— Здоровье? — вздохнула донна Мосинья. – Но не их душу… Никто не интересуется, плохие они или хорошие.
Чтобы как-то объяснить непохожесть Лео на родных, профессор снова повторил, что ошибся, выбирая донора.
Уходя, Мосинья подумала, что Лео всё же стоит показать крёстному.
Лео вернулся домой через два дня, как ни в чём не бывало. И с радостью поведал матери, что ночевал на улице, он так привык. Деуза пыталась объяснить ему, что город — это не лес, и нельзя спать везде, где вздумается, но юноша лишь мило улыбался матери. Он сел ей на колени, обнял и попросил за него не беспокоиться.
Потом он внезапно увлёкся кольцом бабушки и стал пристально рассматривать его.
— Мне так нравится этот камень, — задумчиво сказал он.
— Ты с детства его любил, — заметила донна Мосинья.
— А как он называется?
— Нефрит. Но это подделка, настоящий камень стоит больших денег.
— Жаде… — медленно произнёс Лео.
В тот же день, привычно разгуливая по Рио, он увидел Албиери в машине.
— Отец! — закричал Лео и побежал за машиной.
Но его остановил полицейский.
Все врачи в клинике Албиери восхищались Алисиньей. В клинике давно был неплохой компьютер, но никто из сотрудников толком не знал, как его включить. С появлением Алисиньи всё изменилось. Эскобар постоянно восторгался новой сотрудницей, а она усердно каждый день выкапывала в Интернете новые статьи, необходимые сотрудникам для работы.
Эдна ощущала беду. И после отпуска не вышла на работу, желая привлечь к себе внимание. Она нервно расхаживала вокруг телефона, ожидая, пока её вызовут в клинику. И вот раздался долгожданный звонок…
Я знала, что они почувствуют моё отсутствие, — торжествующе подумала Эдна. Они считают, что меня можно заменить компьютером, надо же! Сомневаюсь, что Аугусто способен ориентироваться без меня в своей клинике. Она выжидала, с нетерпеливой улыбкой посматривая на телефон. Пусть ещё позвонит… Наконец она взяла трубку. Звонила племянница.
— Привет, Алисинья. У вас всё в порядке?
— Да, конечно, всё хорошо, тётя, — отозвалась племянница.
— А Аугусто? — с надеждой спросила Эдна.
— Всё отлично. Я всё для него сделала, выполнила все его поручения. Так что можете отдыхать и сюда не приходить. Если хотите, я дам вам поговорить с дядей.
Но Эдна гневно отказалась. Она была растеряна: мир, где она прежде была для своего мужа незаменимой компаньонкой и любимой женщиной, рушился.
На работу Эдна всё-таки вышла — а что ей оставалось делать? Но когда её попросили найти результаты анализов, она ничего не нашла в архиве. Зато Алисинья за секунду обнаружила нужные материалы в компьютере. Эдна не выдержала этой явной демонстрации своей ненужности и пошла к мужу. Она попросила его найти место для племянницы в фирме Феррасов, но Аугусто удивил её.
— Алисинья — необходимый для клиники человек, она компьютеризировала учёт и упростила всю нашу работу, — сказал он. — И расставаться с ней мы не собираемся, это неразумно.
Оскорблённая Эдна ушла домой в слезах.
Вечером она увидела, как Алисинья нахально разбирала бумаги на столе Албиери.
— Что ты тут делаешь? — спросила возмущённая Эдна.
— Дядя попросил меня тут прибрать, — солгала племянница.
Эдна осознала, что её место полностью заняла Алисинья, и убежала наверх.
— Ты мне больше не племянница! — в отчаянии крикнула она.
Эдна резко изменила отношение к племяннице. Теперь она считала, что девушка не должна жить с ними и работать в клинике, ей пора определяться в жизни. И предложила племяннице снимать квартиру. Но Албиери, раньше думавший именно так, сейчас вновь не согласился с мнением супруги.
Алисинья пришла в лабораторию и со слезами на глазах стала жаловаться на то, что тётя выгоняет её из дома, и теперь она хочет жить в монастыре. Коллеги пообещали ей, что не допустят этого. Особенно старался Эскобар, муж Кларисси, секретарши Леонидаса, и отец Нанду, приятеля Шанди. Эскобару давно нравилась Алисинья, и он неожиданно заявил, что снимет деньги со счёта и оплатит квартиру для неё. А там будь что будет, пусть жена его выгоняет, ему всё равно… Она и так уже давно его неистово ревнует ко всем, прямо вздохнуть свободно не дает.
Алисинья пришла в дом тёти и, не говоря ни слова, стала собирать вещи. Перед тем, как захлопнуть за собой дверь, она объявила, что будет жить с Эскобаром.
Эдна в ужасе ахнула.
Глава 6
Жади рассказывала Рании о Бразилии. Та никогда там не была, хотя её мать когда-то приехала именно оттуда.
— Я еду в аэропорт, — Саид взял Ранию за руки и ласково поцеловал её в лоб. — Позаботься о Кадиже, — холодно сказал он Жади, напрасно пытаясь её обидеть. — Через несколько дней вы тоже отправитесь в Рио-де-Жанейро.
— У нас был прекрасный медовый месяц, но короткий из-за того, что у Саида много дел, — пожаловалась Рания старшей жене.
— Скоро вы опять будете вместе, — улыбнулась Жади.
— Да, но начнётся обычная жизнь… — вздохнула Рания.
— В течение первого месяца я уступаю тебе все ночи с Саидом, — Жади относилась ко второй жене с поразительной любовью и нежностью.
— Ты всё-таки сделаешь это?! — изумлённо ахнула Рания.
— Конечно, вы только поженились и хотите быть вместе.
Рания бросилась на шею Жади.
— Ты будешь мне сестрой! — восторженно сказала она.
Жади поцеловала её в ответ.
— Пусть Аллах просветит тебя и даст тебе мудрости в повседневной жизни! — начал Али своё напутствие Саиду. — Ты неплохой человек, но страдания заставляют тебя поступать так, как ты никогда бы не поступил.
— Вы говорите о Жади?
— Ты хочешь мстить, я знаю. Ты страдал и хочешь отплатить, но будь осторожней, потому что это чувство может превратить тебя в другого человека. Люди превращаются в то, что они делают, а ты часто приносишь Жади неприятности.
— Вам известно, как я пытался наладить с ней отношения! Я не собирался брать вторую жену, — сказал Саид, забыв при этом, что прежде чем попытаться восстановить доверие, он сам разрушил всякие доверительные отношения с женой. – Вы хотите защитить вашу племянницу и поэтому делаете вид, что не знаете того, что знают другие, и не слышите того, что слышу я.
— Я никогда не допускал несправедливости по отношению к тебе, никогда, Аллах свидетель!
— Тогда ответьте мне, во имя Аллаха, известно ли вам, что она мне изменила в тот день, когда явилась сюда в костюме танцовщицы? — Саид был вне себя.
— Я ничего не знаю и ничего не видел. Я не могу её обвинять. И у меня нет четырёх свидетелей, которые это видели, — возмутился в ответ дядюшка.