Темная сторона Хюгге - читать онлайн книгу. Автор: Дорта Норс, Хелле Хелле, Йенс Блендструп, и др. cтр.№ 68

Взрослые продолжили пить шнапс: у Герды не было никаких идей насчет более подходящего напитка под утку, а стопка шнапса – беспроигрышный вариант. Все было удивительно вкусно, причем вкусно в соответствии со всеми рождественскими канонами. Мерле ела, пока не почувствовала, что сейчас лопнет, и пила лимонад, громко при этом рыгая, отчего Герда испытывала за нее гордость, а Ане было мучительно неловко. А вот у Клары, к сожалению, болел зуб, и она могла жевать только крошечные кусочки. Эрлинг и Лиз высказали мысль, что зубная боль может утихнуть после рюмки шнапса. Лиз рассказала, что после Нового года приступает к работе помощником воспитателя в детском саду, где детей каждый день вывозят на автобусе на природу. Эрлинг еще в машине предупредил Ану, чтобы не вздумала комментировать хипповые идеи Лизы, потому что хотя они и были полной чушью, не стоило портить вечер. Поэтому никто не прореагировал, когда Лиз выкладывала, как она сколотит социалистическую ячейку из детей в садике.

Пока Герды не было в комнате – она добавляла миндаль в традиционный рождественский рисовый десерт – Гарри наконец поставил на стол бутылку портвейна, что показалось Ане премилым после всего выпитого шнапса – они осушили две бутылки – и, наверное, по этой причине она запела. И вот они уже хором затянули «Зеленая верхушка ели сверкает Рождеством», а Герда тем временем принесла чистые тарелки и поставила на стол красивую стеклянную вазочку с десертом. Прежде чем сесть за стол, она достала еще одну бутылку портвейна, поскольку первую уже прикончили, а Рождество нужно было отметить как следует, Гарри был с ней в этом солидарен.

Все положили себе по полной ложке нежного десерта, настолько нежного, сказала Ана, что было бы нелишним повзбивать сливки вдвое дольше, но таким уж он вышел, и не надо искать добра от добра, посчитали остальные. Эрлинг, возя ложкой по краю десерта, пытался заглянуть в вазочку, и все стали кричать, что так нечестно. С первого раза целый миндальный орешек не достался никому, и пришла очередь снова пустить вазочку по кругу. Наконец десерт был съеден, но никто так и не сознался, что ему достался орешек. Все с удивлением переглянулись и спросили Герду, не забыла ли она положить орех в рис, и она ответила, что с таким же успехом она могла забыть вставить с утра свою искусственную челюсть. Тогда Гарри открыл рот и сделал вид, как будто вытаскивает передний зуб, но это был миндальный орех, и Гарри он достался в первый же заход, поэтому Герде пришлось дать ему пару тумаков, отправляясь на кухню за марципановым поросенком. Гарри тоже как следует шлепнул ее несколько раз по заду, и Лиз спросила, не могут ли они вести себя хотя бы немного пристойнее. Герда парировала, что она, вроде, слышала, как Лиз ратовала за сексуальность, не скованную запретами, и Лиз подтвердила, что да, однако же не в случае с пожилыми людьми, на что Гарри с Эрлингом громко расхохотались, а Ана спросила, обязательно ли вести себя так неприлично за рождественским столом.

Потом Лиз, Мерле и Клара пробрались под столом в обратную сторону и пошли на кухню мыть посуду. Эрлинг помог Ане перебраться на диван, а она всхлипывала и говорила, что ей так жаль превратиться в обузу, но тут Лиза принесла полную вазочку сладостей: марципан, нуга, сухофрукты в шоколаде, и Ана забыла о том, что она всем в тягость. Эрлинг сел рядом с ней и закурил трубку. Гарри потихоньку улизнул в спальню, и когда дети, перемыв, вытерев насухо и расставив по местам посуду, вернулись в гостиную, стол уже сложили, и теперь между ним и диваном возвышалась рождественская елка, украшенная зажженными свечами, синими и красными шарами и белыми картонными гирляндами-гармошками. Ана и Эрлинг остались сидеть на диване, он обнял ее за плечи, и они подпевали остальным, водившим хоровод вокруг елки. Спели «Родился в Вифлееме младенец», «Счастливое Рождество» и «Я видел, как зацвела роза», ведь без последней Рождество было для Аны не Рождество, она запела на гренландском и не смолкала, пока Эрлинг не напомнил ей, что они в Дании. Герда пела громко и фальшиво, перекрывая более скромные голоса остальных, забывая при этом слова и оглушительно хохоча.

