Богач и его актер - читать онлайн книгу. Автор: Денис Драгунский cтр.№ 25

– Вы будете смеяться, но нет, – отвечал Якобсен. – Даже этот шикарный номер Либкин снял за свои деньги. У него очень много денег, не знаю точно, откуда. А у русского режиссера еще больше. Боюсь, там не все чисто, у меня есть весьма серьезные подозрения по поводу режиссера. Говорю вам совершенно откровенно, не боясь, что вы проболтаетесь. Вы же мое второе я, считайте, что я говорю это самому себе. Все, что вы сейчас слышите, господин фон Зандов, – это всего лишь мой внутренний диалог. Беседа с самим собою.

– Но позвольте! – проговорил Дирк, отступив на полшага и недовольно и даже несколько надменно поглядев на Якобсена, точнее говоря, изобразив надменный немецкий взгляд.

Ведь он же был «фон Зандов», в конце-то концов. Пускай невеликий, пускай из мелких померанских юнкеров, но все-таки дворянин.

– Обиделся! – засмеялся Якобсен.

– Да нет, при чем тут обида, но, однако, это уже как-то слишком, это уже какая-то получается ликвидация моей личности. Получается, что меня для вас как будто вообще нет.

– Прошу прощения, если мои слова вас задели, – развел руками Якобсен. – Хотя в каком-то смысле вас действительно нет.

– Но позвольте! – снова возмутился Дирк.

– Позволяю, – сказал Якобсен. – Позволяю вам считать, что меня тоже нет. Глядите. Вы – это мое второе я. Моя более или менее удачная копия. Посмотрим, что там получится на экране. Но я, – и он для убедительности постучал себя пальцем по груди, – но я, Ханс Якобсен, всего лишь ваш прототип. Больше скажу, всего лишь материал для вашей прекрасной роли. Меня для вас тоже как будто бы нет. Довольны?

Дирк вздохнул:

– Как вы все прекрасно умеете объяснить. Не прицепишься.

– Но продолжаем о любви, мы все время сбиваемся с этой темы, – сказал Якобсен. – Нам что-то мешает. Но что именно? Если бы с нами была моя покойная матушка, царствие ей небесное, она бы наверняка нам объяснила. Вы помните, она была большая специалистка по сочинениям доктора Фрейда, хотя положила всю свою домашнюю жизнь на борьбу с ним. Из чего и вышла печальная судьба моей сестрицы. Но об этом потом. Матушка, однако, давно скончалась, и нам придется самим разбираться.

– С чем? – не понял Дирк и даже помотал головой.

– С любовью, разумеется. Вот, глядите. – И он опять движением подбородка указал за окно. – Вам нравится эта женщина?

На аллее стояла, беседуя с кем-то из гостей, та самая королева парфюмерии и косметики, пожилая красавица, которая позавчера затащила Дирка в свой номер, объяснив ему предварительно, что никакого лекарства от морщин в природе не бывает, что бы там ни твердила реклама.

– Правда красивая? – спросил Якобсен. – Смотрите, какое лицо, какая посадка головы, какие прекрасные волосы. Крашеные, ну и что? А какая фигура! Ну конечно, на ней корсаж, то есть теперь это называется «утягивающий пояс», бюстгальтер с подпором, но все равно, по-моему, она прекрасна. А вам как кажется? – И он всмотрелся в Дирка. – Я любил ее, недолго, но достаточно сильно. Впрочем, я любил всех женщин, с которым жил. У меня их, к слову, было не так уж и много. А у вас?

– Ну, это уж слишком такой вопрос, – сказал Дирк.

– Однако хотелось бы знать. Ну сколько? Ну хотя бы примерно. Меньше пяти? Или больше ста?

– Нет-нет. – Дирк обрадовался возможности поместить свой донжуанский список в столь широкие границы. – Вы знаете, господин Якобсен, все же больше пяти. Но меньше ста.

