемуарист отметил, что «старший латыш», в отличие от него самого, дежурившего на посту № 1, был пулеметчиком, дежурил у «Максима» «на крыше»¹²². Нетребину запомнилось 5 человек, в том числе 2 «латыша» и 1 местный учащийся, очевидно, русский. Быть может, Нетребин имел в виду лишь 5 караульных, проживавших в одной с ним комнате, или просто запамятовал их численность? Невольно обращаешь внимание и на упоминание А. Г. Кабановым «студента горного института», который после расстрела «разбирал драгоценности династии Романовых»¹²³. Скорей всего, и тем и другим имеется в виду одно лицо, ибо новых людей, да еще сразу после убийства, руководители вряд ли стали бы привлекать в дом. Знания же в геологии, петрографии охранником могли быть использованы естественным образом. Да и возраст охранника (21 год) больше подходит не учащемуся горного училища, а студенту института. А. Г. Кабанов, оставивший о событиях обширнейшие воспоминания, о команде в целом пишет следующее: «Тов. Юровский объявил мне, что я назначаюсь начальником пулеметной команды охраны дома особого назначения. Мне была представлена пулеметная команда, состоящая из четырех коренастых латышей, каждому около 35 лет, прослуживших в армии по 12 лет. Эти и еще четыре человека составляли всю команду». Речь идет о девяти человеках, можно подумать, целиком относящихся к его пулеметной команде. Но из последующего текста выясняется, что это не так: четверо его пулеметчиков (и он сам — пятый) были лишь частью внутренней охраны. И еще: «Кроме пулеметной команды, дом особого назначения охранялся батальоном, состоящим, главным образом из рабочих»¹²⁴. Да, те 9 человек — это не только его, Кабанова, пулеметчики, но и вся охранная команда внутри дома. А внешняя — вот целый «батальон». Считая, очевидно, пулеметчиков особой, определяющей командой на случай нападения, он весь внутренний караул и назвал по прошествии времени «пулеметной командой». Обратим внимание на слова, что ему «была представлена пулеметная команда, состоящая из четырех коренастых латышей». Об остальных «четырех» он говорит уже не как о подчиненных, представленных ему пулеметчиках, а как об охранниках, в сумме с упомянутыми латышами составляющих «всю команду». Скорей всего, так следует понимать слова Кабанова. Еще раз обратим внимание на то, что Кабанов говорит о смешанном составе команды в национальном отношении, русских и «латышах», и на то, что всех их было 9 человек.