Гарри проорал «Вот опять Рождество» и выбежал через дверь террасы в морозную, мерцавшую звездами ночь, Эрлинг тоже вскочил с дивана и выбежал за ним, и Ана, которой все равно пора было отлучиться по нужде, была этому рада. Гарри с Эрлингом разгуливали по улице под окнами пентхаусов и натолкнулись еще на две семьи, которые тоже распевали «Вот опять Рождество», а потом они все взялись за руки и трижды проскакали вприпрыжку вокруг большого каштана, росшего позади домов, потом опять разделились на семьи и снова сомкнули ряды, крича друг другу: «Хороших вам рождественских дней!» Когда они вернулись в дом, у Аны был такой вид, как будто она только что плакала, слюни текли у нее по подбородку, но она ничего не сказала, и взрослые обессиленно попадали на диван и стулья.

Мерле и Клара сели на пол возле елки. Им дали еще по стакану красного лимонада, а Гарри откупорил бутылку вишневого ликера, которую ему подарил на Рождество один из клиентов. Теперь наконец пришла пора открывать подарки. Доставать их из общей кучи и раздавать, как всегда, досталось Кларе, и это было несправедливо, но уже стало традицией, уютной и комфортной. Взрослые обрадовались своим подставкам под горячее, Герда сказала про выжженный цветок, что никогда еще не видела такой красоты, а Ана заверила, что теперь будет пить исключительно из кружки со своим именем. Мерле получила калькулятор, его подарила ей Ана, пазл и свитер, связанный Гердой, но Гарри, Герда и Лиз подарили Мерле и Кларе по кассетному магнитофону, и этот подарок, конечно, был вне конкуренции. Эрлинг сказал, что, на его взгляд, это перебор, но Гарри возразил, что если человеку нельзя баловать собственных внуков, то что ему тогда вообще можно?

Лиз записала Мерле и Кларе несколько пленок, но им пришлось пообещать Герде, что они начнут слушать кошачий концерт, который они называют роком, не раньше чем вернутся домой. Когда все получили свои подарки и распаковали их, Герда, бросив в сторону Гарри оскорбленный взгляд, попросила Клару глянуть на всякий случай еще разик, вдруг она что-то не заметила.

– Или я, может быть, не заслужила подарка? – спросила она в ответ на уверение Клары, что под елкой не осталось ничего, кроме опавших иголок.

– Это все потому, что ты постоянно его пилишь, – сказала Ана.

– Нуу… – протянул Гарри, – не преувеличивай, она не так плоха.

Он неторопливо поднялся, подошел к полкам и стал выдвигать подряд все ящики и искать за книгами, бормоча себе под нос, что где-то же он здесь, черт возьми, положил маленький сверток.

– Может, это кольцо? – предположила Герда. – Такие коробочки легко теряются.

– Наверное, лежит в машине, – сказал Гарри.

Он надел деревянные башмаки и открыл входную дверь. Им было слышно, как он вышел на улицу, но, судя по доносившимся звукам, он звонил к соседям. Герда налила себе приличную порцию вишневого ликера и выпила залпом.

– Мужчины… – сказала она. – Главное, не показывать им своего разочарования, какой бы номер они не откололи.

С улицы послышался звук шагов, и вошел Гарри. На руках он держал щенка, кокер-спаниеля в рыжеватых подпалинах, уши которого свисали вниз через руку Гарри. Герда, Клара и Мерле хором завизжали, Эрлинг под их визг сказал, что это «черт побери, недурно», а Лиз заявила, что ей это обидно, поскольку Гарри решил заменить ее щенком, теперь, когда она от них съехала и живет отдельно.