Пленница - читать онлайн книгу. Автор: Бренда Джойс cтр.№ 54

— И это неудивительно, если учесть его отказ подчиниться паше.

— Полагаю, вы и на сей раз отделаетесь выражением официального протеста?

— Увы, больше я ничего не могу.

— Не верю.

— Чего вы от меня хотите? — ошарашенно уставился Нильсен на гостью. — Морриса я уже успел поставить в известность.

— И что теперь сделает Моррис?

— Боюсь, немногое, — вздохнула консул. — Супруге коммодора подходит срок рожать, и он слишком занят. А паша и вовсе не станет обращать внимание на мои протесты, он слишком зол на Блэкуэлла. Боюсь, тут уж ничего не поделаешь.

— Сплошные отговорки, — запальчиво возразила Алекс. — Разве нельзя договориться о выкупе?

— Пожалуй, пашу можно уговорить разрешить выкупить экипаж корабля — да и то не сразу, а когда он несколько поостынет после отказа Блэкуэлла. Как всем известно, он невероятно жаден, а к тому же он знает, что «Корабельная Блэкуэлла» — богатое предприятие.

— Значит, как только начнутся переговоры, — пробормотала Алекс, — судьба Блэкуэлла станет предметом торгов.

— Для женщины вы очень проницательны, миссис Торнтон, — проговорил Нильсен. Алекс постаралась не обращать внимания на снисходительные нотки в его голосе.

— Могли бы вы уговорить пашу поскорее начать торговаться за членов команды? И настоять, чтобы Блэкуэлла перевели из «парилки» в более сносные условия? Это же возмутительно — его держат в тюрьме и гоняют на работу в каменоломни!

— Я уже просил обо всем этом — и получил отказ.

— Блэкуэлл беспокоится за экипаж. И просил о свидании с вами.

— Я не прекращаю настаивать на этом свидании, хотя на разрешение нет никакой надежды, — устало ответил Нильсен.

— Мы с Мурадом могли бы стать посредниками.

— Простите, не понял, миссис Торнтоп?

— Мы могли бы передавать послания от вас Блэкуэллу и обратно.

— Для женщины это слишком опасно, — возразил консул.

— Черта с два! — воскликнула Алекс.

Датчанин удивленно замер.

— На карту поставлена жизнь Блэкуэлла. Мы должны придумать, как ему бежать.

Нильсен открыл рот от удивления.

— Вы поможете нам? — спросила Алекс.

— У меня просто нет слов, — пробормотал консул. — Конечно, я не откажу вам в помощи и все же возражаю против вашего участия в этом деле, миссис Торнтон!

— Так вы с нами?

Нильсен задумался.

— Конечно, я выполню свой долг, — нерешительно начал консул. — Как и вам, миссис Торнтон, мне отвратительны все жестокости и несправедливости, что творятся в этой варварской стране. Я вам помогу. Но убейте меня, я не понимаю. Не понимаю, какую роль вы могли бы играть в подобного рода истории. Это не женское дело. И готов снова повторить, что участие в побеге столь важного политического заключенного опасно для любой женщины — и уж тем более для такой, как вы!

— Но ведь мы составим план побега не только для одного Блэкуэлла, — торжествующе улыбнулась Алекс. — Мы сбежим вдвоем — Блэкуэлл и я! Мы сбежим вместе!

Нильсен сел.

Мурад застыл, как изваяние.

Вскоре непрошеные гости покинули консульский особняк — к немалому облегчению хозяина. Мурад по-прежнему молчал.

— Ты злишься? — не выдержала Алекс.

— Нет.

— Ну так в чем же дело?

— Ты собралась сунуть голову в пасть льва, а я по мере сил стараюсь помочь, — избегая ее взгляда, пробормотал он. — Что же еще остается делать верному рабу?

— Но ведь ты мой лучший друг. На всем белом свете. — Но Мурад по-прежнему смотрел в сторону. — В настоящем, в прошедшем и в будущем.

— Я стараюсь тебя защитить, — упрямо сказал он.

— Ты ревнуешь? — осторожно спросила Алекс.

— Конечно, нет! — сморщился он. — Как я могу ревновать? Я же евнух! Неполноценный!

Уязвленная до глубины души, Алекс сжала кулаки.

— Ты нормальный! — наконец выпалила она.

Лицо Мурада пылало, как в огне. Он ничего не ответил.

Разговор внезапно завел их на опасную почву. Алекс сама не заметила, как до этого дошло. И она действительно любила Мурада как друга. Набрав в грудь побольше воздуха, она спросила:

— Так ты поможешь мне? Ну пожалуйста! Я никому на свете не доверяю так, как тебе! Если ты откажешься, то я пропаду, Мурад, и ты отлично это понимаешь! Я тогда не смогу и одна сбежать из Триполи.

— Алекс, ты хоть понимаешь, что это почти невозможно?

Алекс молчала. Это-то она понимала.

— Если тебя застанут во время побега, Джебаль прикончит тебя, даже если и не узнает про Блэкуэлла. Поверь мне, Алекс! Он ни за что тебя не простит! — Алекс вздрогнула. — А если раскроется, что ты собиралась бежать с другим мужчиной, то смерть станет еще и мучительной. Понимаешь?

Она кивнула.

— А ты поможешь мне? Чтобы меня не поймали?

— Тебе не нужно уговаривать меня, Алекс, — вздохнул Мурад. — Ты ведь знаешь, что в конце концов я сделаю все, абсолютно все, что ты прикажешь!

— Это хорошо, — пробормотала Алекс, немного смутившись под его прямым проницательным взглядом. — Давай свернем направо.

— Нет, мы пойдем прямо, назад во дворец!

— Нам еще рано возвращаться, — возразила она.

— И куда же ты собираешься теперь? — вкрадчиво спросил раб.

— Я хочу попасть в каменоломню, — выпалила Алекс.

Внизу лежал двадцатитонный кусок скалы, отделенный от материнской породы с помощью пороха. И теперь рабы суетились вокруг, чтобы закатить эту глыбу на огромную деревянную волокушу. Десятник пролаял команду, и невольники навалились на камень, стараясь приподнять его над землей. Слышалось стоны. Кто-то рыдал от напряжения. Ксавье распластался на грубом камне, почти ничего не различая кругом из-за заливавших лицо слез и пота. Свистели бичи.

— Вверх! — ревел десятник. — Поднять вверх!

Ксавье чертыхнулся, что было сил налег на упрямую глыбу. Снова засвистели бичи. Раздались крики. Люди ругались, стонали. Камень чуть-чуть оторвался от земли. Тут же подскочили турки с деревяшками в руках, чтобы подложить их под глыбу.

— Стой! — крикнул десятник. — Отдыхать!

Рабы попадали в изнеможении прямо на землю. Ксавье привалился спиной к камню, жадно ловя ртом воздух, чувствуя, что каждый мускул измученного тела дрожит от боли и усталости. Рядим хрипло дышал Тимми. За ним капитан увидел Таббса, беспомощно запрокинувшего голову и похожего на рыбу, выброшенную на берег. Солнце палило нещадно. Блэкуэллу казалось, что обожжен каждый дюйм его кожи.