Рассмотрим показания бывших охранников П. С. Медведева, А. А. Якимова, а также М. И. Летемина и Ф. П. Проскурякова, оказавшихся под следствием белых властей. Учтем при этом, что двое из них играли руководящую роль, то есть были более информированными, чем остальные. Ими численность команды внутренней охраны определялась в 10 или примерно в 10 человек. Летемин: «Юровский нанял для внутренней охраны 10 человек латышей»¹²⁵. Проскуряков: «...лишь латыши, коих было человек 15» (при одном допросе), «...их было, по словам Пашки (имеется в виду П. С. Медведев. — И. П.), 10, а не 11 человек» (при повторном допросе)¹²⁶; Якимов: «Была еще внутренняя охрана, в которой состояли пять латышей и пять русских», «...из числа прибывших пятеро были нерусских, а пятеро русских»¹²⁷, «...латыши, т.е. те десять человек, которые жили в нижних комнатах и которые были выписаны Юровским из чрезвычайки», «...латыши (всего 10 человек)»¹²⁸; Медведев: «...семь латышей, а остальные три латыша были тоже внизу, но в особой комнате», «В нижнем этаже дома Ипатьева находились латыши из «латышской команды», поселившиеся тут после вступления Юровского в должность коменданта, было их человек 70»¹²⁹. Якимов более детально показывал, что Юровский привлек команду: «Их было десять человек. Их имущество привозилось на лошади... всем тогда было известно, что прибыли эти люди из чрезвычайки, из Американской гостиницы»¹³⁰. Сходные сведения мы находим в воспоминаниях руководителя, участников расстрела, охранников, оказавшихся на советской территории. Юровский в 1934 г. говорил о включении им во внутреннюю охрану и латышей, и русских «5 или 6» и еще «несколько». Ранее, в 1920 г., в записке его и Покровского он отмечал: «отобрано 12 человек (в т.ч. семь (исправлено на «шесть», чернилами. — И. П.) латышей)... 2 из латышей отказались стрелять в девиц»¹³¹. Всякий раз он подчеркивал, что помнит об этом плохо. Из доклада М. А. Медведева (Кудрина): «Трое латышей отказались участвовать в расстреле... осталось семь человек латышей»¹³². У Юровского сначала фигурировали 12 человек, затем он сократил их количество на одного. Таким образом, с достаточной определенностью можно утверждать, что в команде внутренней охраны было около 10 (точнее, от 9 до 11) человек¹³³. При этом следует иметь в виду, что помощник коменданта Г. П. Никулин, как прежде А. М. Мошкин, был одновременно и начальником команды внутренней охраны¹³⁴. Он руководил непосредственно переводом чекистов из Американской гостиницы в дом Ипатьева. В любом случае его следует включать в число этих 10 или примерно 10 человек. Вполне возможно, что Кабанов это учитывал и называл 9 человек, не считая Никулина.

Остановимся на вопросе, с давних пор спорном и до конца не выясненном, — национальном составе команды внутренней охраны. Из приведенных документов и материалов бесспорно выясняется лишь одно, что она состояла примерно наполовину из русских и наполовину из нерусских, обычно именуемых латышами. По иронии революционно-кровавой эпохи в защите и укреплении большевистской власти 100 в России особую роль сыграли латышские стрелки, солдаты-латыши. В подавлении классовых противников и выступлений народных масс большевики часто использовали иностранцев, главным образом из числа военнопленных и граждан отделившихся или отделяющихся стран Прибалтики, Финляндии. Но среди всех отрядов «интернационалистов» особо выделялись латышские. Латышские части старой армии большевики сохранили и использовали в качестве своей главной ударной силы в борьбе за удержание власти, создание и укрепление Восточного фронта, массовых карательных операций на местах, на службе в ВЧК. И в центре, и на местах в карательной системе, как в руководстве ее, так и в личном составе формирований, появилось чрезвычайно много латышей. Латышским стрелкам некуда было податься: Латвия была занята немцами, а большевистская власть при условии ее победы и укрепления обещала стрелкам свободу и национально-государственную самостоятельность. У них создавалось впечатление значительного совпадения их устремлений с целями советской власти, правительства Ленина. Латышские стрелки, действовавшие годами в чисто национальных формированиях, общаясь в боевой и обычной обстановке на родном языке, в большинстве своем плохо знали русский язык или говорили на нем с сильным акцентом. Русский обыватель, красноармеец воспринимал их как иностранцев. Так получилось, что и формирования из бывших военнопленных: венгров, немцев и прочих (кроме разве что китайцев) — получили огульное прозвище латышских. Прецедент, сходный с укоренившимся на Руси при Петре I наименованием в народе всех без разбору иностранцев немцами. Латышские отряды, латыши — так часто называли даже русских и других россиян, входивших в эти формирования. Понятия каратель и латыш стали синонимами. Именно так приключилось и с командой внутренней охраны, созданной Юровским. На совещании старых большевиков в 1934 г., вероятно в силу забывания со временем, на прямой вопрос: «Каков был национальный состав охраны, кроме русских; были латыши?» — он ответил: «Латыши»¹³⁵. Тем самым он, как бывший комендант и руководитель расстрела, ввел (и до сих пор вводит) в заблуждение исследователей, не подчеркнув, что во внутренней охране были и русские.

Страница