Кому принадлежит будущее? Мир, где за информацию платить будут вам - читать онлайн книгу. Автор: Джарон Ланье cтр.№ 67

Сегодня мы ждем, что толпы сетевых партизан бесплатно разберут по косточкам противоречивое выступление и засвидетельствуют недостоверность гипертекстового контента. Блогеры обязательно заметят, когда в агитационном ролике высказывания кандидата приводятся в отрыве от контекста. Аналогичным образом журналисты со временем выявляют вбросы провокационных антиисламских видео с фейками или наложенным дубляжом.

Не то чтобы такой способ компенсации опущенного контекста совсем не работал, но отсюда следует, что поправки и весь контекст высказывания попадают в ловушку «информационных пузырей» интернета. Не факт, что поправки к сведениям, использованным при создании гибридного текста, дойдут до каждого, кто склонен принять высказанную в нем ложную точку зрения.

Разумеется, никто не может гарантировать, что человек, которому хочется верить в какую-либо идею, действительно проследует по ссылке к первоисточнику, чтобы проверить, не вводит ли его в заблуждение гибридный текст, но, по крайней мере, нужная ссылка всегда будет под рукой. Если вы сомневаетесь в значимости столь малых изменений, просто взгляните на прибыли Google, которые практически полностью основываются на предоставлении пользователю прямых ссылок.

Идеи Теда можно было бы развить по максимуму, найдя способы достичь равновесия между правами и обязанностями, параллельно уменьшая издержки. Такая комбинация встречается настолько редко, что воспринимается как волшебство.

Негодованию участников движения в защиту цифровых авторских прав уделяют так много внимания, что становится сложно рассмотреть что-либо сквозь пелену страхов. Имеет место абсурдное, но тем не менее стойкое опасение, что любая система, отличная от анонимного копирования, положит конец свободе слова. На деле эти страхи лишь потворствуют невежеству. Сегодняшнее положение дел необязательно окажется лучшей стратегией.

Отголоски рассуждений Теда насчет баланса прав прослеживаются и в некоторых современных разработках. К примеру, у каждой странички Википедии есть история правок.

Однако больше всего нас заботит экономический аспект проблемы. Если система запоминает, откуда изначально взяты сведения, то источник должен получать вознаграждение.

Это значит, что при каждом повторном использовании фрагмента вашего видеоролика вам будет автоматически поступать микроплатеж. Более того, нельсоновская система, как говорят коммерсанты, «масштабируется». Многоразовая гибридизация гибридных текстов в рамках этой системы заметно упрощается и становится неотличимой от создания первого гибрида. При этом для каждого звена в цепочке, независимо от ее протяженности, сохраняется равновесие между авторским правом и свободой самовыражения. Если кто-то воспользуется вашим видеофрагментом для создания своего материала, а затем этот материал использует третья сторона, вы также получите микроплатеж и от третьей стороны.

Забудьте о привычной дилемме, разделяющей людей на два лагеря, в один из которых входят поборники интеллектуальной собственности, выступающие за закрытие файлообменников, а в другой – Пиратские партии, вики-энтузиасты, сторонники Linux и тому подобные персонажи. Противостояние сторон плодит бесконечные дебаты, однако их аргументы неадекватны и принижают изначальную идею цифровых медиа.

Тед прокладывал свою тропу между двумя полюсами устоявшейся дилеммы, хотя указанный им путь предвосхищал образование самих полюсов. В нельсоновской системе любой может многократно использовать сетевые материалы для составления плейлистов, гибридных текстов и других новых продуктов, развивая куда большую мобильность, чем в современной «открытой» системе, которую то и дело сотрясают непредсказуемые выпады со стороны стихийно сложившейся схемы защиты интеллектуальной собственности. В то же время поставщики контента получают оплату, а информация предоставляется хотя и не бесплатно, но зато по доступной цене. Решение, найденное Нельсоном, предлагает простой и предсказуемый способ неограниченного распространения информации в цифровых сетях, который не провоцирует конфликты и в перспективе не приведет к уничтожению среднего класса.

Такова идея полувековой давности, от которой я отталкиваюсь в своих рассуждениях.

С технической точки зрения главное различие между нельсоновской сетью и той, которую мы видим сегодня, состоит в том, что в гипотетической сети Теда ссылки не односторонние, а двусторонние. В сети, где все ссылки двусторонние, каждый узел знает, какие еще узлы к нему подключены.

Отсюда следует, что вам будут известны все сайты, с которых можно перейти на ваш сайт. Это значит, что вы поименно знали бы всех финансистов, которые извлекают выгоду из вашей ипотеки. Также вы знали бы обо всех видеороликах, в которых звучит ваша музыка.

Двусторонняя перелинковка сохраняет контекст высказываний. Столь несложное и незначительное изменение принципа упорядочивания информации в онлайн-доступе не могло не повлечь за собой массовых, хотя и неочевидных экономических и культурных последствий.

С двусторонними ссылками больше технической мороки; их необходимо обновлять. Если какой-то ресурс перестанет поддерживать связь с вашим сайтом, придется озаботиться удалением неактуального индикатора связи. Морока состоит в том, что наладить двустороннюю связь между ресурсами с самого начала сложнее, чем одностороннюю. Это отчасти объясняет столь быстрое распространение HTML.

Тем не менее это как раз тот случай, когда упрощение текущих задач в дальнейшем оборачивается куда более серьезными издержками. Если бы все веб-ресурсы были связаны двусторонними ссылками, было бы проще разобраться, какие узлы занимают ключевые позиции в освещении той или иной темы. Достаточно всего-навсего проследить, куда ведет большинство тематических ссылок. Поскольку такая информация не предоставляется, нам понадобился Google, который раз за разом прочесывает всю сеть, постоянно пересчитывая все ссылки, которые когда-либо существовали, сохраняет их в глубинном интернете и выдает результаты на потребу так называемым рекламодателям.

Если бы существовали двусторонние ссылки, вы немедленно обнаружили бы, кто подключается к вашему сайту или другим произведениям, выложенным в онлайн-доступ. В этом не было бы никакой тайны. По ходу дела вы знакомились бы с людьми, разделяющими ваши интересы, а бизнес получал бы сведения о потенциальных клиентах. Так называемые «социальные сети» наподобие Facebook изобрели в том числе и с целью повторного захвата тех связей, которые были отброшены за ненадобностью при зарождении Всемирной паутины.

Проект Xanadu не ограничивался решением чисто технических задач; в то время это был еще и социальный эксперимент.

В Области залива с 1960-х до 1980-х считалось неимоверно крутым основать коммуну или даже секту. Я помню одну такую коммуну из квартала Хейт-Эшбери в Сан-Франциско, где зародилась субкультура хиппи; ее обитатели именовали себя «Мастерской свободной печати». Они печатали милые афиши для мероприятий своей «движухи» в развеселом монохромном неовикторианском стиле того времени. (Тогда было в диковинку слышать, когда кого-то представляли как «участника движухи». Этот почетный титул не значил ничего, кроме эстетического одобрения, однако в интонации, с которой произносилось слово «движуха», таилась какая-то наивная притягательность, подразумевающая, что нас отныне объединяет некий тайный сговор. На самом деле нас ничего не связывало, кроме компьютерных дел; в этом отношении связь между нами оказалась крепче и долговечнее, чем когда-либо еще.)