* * *
Когда я проснулась – на диване, в одежде, с красным от слез
лицом, было уже утро. Внутренний взор засвидетельствовал Ирино отсутствие.
Вчера он так и не попытался продолжить разговор или хотя бы извиниться. Сегодня
Вадик должен был учить меня справляться с порождениями, которых при нынешней
интенсивности использования дара было слишком много. Новый подопечный Гнева
научился дезориентировать наших преследователей, сбивать их со следа,
избавляясь, тем самым, от их слишком навязчивого общества. Короче говоря, чуть
больше, чем за полгода, он освоил столько, сколько мне и не снилось. И это не
удивительно, я была один на один со своими способностями, а Вадику помогал
главный специалист по странностям – Гнев. Теперь младший из представителей
нашего крайне немногочисленного вида обучал меня всему, что успел узнать. Я
схватывала на лету, мне даже нравился процесс огранки собственного дара, но не
сейчас, когда в горле застряли не выплаканные слезы, а Гнев ушел, так ничего и
не сказав.
Кое-как заставив себя переодеться и, приведя в порядок лицо,
я набрала номер Андрея. На этот раз он не был так демонстративно эмоционален,
как первую неделю. Видимо понял, что его спектакли вызывают у меня скорее
недоумение, чем радость. Обсудили мою охрану и адрес, по которому ждет Вадик.
Как бы ужасно ни было моё настроение, личное действительно следовало оставить
за порогом, когда речь зашла о всеобщем благополучии.
До места я добралась где-то за полчаса. За мной словно тени
следовали два молчаливых ангела. Я не лезла к ним в голову, они не лезли ко
мне.
Нынешним местом встречи была пустая автомастерская,
создавалось впечатление, что помещение давно и безуспешно ремонтируется:
немногочисленная мебель была покрыта пленкой, пахло краской и растворителем.
Свет был только в маленькой комнате, служившей чем-то вроде кабинета для
начальника. Впрочем, вместо специалиста по ремонту в кабинете восседал Вадик с
вечно задумчивым взглядом и разбитыми кедами на ногах.
- Привет, – поздоровалась я, стараясь выглядеть, если не радостной,
то хотя бы несильно расстроенной.
- Привет, - смущенно ответил Вадик. Я уже успела уяснить,
что даже после длительного общения его робость не проходит, видимо,
естественное состояние.
- Может, перед тем, как начать, позавтракаем? Я не успела, -
предложила я в надежде на то, что сумею-таки прийти в себя.
- Давай.
Вадик вышел из кабинета, дал инструкции охране и вернулся
ещё более растерянный и замкнутый, чем прежде.
- Тебя пугает перспектива обычной болтовни? – предположила
я.
- Немного, - признался парень, натянуто улыбнувшись.
- Я не кусаюсь.
- Не в этом дело, - Вадик сделался очень серьезным.
- А в чем? Впрочем, забудь. Поесть мы можем и молча.
- Я вроде как занимаю твое место, - пожал плечами Вадик, - И
это неприятно, наверное, нам обоим.
- Не умея и части того, что можешь ты, я едва ли хоть на
что-то претендую, - осторожно заметила я, - К тому же, мы с тобой не в том
положении, чтобы что-то делить.
- И всё-таки.
Впервые за всё время мне показалось, что Вадик не так прост,
как ему самому, возможно, хотелось бы.
- Ты видишь причины для противостояния?
- Нет, - возразил Вестник, - Скорее, нам есть, что обсудить.
Какой-то свой план.
- План Гнева тебя не устраивает? – внутри у меня всё сжалось.
Вопрос был задан слишком напрямую, но что, если мои подозрения оправдаются, и Вадик
не хочет войны?
- Ты не применяла ко мне свой дар, - заметил он, - Я не был
также тактичен.
- Что ты имеешь ввиду?
- Твои сомнения, твои чувства по отношению ко всему этому, -
Вадик обвел руками тесный кабинет, - Я их ощущаю. Мы возникли, как средство
сохранения чистоты вида. Мы дворники, а не солдаты. Мне непонятна цель борьбы.
Кого мы спасаем? Себя? Мы задуманы проредить содержание, а не менять порядок. Я
заметил, что Грехи очень упрямая сущность. Они видят цель и идут к ней, даже
если она призрачна и ничего не оправдывает. Месть за их невысокое положение?
Наверное, именно это привлекает Вестников. Людей, которых пастухи причисляют к
овцам, а им так хочется стать Ангелами или кем-то вроде…
- А сами Ангелы?
- В семье не без урода, - пожал плечами Вадик, - К нам
прибиваются все обиженные, все недооцененные… Не объективно.
- А как же Ира? Он считает эту войну очень важной.
- Не хочу оскорбить твои чувства. Все мы знаем, какие…
непростые у вас с ним взаимоотношения, но что меняет его мнение, если брать всё
вообще? В целом? Кто он? Назначенный лидер, всего лишь. А мы с тобой нечто
большее.
- Это бунт?
- Называй, как хочешь, но я знаю, что ты не пойдешь
обсуждать это с Ирой или с кем бы то ни было, - признался Вадик с жутковатой улыбкой,
- Просто подумай, со мной ты или нет. У нас свой путь, ты должна это понимать.
- И в чем он, по-твоему, состоит? – я чувствовала себя
значительно моложе и глупее стоящего передо мной парня. Кроме того, в моем
горле всё ещё стоял горький комок нашей с Гневом ссоры, и я понимала, что это
могла быть всего лишь самая первая из множества размолвок. Надо было что-то
решать, но ситуация развивалась так, что принятие решения снова было не за
мной, а за кем-то, на этот раз за Вадиком.
- Сеять доброе и вечное, - Вадик усмехнулся, - Ты не
подумай, я на самом деле искренне верю в силу, но отказываюсь верить в массу.
Мы с тобой должны сберечь тех, кто не заслуживает смерти, и покарать тех, кому
пора покинуть этот мир. Война не поможет. Погибнет слишком много невинных.
Нарушение равновесия и все дела…
- Ты Гневу пытался объяснить?
- Нет, и, думаю, ты прекрасно знаешь, почему.
- Идти против него – не вариант.
Вадик отрицательно покачал головой, давая понять, что и не
собирался.
- Если нет, то как?
- Встретимся с ними, покажем, на что способны, но не убивая
всех подряд, а убрав только тех, кто того заслуживает. Предложим сделку.
- Какого рода?
- Мы оставляем в покое самых влиятельных, среди прочих имеем
право выполнять свою работу.
- Они на это не пойдут.
- Из разговоров между Ангелами я понял одну простую вещь: у
Небесной власти есть лицо, точнее – несколько лиц. Самые влиятельные сущности,
которых, по большому счету, прикончить можем только мы с тобой.
- С чего ты взял, что они не уничтожат нас раньше, чем
договоренность вступит в силу?
- А с того, что мы, в отличие от них, способны круглые сутки
держать цель на мушке. У нас самое сильное защитное поле, самое развитое
чувство опасности, феноменальная интуиция. Мы можем мгновенно затеряться в
толпе и чувствуем друг друга, где бы ни находились.