Барков - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Михайлова cтр.№ 50

Про себя же Гораций говорит, что его манит только поэзия:

Любопытно, что в издании «Евгения Онегина» 1833 года Пушкин исключил из текста четвертой главы XXXVI строфу, в которой сказалась первая ода Горация. Быть может, он это сделал потому, что предполагал завершить свой перевод оды и напечатать его.

Быть может, так оно и было, но при чем здесь Барков?

Барков, как и Пушкин, — переводчик Горация, один из тех, благодаря кому римский поэт вошел в русскую литературу и укоренился в русской культуре. Более того, Барков был одним из первых переводчиков Горация.

Как мы уже отмечали, Горация переводили Ломоносов и Державин. Еще Горация переводили Антиох Кантемир, Тредиаковский, Сумароков, В. В. Капнист, Жуковский и многие другие поэты. Горацию подражали, развивая такие темы его поэзии, как счастье уединенной деревенской жизни, культ вина, любви и дружбы, культ поэзии. Среди подражателей Горация назовем А. А. Дельвига и В. Л. Пушкина, для которого римский поэт был любимым автором. Но еще раз следует подчеркнуть: Барков — один из первых переводчиков Горация, о чем нередко несправедливо забывают.

В 1763 году вышли в свет выполненные Барковым переводы сатир Горация. Возможно, на этот труд, осуществленный переводчиком в свободное от службы время, его подвигнул Г. Г. Орлов, которому Барков посвятил свою работу. Возможно, что Ломоносов подсказал своему ученику саму мысль о переводах Горация: ведь Ломоносов не только переводил римского поэта, но и считал необходимым рекомендовать его сочинения для обучения в гимназиях. Но скорее всего, Барков сам, по собственной инициативе обратился к сатирам римского поэта. Они были во многом созвучны его собственному сатирическому дарованию, его размышлениям о специфике сатиры, о пользе сатир для человека и для общества. Мы уже приводили слова из адресованного Г. Г. Орлову своего рода стихотворного предисловия к переводам сатир Горация:

В следующем далее прозаическом предисловии Барков отметил, что «Гораций подтверждает <…> собственным своим искусством, что и смехом правду писать можно» ^[264]. Русский переводчик римских сатир полагает, что в описании «разных пороков по различию страстей человеческих» заключается их воспитательное значение, воспитательная роль сатирика по искоренению пороков и улучшению нравов:

«Сатир, изображающий оныя живо, скорее может возбудить в сердцах человеческих отвращение от злонравия или паче омерзение к порокам. Гораций присуждает каждому, как в добрых, так и в злых своих делах знать себя лучше, нежели оныя на театрах представляются» ^[265].

В сатирах Горация обличаются скупость, непостоянство, легкомыслие, распутство, болтливость, себялюбие. При этом сатирик не только «вписывает» носителей пороков в живописные картины римской жизни, но и проповедует свой взгляд на мир, ту самую «золотую середину», о которой шла речь в начале этой главы. Так, убеждая скупого в бессмысленности накопительства, Гораций утверждает:

В самом деле, как справедливо заметил впоследствии В. В. Маяковский:

Чрезмерность, крайности вредны во всем и всегда:

В одной из сатир Гораций высмеивает философию стоиков, в другой — философию эпикурейцев. Он утверждает свои жизненные ценности: независимость, внутренняя свобода, покой, гармония. В этом отношении особенно интересна шестая сатира из второй книги сатир «Загородный дом» — та самая, из которой Пушкин взял первый эпиграф ко второй главе «Евгения Онегина»: «О rus!..»

«Латинское слово „rus“ значит „деревня“, „поля“, „сельское имение“ в противоположность городу. <…> Пушкин юмористически сближает латинское „rus“ с „Русью“ („О Русь!“ — второй эпиграф ко второй главе романа в стихах. — Н. М.) и начинает вторую главу „Онегина“ словом „Деревня“:

Барков так перевел текст Горация:

Истинное счастье — на лоне деревенской тишины беседовать с друзьями о смысле жизни:

Гораций жил в маленьком имении, подаренном ему Меценатом. Там, вдали от шумного и суетного Рима, он наслаждался радостями уединенной сельской жизни. Для Баркова это был некий поэтический идеал, конечно же, недостижимый для него в действительности. Да он к этому и не стремился. И принципу золотой середины переводчик Горация никогда не следовал. Исправили ли сатиры римского поэта пороки Баркова? Нет, разумеется.