- Это ты такой, я не такая.
- Но быстро учишься.
- И много ты узнал о том, какие у них… там… порядки?
- Достаточно, чтобы суметь нас защитить.
- Только нас?
- Не только, - взгляд Вадика сделался до противного
понимающим, - Если будет война, количество жертв непредсказуемо. Мой план… наш
план подвергает риску только нас и наше ближайшее окружение, с защитой которого
мы вполне способны справиться.
Я не знала, что ответить. Если искать альтернативу, то идея
Вадика имеет право на жизнь. Она, конечно, тоже рисковая, но ставит под удар
значительно меньше сущностей. Вадик понимал, как это важно, рассказывая мне
свои соображения. Если Грехи не смотрят на возможное число жертв, то Вестники
по своей природе не терпят незаслуженной смерти, являясь образчиками
справедливости. Существуя для уничтожения, они, тем ни менее, созданы для
свершения честного суда. Мы же с Вадиком, кроме всего прочего наделены
поражающей человечностью. Кто бы мог подумать!
- Это тебе поразмыслить на досуге, а сейчас соберись,
продолжаем познавать все прелести нашего дара, - Вестник улыбнулся, желая меня
подбодрить. Вышло не очень. Я ещё больше замкнулась, чувствуя острую вину перед
Гневом.
Глава 45
Конец мая выдался по-летнему теплым. Обедая в открытом кафе
или сидя в парке, удавалось хотя бы на время забыть обо всем, что творилось
вокруг меня и моей лжи. После откровенного разговора с Вадиком прошла ещё
неделя. Мы двигались в бешеном темпе, пытаясь вывести мои способности на новый
уровень. Гнева я видела всего пару раз и оба раза мельком. Он кивал в знак
приветствия и уходил по своим делам. Ночевал он, где угодно, только не дома. Я
скучала. Искренне и до слез. Андрей и Даня навещали меня время от времени, покупали
продукты, развлекали пустыми разговорами, которые не сильно помогали. Сегодня я
впервые осталась в полном одиночестве – Андрей решил снять охрану, так как
Вадик дал добро, решив, что я достаточно сильна, чтобы скрывать свое
присутствие.
Блинчики с вареньем, красиво разложенные на тарелке, и чай,
заботливо разлитый официанткой, ждали своего часа, безвозвратно остывая. А я
ждала Иру. Несколькими часами раньше я набралась смелости и оставила для него
записку. Андрей обещал передать лично в руки.
- Не занято? – Гнев сел напротив меня, не дожидаясь ответа,
- Как ты?
Он выглядел хорошо. Меня это почему-то поразило и задело.
Наверное, ждала, что он тоже скучал, да так, что глаза впали и кожа потемнела.
- Всё нормально, - ответила я, едва ворочая языком.
Гнев помолчал, разглядывая моё лицо.
- Думаю, теперь у нас всё хорошо, - заключил мужчина,
откидываясь на спинку стула.
- Да?
- Сегодня у меня почти нет дел, можем провести вместе целый
день.
- Хорошо? – внутри будто плотину прорвало, - Ты считаешь?!
- Лёв, - Гнев подался вперед и попытался взять меня за руку.
- У людей так не делается! Если два человека ссорятся, они
не сходятся через неделю, как будто ничего не было!
- Разве? – Ира нахмурился.
- Не прикидывайся! Не верю, что за столько веков ты не
изучил человеческое поведение достаточно, чтобы не думать, что всё так просто!
- Я много чего видел, но не считаю, что люди поступают
правильно, обижаясь друг на друга.
- Это часть отношений!
- Хорошо, я не прав. Ты хочешь, чтобы я извинился? Извини.
Я ошарашено смотрела на сидящего передо мной мужчину.
- Вышло не искренне? – догадался Гнев, - Может, без
извинений было лучше? Мы бы просто забыли о случившемся и попробовали
разобраться с последствиями. Ты пропустила свое двадцатилетие. Прислушаться к
тебе – хороший подарок? Поступим, как ты хочешь. Будем действовать по твоему
плану «лишь бы не было войны». Скажи, что надо делать?
Я знала, что он врет. Ложь была отчетливее и ярче благих
намерений. Он врет мне, я вру ему, мы вместе так недолго, но уже успели
погрязнуть во взаимном обмане. Гнев не остановится, но и я не остановлюсь. Нам
обоим проще соврать, чем найти компромисс. Что ж, время забыть о вселенском и
вспомнить о личном.
- А Даня?
- Что Даня? – Гнев взял мои руки в свои.
- Меня волнует его состояние, - призналась я.
- Он сам выбрал этот путь.
- Но почему?! И как я могу ему помочь?
- Потому же, почему я вернулся и искал тебя. Любовь странная
штука. Ты сильная, ты особенная, а он просто человек, который только и мог, что
быть рядом. Когда ты исчезла, этого стало недостаточно. Он хотел найти тебя,
хотел помочь вернуться к нормальной жизни, именно поэтому решился на столь
отчаянный шаг.
- Когда всё закончится, он сможет стать прежним?
- Всё никогда не закончится, мы разожгли пламя, которое не
так-то просто потушить. Но даже хрупкое равновесие всем пойдет на пользу. Не
забудь, с тебя новый план.
Гнев улыбался, а я, как ни пыталась, не могла ответить
взаимной улыбкой. Даня стал таким из-за меня, Гнев тоже изменился и тоже из-за
меня, ведь он ушел из Джея, пытаясь скрыться от своих чувств ко мне. И на психа
сошел из-за того же – из-за моей заразительной помешанности на чужих жизнях.
- Что-то не так? – беспокойство Гнева выглядело вполне
искренним, но я знала, что никто из нас двоих не пойдет на встречу, не
откажется от своих собственных планов. Раскрыть карты и выдать идею Вадика
Гневу? Едва ли. Поверить, что Ира готов подчиниться любому моему решению? Я не
настолько наивна. И дело не в любви. Если бы мы с Гневом были только вдвоем,
без груза ответственности за общее будущее, нам удалось бы сделать друг друга
по-настоящему счастливыми.
- У нас с тобой ничего не получается.
- Но я люблю тебя, и это чистая правда.
- Я тоже люблю тебя, - ощущая подступающие слезы, призналась
я. Почему всё так сложно, и этих слов недостаточно?!
- Значит, всё у нас хорошо, - решительно заявил Гнев, - Или
будет хорошо. Надо потерпеть, разобраться с тем, что мы должны сделать, и
возобновить этот разговор.
- С меня план, да? – уже не скрывая слез, уточнила я.
- Да, план, - кивнул Гнев, вытирая ладонью мою щеку, -
Поедим. Пойдем домой. Или в кино. Проведем время вместе, отдохнем.
- Мы заслужили.
- Да, и хватит плакать, - Ира легонько поцеловал меня в
губы, - Ешь свои блины, а то совсем остынут.
Ночью, когда чудесный теплый день в обществе Гнева остался
позади, я сидела на кухне в полной темноте и смотрела в окно. Ира спал в
соседней комнате и видел пятый сон, мне же уснуть не удалось. Казалось, что
новое утро отнимет хрупкое ощущение спокойствия.