Прекрасное и истина - читать онлайн книгу. Автор: Эмиль Шартье (Ален) cтр.№ 50

Страница

Таким образом, социальная статика, начинающаяся как простой позитивный анатомический анализ разных обществ и взаимных интересов учреждений отдельной общности, заканчивается во втором томе “Системы позитивной политики” исследованием основного порядка всякой человеческой общности.

Динамика с самого начала служит просто описанием последовательных этапов, которые проходят общества. Но мы знаем, что становление общества и разума человека определяется законами. Поскольку все прошлое составляет единство, социальная динамика не похожа на историю, которую пишут историки, коллекционирующие факты или наблюдающие за преемственностью учреждений. Социальная динамика обозревает последовательные и необходимые этапы становления разума человека и обществ.

Социальная статика поставила в повестку дня основной порядок любого общества, социальная же динамика воспроизводит метаморфозы, которые испытал этот фундаментальный порядок, прежде чем он вышел на конечную стадию позитивизма.

Динамика подчинена статике. Ведь понимание того, что есть история, начинается с постижения порядка любого общества. Статика и динамика соотносятся с терминами порядка и прогресса, начертанными на знаменах позитивизма и республики Бразилии (см. об этом подробнее выше. – Прим. пер.): “Прогресс – это развитие порядка”» ^[253].]

Поэтому данное социологическое размышление, хотя и основанное на вполне ясных примерах, серьезно рискует оказаться безрезультатным из-за отсутствия достаточного уровня предварительной подготовки. Я говорю об этом на основании опыта.

VII. Социологическая мораль

С тех пор как благодаря совместному поступательному развитию науки и промышленности обновленное сознание полностью освободилось от теологии, дисциплинировать западного человека стало по силам только доказательному закону. Однако теперь социологические исследования, уже в достаточной степени подготовленные к этому, и в сферу, подведомственную естественным наукам, ввели те правила социального поведения, на которые всегда указывала практическая мудрость, благо, как мы видели, она сама их и учредила, опираясь при этом на полностью неверифицируемые доктрины. Идея основать супружескую верность и нерасторжимый брак на послушании абстрактному и недоступному для понимания богу прекрасно характеризует недостаточность и даже угрожающий характер этих произвольных теоретических конструкций, которые отвращали умы от подлинных свидетельств, находившихся к тому же у них под рукой. Поэтому не следует удивляться тому, что вместе с современным триумфом метафизической анархии самые простые правила социального порядка оказались вовлечены в процесс распада тех слабых доктрин, которым их неосторожно навязал теологический ум. В то же время монотеистические отклонения никогда не доходили до того, чтобы, в соответствии с догматами, предписывать материнскую любовь, непосредственным образом прославленную образом Девы-Матери. Это и является основанием для обнаружения в данной первоначальной связи первого типа социального существования и наиболее мощного из альтруистических инстинктов. Тем более необходимо объяснить то странное заблуждение метафизического ума, который в своих двух формах – деизме и эмпиризме – посредством более или менее решительного отрицания естественных альтруистических чувств всегда приходит к индивидуализму.

С монотеизмом, наличие метафизической нагрузки в котором следует уже признать, индивидуализм связан доктриной личного спасения, всегда вопреки природе стремящейся разорвать социальные связи и оставить человека одного перед лицом Бога. Эта абстракция подготавливала рационалистическую идеологию, в соответствии с которой общества признаются институциями безопасности или необходимости, существующими с согласия индивида. Доктрине прав человека оставалось лишь перевести в сферу практической политики эти чуждые ей теоретические построения, притом что социальное существование основывалось на своеобразном договоре, всегда обусловленном расчетами о прибылях и убытках, осуществляемыми под знаком радикальной идеи равенства. Выступая против этого и вдохновляясь биологической точкой зрения, в соответствии с которой элементом живого существования (l’être vivant) является живое существо (un vivant), так же как элементом линии является линия, а элементом поверхности – поверхность, позитивный ум, рассматривающий социальное существование, равно как и структуру человека, в качестве естественного факта, приходит к формулированию принципа, лежащего в основе любого социологического исследования: «Общество состоит из семей, а не из индивидов».

Здесь же можно отметить, что этот принцип, в соответствии с энциклопедическим порядком вещей, проистекает непосредственно из подчинения социологических законов законам биологическим, ибо в период созревания и первых лет жизни ребенок приспосабливается к некоему узкому социальному кругу, первоначально включающему его и его мать, а затем – супружескую пару. Сказанное заставляет понять, что даже наиболее простой элемент общества – это уже общество. С этой точки зрения представляется смешным ставить под сомнение существование социальных, или альтруистических, чувств, которые опираются на биологический порядок в той же мере, что и чувства эгоистические, каковыми являются материнская или сыновья любовь, супружеская любовь, любовь отеческая, любовь братская.

Преобразуя таким образом пессимистические концепции теологизма, нужно только отметить, что на уровне чувств низшее также является опорой для высшего; иначе говоря, наиболее выдающееся естественным образом всегда обладает меньшей энергией. Отсюда следует, что и альтруистические чувства, всегда являющиеся естественными, и источник удовольствий для всех ощущающих себя удовлетворенными столь же естественным образом оказываются слабыми и для достаточного собственного развития требуют воспитания и благоприятных условий. Целый ряд выше перечисленных семейных чувств – от в наибольшей степени отличающихся энергичностью до наиболее распространенных – в достаточной мере показывает, что семейная жизнь, организованная в соответствии с позитивными понятиями, является подлинной подготовкой к жизни социальной. Насколько простыми ни были бы эти замечания, вполне позволительно многого ожидать от той единственной интеллектуальной перестройки, которую они должны произвести в каждом действительно сведущем человеке, поскольку очевидно, что направленное в противоположную сторону отклонение – теологическое ли, метафизическое ли – в жизни образованных классов сразу же откликается распадом семьи и даже ослаблением материнского чувства. Изучая человеческую историю, следует понимать возрастающую силу интеллектуальных концепций, представляющих собой тем не менее всего лишь средство; однако благодаря тому авторитету, который придает им хотя бы какое-то знание внешней среды, они всегда нацелены на управление действием и даже чувством. Если одновременно суметь понять как необходимость долгого ученичества, протекающего под воздействием внешних факторов и начинающегося с появления первых фетишистских концепций, в особой степени недостаточных в условиях тяжелого климата, так и необходимое прохождение через метафизическую абстракцию, то все отклонения можно будет объяснить, не испытывая при этом разочарования в человеческой природе;

Страница