– Прекрасно, – кивнул Якобсен. – У меня тоже. Вот именно так. Больше пяти, но все-таки меньше ста. Я никогда не пользовался услугами проституток. Все мои отношения с женщинами были серьезны. Длинные романы, короткие романы. Но всякий раз это были серьезные романы. Как говорилось в наше время, «связи». Теперь возьмите блокнотик и попытайтесь посчитать. Вот и получится, что в жизнь может влезть самое большее полсотни полноценных связей.

– А студенчество? – возразил Дирк. – Молодость, путешествия, какой-нибудь ресторанчик, танцзал, номера?

– Два или три раза, самое большее пять, – ответил старик. – Потому что дальше неинтересно. – Он снова посмотрел на королеву косметики, которая как нарочно стояла возле скамейки, освещенная солнцем, как будто бы знала, что ее рассматривают с третьего этажа. – Это была чудесная женщина. Как она вам показалась?

– То есть? – Дирк сделал вид, что удивился. У него слегка покраснели уши.

– Ну, мил человек! – засмеялся Якобсен. – Я же прекрасно знаю, что вы ее трахнули позавчера. Или это она вас трахнула? Да какая разница. Она мне все рассказала. Она мне рассказала, что вы немножечко похожи на меня. На меня в молодости, то есть в мои сорок девять. Ведь мы с ней именно тогда сошлись. Она была просто очаровательна. Таких задниц я видел, наверное, всего три в моей долгой жизни. Да и то остальные два раза на картинках. Она еще не была королевой. Она только начинала. У нее была маленькая лаборатория косметики, с магазинчиком. Не могу сказать, что я ей помог. Это было бы слишком самонадеянно. Я не давал ей денег на развитие бизнеса. Хотя она в первую же встречу попросила у меня некоторую сумму. Так, по-дружески помочь закрыть одну неприятную дырку в кассовом плане. Но я почему-то обиделся. Да, я, почти пятидесятилетний богач, обиделся на двадцатисемилетнюю красотку, хозяйку косметической лавочки. Или уже не лавочки, а фирмочки, но, если сравнивать со мной, это как слон и муравей.

Она очаровала меня, обаяла меня, она была прекрасна. Она была благоуханна! В прямом и переносном смысле. Это было благоухание не только косметики и духов, это было благоухание молодости и свежести, благоухание чистоты и радости, благоухание любви. О, как она произнесла это слово, прошептала мне его! «Я тебя люблю», – сказала она, когда мы оказались с ней вдвоем.

Это было на улице, за столиком дорогого кафе. Мы сидели под каким-то деревом, и, когда она подняла на меня глаза, с дерева вдруг упал какой-то то ли орех, то ли каштан, я уже забыл. Упал зеленоватый твердый круглый плод, со звоном ударился о стеклянную поверхность столика – как раз между нашими бокалами вина – и легко отскочил, покатился по каменным плитам тротуара – я же говорю, это было на улице… Она подняла пальчик: «Это знак!» – «Какой знак?» – «Это значит, что я тебя люблю». Хотя до этого мы с ней говорили исключительно о рынке косметики. Мне ее порекомендовали как молодую, энергичную и перспективную предпринимательницу, которая могла бы мне помочь в смысле некоторых покупок. Я тогда собирался начать парфюмерное производство у себя в стране. Мне надоели французские бренды, я решил, что хорошо бы сделать нечто принципиально иное. Оригинальное. Наше, северное. Надо было с чего-то начинать, и вот в Париже мне посоветовали встретиться именно с ней. Неплохой человек посоветовал, адвокат, достойный доверия. Хотя у меня было и до сих пор остается маленькое подозрение, что это была операция. Операция против меня. Они же знали, что за человек Якобсен, знали, что у меня неисчислимые возможности, ну, в сравнении с их масштабами. Огромный денежный ресурс. Что я в крайнем случае могу их всех скупить и переименовать. Моим именем пугали бизнес в Европе. Говорили: «Как Якобсен захочет, так и будет». При этом на самом деле я не очень хотел создавать парфюмерные и косметические бренды у себя на родине. Знаете почему?