Прекрасное и истина - читать онлайн книгу. Автор: Эмиль Шартье (Ален) cтр.№ 39

то нужно было бы вместе с древними сказать, что бесконечное в этом смысле противостоит завершенности. Пространство, каким бы огромным его ни представляли, никогда не приближается к тому, чтобы стать Богом.

Итак, своим исходным принципом Спиноза утверждал, что мысль и пространство являются двумя атрибутами в бесконечном ряду возможных атрибутов, посредством которых мы познаем Бога. Благодаря данной установке выбор был сделан – и свобода оказалась потерянной. Мощь философии Спинозы заключена в том, что он пытался искать всю истину разума и страстей – вплоть до свободы мудреца – под знаком идеи необходимости.

Его «Этика» является завершением любой теологии.

Каждое существо может быть рассмотрено в двух аспектах: как модус божественной мысли или как модус божественного пространства, как душа или как тело; это одно и то же существо, но обладающее двумя аспектами. И так же как существа, исследуемые под знаком протяженности, составляют, в соответствии с абсолютной необходимостью, цепочки причин и следствий, так и мысли в Боге следуют за другими мыслями. Но не понимайте этого в духе скрытого материализма, ибо существуют две необходимости, [Вероятнее всего, автор считает возможным говорить либо

и отношение мысли к мысли ничем не похоже на механизм: отношения идеи к идее суть отношения внутренние; идеи ни в коей мере не являются копиями или образами вещей. И поскольку, в соответствии, если можно так сказать, с механизмом действия страстей, человек, когда он мыслит, есть раб, постольку, наоборот, он свободен в той мере, в какой мыслит в соответствии с божественной мыслью, так как здесь подразумевается: в той мере, в какой, согласно доктрине Декарта во всей ее чистоте, ему удается подавить доводы воображения. Таким образом, заблуждение и рабство проистекают из того, что человек хочет прийти к Богу посредством вещей. Отсюда та интеллектуальная любовь к Богу, которая есть наше спасение и наше счастье. Но при этом гибнет свободная воля: «Не столь важно, – говорит Спиноза, – чтобы я любил Бога и чтобы я был спасен по необходимости, а не по собственному желанию. От этого я не менее счастлив и не в меньшей степени спасен». В этом и состоит последнее усилие теолога. Читатель «Этики» ему почти не противится. И все-таки эту строгую систему нужно оценивать сообразно тому фундаментальному суждению, в соответствии с которым к божественной мысли присоединяется также божественное пространство. В соответствии с этим же суждением, бесконечность механических причин оказывается вынужденной участвовать в достижении идеей своей завершенности. Согласно данной изначальной убежденности в изначальных убеждениях, в мире тел существует некая достаточность, завершенность механизма, и все, что есть или случается, с необходимостью обладает божественной природой. Мысль также является объектом.

Лейбниц, также теолог, прилагал – не без помощи Аристотеля –

определенные усилия, дабы уйти из-под влияния спинозизма.

Вот краткое изложение его изобретательной системы. Поскольку пространство представляет собой не более чем совокупность внешних связей между изолированными элементами, постольку пространства нет вообще. Оно лишь делает видимыми действия и реакции различных существ. Подлинными существами являются души, или монады: это некие абсолютно простейшие – поскольку структурная организация есть лишь выражение внешних связей, – простейшие, которые, следовательно, не имеют ни частей, ни наружного вида, ни внутреннего объема и изменяются только в результате внутреннего развития и перехода, как говаривал Аристотель, из возможности в действительность.

Поэтому уничтожьте все монады за исключением одной – и она станет развиваться только благодаря собственной внутренней природе, а, обнаружив внутри себя самой свои связи со всеми другими монадами, предстанет в виде целого Мира. Точно так же поведут себя и все другие монады – без какого-либо воздействия одной на другую и благодаря предустановленной гармонии, которая управляет развитием каждой из них в соответствии с развитием всех других. Как раз это и позволяет предполагать существование Бога-регулятора и даже в достаточной степени подтверждает его существование.

и все они демонстрируют развитие в форме Вселенной, задуманной внутри каждой из них, – но каждая, делая это с присущей только ей позиции, представляет собой некое организованное тело; при этом одни из них менее активны, другие – более. Душа будет признана бездействующей, в случае если ее восприятия смутны, или деятельной, в случае если ее восприятия отчетливы; свобода же определяется посредством перехода от свертывания к развертыванию, что возвращает нас к мудрости философов и в конце концов должно сообразовываться со здравым смыслом. Тем не менее оказывается, что все задуманное и осуществленное – в состоянии ли свободы, в состоянии ли рабства – абсолютным образом определено как таковое Богом; и туман, скрывающий от нас данный вид познания, в рамках которого все пребывает в движении, ничего не устраняет в этом непреодолимом условии. Лишь с помощью отличающейся глубиной доктрины Декарта следует оценивать эту систему, как и другие, менее блестящие, только тем самым и оставляющие чуть больше места наивной надежде.